Андрэ Нортон - Пояс из леопарда. Тройка мечей

«Они охотятся на нас, — уточнил Тсали. — Идут по следу, но нас пока не видят».

Он изогнул свои когтистые лапы и снова зашипел.

Итак, на нас охотились. Может, это Лайдан вернулась, чтобы натравить на нас своих соратников, исчадий Тьмы, или они случайно напали на наш след? Хотя, собственно, какая разница, кто направил их, важно, что нас преследуют.

«Надо где–то укрыться!» — послала я импульс мужчине–Ящерице. Тсали завертел головой со скоростью, какой не выдержала бы ни одна человеческая шея. Вокруг простиралась чуть всхолмленная равнина. Горные вершины остались далеко позади. Нигде и признака голубых камней, которые, по слухам, дают хоть некоторую иллюзию укрытия тем, кто ненавидит Тьму.

«Вода!»

Мой спутник жестом указал наручей, предлагая, по всей вероятности, перейти его вброд.

Он справедливо напомнил мне старую истину: зло, какой бы природы оно ни было, не осмелится пересечь чистую проточную воду. Тсали первым вошёл в воду, я за ним, чувствуя, как намокают башмаки. Спохватившись, я подняла подол изодранной юбки повыше, но поздно, и скоро я была мокрая почти по пояс. Пока я неуверенными шагами ступала по дну, обходя подводные камни, Тсали легко несся по самой поверхности воды.

С помощью мысленного поиска я определила чьё–то присутствие, и моему мозгу оно показалось столь же отвратительным, как если бы мои ноздри уловили запах разложения. Я пока не могла назвать наших преследователей. Но делать ещё одну попытку я не стала, чтобы не обнаружить наш побег.

Русло ручья оказалось довольно широким, и мы довольно быстро продвигались вверх по течению, но скоро берега сузились, и между нави и противоположным берегом пролегла стремнина, окаймлённая отмелямл из гравия. Мы преодолели и её. Стайка рыб метнулась от наших ног, какие–то ракообразные расползались кто куда. Тревожило одно обстоятельство: Тсали повсюду сопровождал меня, хотя вполне мог бы уже находиться под защитой охранной Силы Долины. Я послала вопрос прямо из мозга в мозг:

«Тсали, воин–Ящерица, зачем ты здесь? Я несу свой крест, но эта ноша не для тебя. Ты должен вернуться!»

Дальше я не продолжала. Он взглянул на меня поверх своего узкого чешуйчатого плеча и сердито зашипел. И я почувствовала гнев, который вызвали мои слова.

«Мы идём вместе, девушка–Колдунья. Разве так водится у народа Ящериц, чтобы бросать товарища на произвол судьбы?..»

«Прости, воин».

Мне нечего было возразить. Мы ступили на берег, и тут я снова увидела над нами двух серо–пламенных птиц и услышала их пронзительные крики. Они кружились в вышине и стремительно падали прямо на нас, оглушительно крича. В какой–то миг я усомнилась: уж не связаны ли они со злом, которое преследует нас, уж не разведчики ли они передового отряда наших преследователей?

Пронзительные крики птиц раздражали, отвлекали внимание, я закрыла уши ладонями, чтобы не слышать их, споткнулась и, потеряв равновесие, упала в обжигающе холодную воду. Тсали, задрав голову, пристально смотрел на бесновавшихся птиц и почёсывал когтистым пальцем основание гребня на голове. Поза его выражала напряжённое внимание, как будто он пытался понять, какой смысл кроется за всем этим.

Я же отказывалась понимать что–либо, несмотря на то, что до недавнего времени могла установить контакт с любым живым существом путём мысленного касания. Сейчас у меня ничего не получалось. Я не ощущала даже мысленного барьера. И тот факт, что эти птицы так надёжно защищены, вызывал у меня тревогу»

Птицы пикировали на нас, будто собирались выклевать глаза, и взмывали вверх у самой земли.

«Это наши проводники», — Тсали стоял неподвижно, а они кружили так низко над его головой, что чуть не задевали лицо и гребень Ящерицы.

«Проводники куда?» — осмелилась я поинтересоваться, прикрываясь рукой, в то время как одна из птиц спикировала прямо на меня.

«Кто знает? — человек–Ящерица пожал узкими плечами. — Но если мы пойдём за ними, они перестанут кричать, а крик их, наверное, слышно далеко.»

Я не знала, какое из двух зол предпочесть. Никто ещё не измерил степень коварства Тёмных. Куда приведут нас эти птицы, если мы последуем за ними? А с другой стороны, крик, который они подняли, слышен отовсюду и может привлечь ещё кого–нибудь из наших врагов.

Мы круто отвернули от речки, выбрались на травянистый берег, и птицы тотчас прекратили кричать. Теперь они летали широкими кругами то над нашими головами, то перед нами, будто действительно указывали направление, по которому нам следует двигаться.

Перед нами расстилался широкий луг. Трава на нём увяла и пожухла, лишь кое–где поздние осенние цветы красноватыми или желтоватыми огоньками напоминали об ушедшем лете. Далеко впереди синела стена леса. К нему нас и направляли неугомонные птицы, и мы последовали их совету.

Мы шли гуськом через огромный луг. Приминая сухую траву, мы оставляли за собой такой след, что найти нас ни для кого не составит усилий.

Мы шли, шли, а лес упрямо не хотел приближаться. Порой казалось, что деревья отступают с такой же скоростью, с какой мы шагаем к ним. Птицы Найнутры продолжали кружить над нами и временами камнем падали вниз, взмывая у самой земли; этим они как бы подгоняли нас. Тишину нарушал лишь шорох наших шагов по сухой траве и учащённое дыхание.

И тут я услышала далёкий вой. Опыт моего недолгого пребывания в Долине подсказал, что нас преследуют Серые — не люди, не волки, но дьявольское сочетание тех и других. Вой шёл от речки, не оставляя никаких сомнений в том, что преследователи через какое–то время настигнут нас. Мы побежали.

Если Тёмные догонят нас на открытом пространстве, их колдовство окажется сильнее; стоит им лишь окружить нас тройным кольцом, и мы полностью окажемся в их власти. Скорей под защиту деревьев! Птицы сделали над нами прощальный круг и, сильно взмахивая крыльями, устремились прямо к лесу. Какая бы странная задача ни стояла перед ними, они её выполнили. Мокрая юбка цеплялась за сухую траву и сильно мешала, я то и дело поддёргивала её обеими руками. Огладываться было некогда, но вой охотников, которым они себя подбадривали, раздался уже ближе.

Тсали, не скованный одеждой, двигался гораздо свободнее и давно мог бы уже достичь спасительной сени деревьев. Но он оставался радом, готовый защитить меня даже ценой своей жизни, хотя ножны меча и чехол для ножа на его поясе были пустыми: когда его взяли в плен, чтобы принести в жертву, то первым делом обезоружили. Единственным средством защиты у Тсали оставались когти, и он выпустил их на всю длину. Кроме того, он подобрал и спрятал в поясе несколько камней, но какой от них будет прок, когда Серые накинутся со всех сторон?..

В голове моей билась только одна мысль — побыстрей достичь деревьев, поэтому я даже не заметила, как мы наконец добежали до опушки, продрались сквозь кусты терновника и оказались в лесу. Дыхание моё нарушилось, на глаза наворачивались слезы, я ничего не видела впереди и пришла в себя, только с размаху ударившись плечом о ствол. Руки мои обхватили его, уцепились за кору, ноги подкашивались.