Анна Гаврилова - Золотой ключик для Насти. Книга вторая

— Лошадь, — глухо сказала я. Обращалась к Крилу — именно он держал запасную гривастую, которую раздобыли в Каззинтсе.

Ответом стал смех, но не Крила — Эрика.

— Настя, ты в своём уме? Оглядись — сейчас ночь, мы посреди леса… — вкрадчиво сообщило высочество. — Тебе некуда идти. Некуда…

Чувство безысходности накрыло, как цунами. Поняла вдруг — ещё минута и всё, не выдержу, зарыдаю. И это будет позор, проигрыш! Эрик ведь только этого и добивается.

— К тому же, — продолжал красноволосый, — твой покровитель… отстал. Он не поможет. Понимаешь?

Сердце ухнуло в желудок, к горлу подкатил ком. Верез? Что с ним случилось? Почему? Почему я ничего не заметила?

— Лошадь, — выдохнула я. Сделала шаг навстречу Крилу, протянула руку в надежде, что блондин подаст повод.

— Настя, твой покровитель остался в Западном Оплоте.

— Как?!

— Так… — Эрик тоже сделал шаг вперёд, но приближаться вплотную не стал. — Мы отслеживаем местность. В радиусе нескольких миль нет никого, кроме нас. Ну и волков, разумеется. Твой покровитель отстал! Его нет! Он не поможет!

Так вот зачем мы сорвались с места? Эрик надеялся отделаться от того, кто помогает мне держать оборону? Хотел лишить единственной защиты? Чёрт, как это… мерзко.

— Лошадь! — в третий раз почти кричала, а слёзы хлынули с новой силой.

— Как скажешь, милая, — холодно отозвался наследник. — Крил!

Блондин в мгновенье отвязал повод запасной лошади от своего седла, а я подлетела, перехватила. Лошадь Крила дёрнулась, попыталась отойти от сумасшедшей девчонки, но наездник удержал.

«Верез, помоги!» — говорить уже не могла, только выть.

Где-то глубоко в душе вспыхнул страх — что если Эрик прав, что его Верез, каким-то невероятным образом, отстал, потерял меня или… или просто ушел. Ведь в мире магии всё возможно. Но принц всё-таки ошибся.

Мгновенье, и моим телом завладел другой — сильный, опытный, уверенный. Тот, кто полжизни провёл в седле, тот, кто знает и умеет обращаться с фырчащими, длинноногими созданиями. Ещё одно мгновенье — повод переброшен, рука на луке седла, нога в стремени. Второй рукой задрала юбку — до неприличия высоко, но иначе на лошадь не забраться. Взлёт и гривастая издаёт неодобрительное ржание, а юбка задирается ещё выше — мужская посадка плохо совместима с оборками и рюшами.

— Ну-ну, — «подбодрил» наследник. Это стало последней каплей.

Его слова — как удар вымоченной в кислоте плетью. Боль адская, раздирающая. Из последних сил сдерживаю рыдания, но слёзы спрятать уже не могу.

Удар пятками — знаю, так нельзя, тем более с лошадью, которая ещё не привыкла к ездоку, но думать поздно — нужно действовать. Гривастая вскинулась и рванула вперёд. Воздух вдруг стал упругим, ударил в лицо, едва не сшиб. Мы прошли в паре миллиметров от Крила. Два всадника, что ждали впереди — шарахнулись, освобождая дорогу. Грохот копыт смешался со свистом ветра, пелена слёз превратила мир в чёрное пятно, а боль, прожигавшая грудь, вырвалась наружу. Всё. Я пропала.

Единственное, на что хватило сил — стиснуть зубы. Но лошадь всё равно испугалась этого воя, попыталась шарахнуться в сторону. Тот, кто завладел моим телом, удержал гривастую и одарил новым ударом по бокам. Меня подбросило, едва не вышвырнуло из седла, пальцы до онемения сжали ремень повода.

— Настя! — крикнул кто-то.

Кто? Что? Почему? Нет… не знаю.

Я пропала. Исчезла. Сгинула.

Сознание накрыла боль — чистая и неукротимая, как Первородный Хаос. Боль затмила всё, утопила. Её руки — как подводное теченье, безжалостно тащат на дно, туда, где бьют ледяные источники, туда, где шансов на спасение уже нет. Щелчок и треск — что-то рвётся. Я не знаю что это, и знать не хочу — я просто хочу вздохнуть, и у меня даже получается, но воздуха не хватает. Я тону. Я задыхаюсь. Я умираю.

— Настя!

Голос. Невероятно далёкий, и очень-очень тихий. За ним вспышка — тьма взрывается и я вдруг начинаю видеть…

Мама. Отец. Натка. Три человека, дороже которых нет и быть не может. Они смотрят с осуждением, мама так и вовсе головой качает. Молчат, но я знаю в чём дело — я слишком хорошо помню. Я предала свою семью, я пошла против их воли. Я больше не заслуживаю их любви, я навсегда чужая.

Рогор. Высокий, плечистый, с чёрными, как самая грешная ночь, глазами. Нет, его не предавала, но… он тоже не любит. И никогда не полюбит. Я с самого начала была никем, пустышкой. Да, он хотел проявить великодушие, дать шанс на счастье. Ведь это счастье, быть с тем, кого любишь! С тем, кто позволяет любить себя. А я? Я сбежала, подставила под удар. Я тварь неблагодарная. Тварь и шлюха.

Косарь. Огромный, как медведь. Добрый, улыбчивый. Сколько боли я причинила этому парню? А ведь он столько для меня сделал. Он шел за мной и в огонь, и в воду. И ничего не требовал взамен. Я должна была полюбить… ну или хотя бы притвориться. Что, сложно претвориться? Нет, это пустяк. Зато я могла дать ему счастье, дать возможность быть рядом с любимой, но… струсила. Косарь никогда меня не простит, и будет прав.

Ахмед… Он добр. Он невероятно добр. Просто он не знает, кто я. Не догадывается, что я и толики его забот не стою. Я конченый человек и этого уже не исправить. И когда Ахмед узнает, он откажется от меня. Откажется так же, как родители и Рогор. И будет прав.

Эрик? Эрик… Да, теперь понимаю, он — моя расплата. Как я смею злиться, как смею сопротивляться, ведь я заслужила! Я заслужила такого тюремщика, я…

Я поняла, что падаю. Вокруг всё та же тьма, боль по-прежнему разрывает грудь, из горла рвётся вой, но я… падаю. Тьма становится непроглядной. Толчок, удар, новый приступ боли и вдруг… волна схлынула. Отступила, оставив за собой чистый, светлый песок. И что-то изменилось. Словно пелена спала, или оковы, или могила, в которую загнала себя, вдруг разверзлась, обнажая бескрайнее, звёздное небо.

Боже, что я творю?

Мысль была такой ясной и такой… неожиданной.

— Настя!

Настя, Настя… Настя. Что ты натворила, Настя? И, главное, зачем?

Неужели ты действительно думаешь, что недостойна любви? Неужели и вправду считаешь себя конченым человеком? Человеком без права на счастье? Зачем ты загнала себя в это болото? Почему?

Привыкла верить людям? Привыкла надеяться, что справедливость всегда побеждает? Привыкла думать, что близкие непогрешимы, а во всех несчастьях виновата только ты? Тогда скажи… если бы ты оказалась на месте Натки, стала бы требовать отдать наследство? Нет, и в голову бы не пришло. А оказавшись на месте Рогора, что бы сделала?

Так в чём ты виновата?

— Настя…

Мне почему-то стало тепло. Очень тепло и спокойно. Я снова начала чувствовать, а слёзы хоть и жгли глаза — дарили облегчение.

После истории в Ремвиде я обещала себе быть сильной. Клялась, что изменюсь. Но я не справилась. Просто не знала, как глубоко впилась в сердце заноза предательства. Или дело в том, что спрятаться от проблемы гораздо проще, чем решить её?