Андрэ Нортон - Пояс из леопарда. Тройка мечей

Возможно, в то утро я заглядывал слишком далеко и задавал вопросы, на которые ещё не мог ответить. Но, вызывая в памяти подобные картины, я набирался отваги и решительности. В Ибикусе не было ничего похожего на Тень. Моя мать утверждала, что его намерения были недобрыми, раз он продал пояс Леди Элдрис, что Ибикус желал мне зла. Но я — то не верил ей! В его словах, обращенных ко мне, я не расслышал ни угрозы, ни злокозненности, а только — обещание.

Однако… пояс служил ещё каким–то целям. Обещание свободы оказалось не иллюзорным, не ложным. Но теперь пояса у меня нет. Мои мысли вернулись по кругу к исходной точке. Если и существует ключ, то я о нём ничего не знаю, и не смогу отыскать без какой–либо подсказки или чьей–нибудь помощи в выборе пути.

Так я лежал на берегу, изредка поглядывая то на реку, то на камни. Несколько раз я слышал, как воздух рассекают чьи–то крылья, и вскидывал голову к небу. Но ни одна птица не походила на ястреба–слугу Урсиллы. Ключ… внутри…

Сознание раздваивалось. Человеческая половина моей двойственной натуры размышляла, надеялась и переполнялась отчаяньем. Леопарда же, сидевшего во мне, которым управляли одни инстинкты, заботило лишь то, чем бы ему подкрепиться.

Предположим, что ключ кроется где–то во мне…

Могу ли я позволить самому себе целиком раствориться в леопарде, не оказывая сопротивления? Я вздрогнул от одной только этой мысли.

Страх быть потерянным, исчезнуть, оказаться человеком в шкуре леопарда завладел мной. Однако чтобы отыскать ключ, я должен вести поиски, но не вокруг себя. Мне нужно то, что укрыто внутри…

И на этот раз, лёжа в своём убежище, я заставил себя раствориться в леопарде, погрузиться в него, стать его неотъемлемой частью. Всё глубже и глубже, ниже уровня инстинктов охотника, уровня защиты и обороны, ниже и ниже, глубже и глубже… То, что было Кетаном, теперь было окружено субстанцией, непривычной для человека, затерянной и неведомой… Но Кетан упорно продолжал устремляться всё дальше, глубже…

Человек добрался до того места, где его поджидала опасность. Остаться здесь? Нет! Я чувствовал невероятное желание убежать, скрыться. Я испытывал нечто такое, что не сравнится ни с одним физическим действием. Выше, выше — и наружу! Точно так же, как тонущий пытается добраться до глади воды, наполнить ноющие лёгкие спасительным воздухом, так и Кетан вынырнул на поверхность рассудка, избежав окончательного слияния с животным. Выше — и наружу!

Я лежал на берегу, хватая пастью воздух, задыхаясь, словно только что спасся бегством от врага. Но не мог отказаться ещё от одной попытки. То, что я искал, лежало не в глубинах слепых инстинктов леопарда. Значит, следует искать внутри сознания Кетана.

Но каким образом я сумею отыскать ключ? Может, поступить наоборот — положиться на безотчётное чутьё леопарда: авось выведет? Но я не знал, как это делается.

Что отыскал я внутри животного? Яростную энергию, выдержку охотника, волю к победе — жизненно важные инстинкты. Все они дополнят и укреплят желание человека выжить. Если бы я смог добраться до них, не растворяясь в леопарде!

Память ничем не поможет мне, это я уже знал — по крайней мере, та толика памяти, которой можно было воспользоваться сознательно. Не обладал ли я иной памятью — той, что содержит намного больше, о чём я даже не догадывался?

Я мысленно представил комнату, в которой находились огромные свитки с рунами. В каждом из свитков заключена какая–то часть памяти. Какой из них выбрать и в какой заглянуть?

По мере того, как я напрягал силу воли, воображаемая картина становилась всё более отчётливой. Постепенно мне удалось привлечь на свою сторону неуёмную энергию леопарда. Наконец–то — свиток в моём воображении развернулся передо мной. И я стал читать руны.

Я целиком погрузился в чтение воображаемых рун. То, что было Кетаном, двигалось между строчек так, как человек мог бы шагать по реальной комнате. Я останавливался то тут, то там, но ничто не подсказывало мне, что я близок к тому, чтобы найти искомое. Может, я совершаю ошибку? Нет, прочь подобные мысли! Необходимые мне знания лежали где–то здесь, и следовало их отыскать!

Чем больше я полагался на качества леопарда, тем более отчётливой и настоящей становилась комната и руны передо мной. Я забирался всё глубже в закоулки памяти. Потом появилась тень, она нависла над тем местом, по которому должен был двигаться, читая, Кетан. И я догадался, что это та самая задвижка, при помощи которой Урсилла хотела запереть меня.

В одиночку Кетан не смог бы осилить Мудрую Женщину. Но вместе с леопардом — его никто не мог остановить. Леопард дал мне силы прорваться вперёд. Затем… задвижка лязгнула… но позади меня. Что–то важное всё же осталось в той части памяти — то, что угрожало Урсилле. А вдруг это тот самый ключ, который я искал? В каком же из свитков?..

Снова и снова разворачивались передо мною руны… По мере того, как поиски продвигались, всё слабее теплилась во мне надежда. Свитков оставалось всё меньше. Какие воспоминания могли бы помочь мне сейчас?

Я добрался до последнего свитка.

Открыл его и…

Внутри я увидел лишь картинку. Но какой же яркой она была! Тело леопарда лежит на земле, над его головой поднимается человек, а в глазах… Да, теперь я знал!

Я выбросил из сознания изображение комнаты. И лежал без сил, не в состоянии поднять головы с камня. Тело ныло так, словно я промчался без передышки много–много миль. Но я выиграл!

Теперь оставалось только разобраться, как можно применить наделе знания, которые мне удалось найти. Но не всё сразу. Я был бесконечно утомлён после стольких поисков.

Смеркалось. Я так погрузился в поиски, что мои внешние чувства как бы притупились. И всё же я заметил, как по берегу скачет всадник, приближаясь как раз к тому месту, где я укрывался.

Раньше я его уже видел. Это тот, на ком был шлем с орлом–плюмажем и кто вёл молчаливую беседу со снежным барсом неподалёку отсюда. Лошадь его начала увязать в гальке, и всадник отпустил поводья, предоставив ей возможность самой выбираться на верную дорогу.

Чем ближе он подъезжал, тем глубже вползал я в своё логово. Хотя встреча всадника со снежным барсом и была вполне дружелюбной, это вовсе не означало, что странник увидит во мне не опасного зверя, а кого–то иного.

Поэтому у меня не было никакого желания привлекать его внимание.

Я пытался рассмотреть его черты, но шлем по–прежнему затенял его лицо, и даже зоркое зрение леопарда не помогало. Было в нём некое сходство… Но до тех пор, пока он не проехал совсем близко от меня, я не понимал этого… Всадник с птицей на шлеме так напоминал человека в Звёздной Башне… Неужели это ещё один Оборотень?