Анна Гринь - Княжка-кошка

С волком все вышло не столь просто. Если бы не его хромота и не моя способность карабкаться на дерево при любой опасности, меня бы разорвали пополам в ближайшем к Алору лесу, не задумываясь над тем, кого именно зверь ест.

Вторая встреча с волками вышла самой отвратительной. Волки гнали по лесу молодого оленя, а я по глупости перешла тропу, по которой жертва убегала от преследователей. Несколько волков забыли о других возможностях и устремились вслед за мной.

Если бы не вовремя проснувшийся инстинкт, я бы даже не услышала их — просто не обратила бы внимания за обычными лесными звуками. Между нами оставалось всего десять метров, когда я поняла ту ужасную ситуацию, в которой оказалась. Голова пошла кругом от ужаса, взвыв и зашипев одновременно, я устремилась прочь, надеясь оторваться от волков. Те не восприняли мой невразумительный рык всерьез и бросились следом.

Я бежала. Бежала даже тогда, когда исколотые подушечки лап просто перестали чувствоваться, даже когда за спиной отчетливо слышалось голодное сопение и скрежет вырываемой под когтями с корнем травы. Мне ничего не оставалось, только поджимать хвост плотнее к телу и не останавливаться ни на миг.

Возможности запрыгнуть на дерево волки мне не дали, сокращая расстояние с каждой минутой. Лес кончился и бежать по открытому пространству стало сложнее. У меня просто не было возможности остановиться и перевести дух. Внутренний голос в истерическом припадке выдавал все то, что я когда-либо прочитала о волках в книгах, в том числе и об их способности без устали гнать свою добычу так долго, как это потребуется.

Раньше этот факт казался мне невероятно занимательным, но не тогда, когда картинка ожила и совершенно не походила на сон. Видя ночные кошмары, я могла себя успокоить тем, что стоит проснуться и страшные монстры с огромными зубами-саблями и длинными кривыми когтями исчезнут, будто их и не бывало, вот только не здесь. Реальность оказалась куда опаснее и страшнее самых кошмарных тварей из сна.

Вспоминая о той погоне, я все никак не могла вспомнить, как мне удалось не только оторваться от преследователей, но и остаться без единой царапины.

Наверное, удача в тот миг не оставила меня, использовав все отпущенные ей возможности. И именно поэтому в следующий раз мне ее не хватило…

Вымотанная и голодная, я брела среди зарослей на краю одного из множества лесов Беривела, когда нос к носу столкнулась с медведем. Зверь, занятый поеданием каких-то ягод, обратил на меня не больше внимания, чем на назойливую муху, чем я поскорее воспользовалась, задом отступая обратно в заросли. В следующий миг что-то с громким лязгом хлопнуло, будто кузней ударил по наковальне, а меня накрыло такой сильной болью, что сознание не выдержало и помутилось. Перед глазами поплыли масляные цветные круги, в которых мелькали то кусты, то какой-то человек, склоняющийся на до мной… А потом пришла освободительная темнота.

— Это хорошее предложение! — прошипел сквозь зубы торговец. — Вы ни у кого не получите большей цены за ташу, да еще такую молодую и… Чем вы ее ловили? Я, конечно, не знаток, но волчий капкан…

— Случайно попалась. — Пожал плечами охотник. — Я не ловил ее специально. Да еще так далеко от границы.

— Вы можете оставить эти выдумки для кого-то другого! — отмахнулся торговец, презрительно искривив губы. — Звери из Легардора редко забредают в Беривел. Проще изловить их там, пусть и без лицензии на охоту.

— Я ничего не собираюсь вам объяснять, — фыркнул охотник. — Не нравится товар? Я найду другого покупателя!

— Кого? — усмехнулся торговец, быстро переложив толстую тетрадь с одного края стола на другой. — Вам никто не даст лучшей цены, даже если вы прямо от меня отправитесь к местному знахарю или аптекарю! Берите двадцать серебром! Это больше, чем стоит таша… почти без лапы, — добавил торговец, приподняв двумя пальцами ухо кошки за кисточку, оттянув веко бокового глаза. — Зверь издохнет через день, может два… Потом вы выбросите его в канаву за ненадобностью.

— Тридцать, — ответил охотник, поднимая узкую металлическую клетку, в которой таша еле помещалась.

— Двадцать пять, — нехотя выдавил торговец, укоризненно глядя на охотника, будто тот решил его разорить.

— Двадцать восемь.

— Двадцать семь.

— По рукам! — выдохнул охотник.

Торговец вздохнул и медленно отсчитал требуемое количество серебряных кругляшей, которые охотник ловко смахнул в кошель и, лишь кивнув на прощание, скрылся в световом проеме, вливаясь в толпу спешащих по своим делам людей.

— Ох, что-то мне подсказывает, что я пожалею об этом приобретении, — посетовал торговец, снимая клетку со стола и задвигая ее в угол под коробки, полные диковинных товаров из Торры и Адиррена.

— Малай!

В задней комнатке лавки мальчишка-помощник перестал полировать металлические кувшины из Заварэя и со вздохом отозвался:

— Да, господин.

— После обеда покормишь ташу, — велел торговец, открывая тетрадь и витиеватым почерком занося в расход двадцать семь серебряных монет. — Будем надеяться, что за зверя я смогу выручить хотя бы вдвое больше…

— Кто ж ее купит? — спросил мальчик, подходя и тыкая пальцем в рану на плече таши, где в глубине белела обнаженная кость. Кошка зашипела, инстинктивно клацнув длинными зубами, но промахнулась.

— У, шельма! — крикнул мальчишка, стукнув кулаком по крышке клетки, заставив кошку зашипеть еще громче.

— На следующей неделе поедем в Звижек, — решил торговец, захлопнув книжку. — Лето в разгаре. В Терме народу немного, а в том городке как раз торжище будет через месячишко. В Звижеке весь товар сбудем, даже эту дохлятину.

Теплые капли раздражающе барабанили по уху. Я повернула голову, подставляя открытую пасть мелкому дождику, наслаждаясь влагой, привычно заглушая боль в лапе. За несколько недель рана немного затянулась, вот только ходить я, наверное, смогу только на трех. Если мне повезет. Если я проживу еще немного…

Несколько долгих недель я ждала, сама не зная чего. Иногда казалось, что смерть и покой куда лучше того существования, что у меня есть сейчас: с бесконечными днями, похожими один на другой; с Малаем, взявшим моду дергать меня за покалеченную лапу. Кормить меня мальчишка тоже не сильно стремился, с удовольствием самостоятельно уплетая те крохи, что торговец отводил для содержания «легардской кошки». Лишь изредка мне перепадал ломтик хлеба или полностью обглоданная косточка.

Я еще надеялась как-то выбраться, освободиться, но с каждым днем все больше уповала на скорое завершение этой пытки, в которую превратилась жизнь, уменьшившаяся до размеров железной клетки. Однажды торговец устанет от вида полудохлого животного, которое не привлекало, а только отпугивало покупателей, искавших в лавке интересные и редкие товары со всего континента. И тогда предложенная местным знахарем цена не покажется ему слишком низкой.