Колин Мэлой - Империя Дикого леса

— Алексей.

— Ах, он. Затрудняюсь сказать.

— Но Древо же должно было, ну, это предусмотреть, правда?

— Полагаю, да. — Молчание. — Прю?

— А?

— Попробуй немного поспать. Завтра важный день.

Что ж, она попыталась. К изумлению девочки, Эсбен снова мгновенно провалился в крепкий, шумный сон. Но в ее голове продолжали копошиться мысли: что Алексей подумает о своем воскрешении? Этот вопрос тревожно звучал в глубине разума с тех пор, как она узнала волю Древа Совета: механического принца нужно собрать снова. Разве принц не сам выбрал смерть после того, как мать оживила его? Насколько жестоко они поступят, заставив его опять столкнуться с последствиями этого опрометчивого воскрешения? Но ведь приказ поступил от Древа Совета, то есть из самой духовной сердцевины леса! «Мир можно восстановить, лишь вернув юного принца». Неужели он не простит им, что ему не оставили выбора, ведь они действуют ради общего блага? И в чем это общее благо? Что изменится от возвращения одной-единственной души из небытия обратно на землю?

Утреннее солнце залило ярким светом окно спальни задолго до того, как ей удалось найти хоть какой-нибудь ответ; Прю признала поражение и поднялась с кровати измотанной и взвинченной.

Она принялась упаковывать вещи. Дискомфорт в лодыжке теперь едва ощущался, а рука болела только от сильного напряжения. Эсбен играл с Маком в гостиной, позволяя малышу забираться на его покрытую густым мехом спину и скатываться на колени, одновременно вертя на золотых крюках две пластиковые летающие тарелки — этот трюк он довел до совершенства за время работы в цирке. Мальчик булькал восторженным смехом. Когда Прю спустилась с лестницы, перекинув набитую сумку через плечо, ее родители сидели в своих креслах в гостиной: отец читал книгу, а мать пыталась сотворить что-нибудь дельное из нового бесформенного клубка вязания.

Эсбен опустил Мака на пол и посмотрел на Прю:

— Готова?

Прю кивнула.

Энн не отрывала взгляд от вязания; Линкольн поднялся на ноги и подошел к дочери.

— Ладно, — сказал он. — Выдвигаемся.

Энн все возилась с пряжей, не вставая с места.

— Пока, мама, — попрощалась Прю.

Энн не подняла глаз. Прю посмотрела на отца, ища совета, но Линкольн только пожал плечами. Они общими усилиями обернули вокруг массивного тела Эсбена изношенное одеяло и спрятали его голову под гигантской вязаной шапочкой, которую сделала Энн. В таком замаскированном виде медведь бочком вышел в дверь, и все трое двинулись к семейному «субару», припаркованному перед домом.

Ехали молча. Эсбен скрючился сзади: глядя на такую бесформенную кучу одеял и пряжи, легко можно было решить, что семья просто везет отдавать вещи на благотворительность. В автомобильных динамиках бормотало общественное радио, призывая слушателей финансово поддержать радиостанцию.

— Нам ждать новую почтовую цаплю? — спросил папа.

Дочь улыбнулась:

— Обещаю только хорошие новости.

— А тот убийца… с ним разобрались?

Прю коротко вздрогнула при упоминании Дарлы Теннис — лисицы-перевертыша. В ушах снова зазвучало глухое «тум», возвестившее о ее кончине.

— Да, с ней все. Хотя там могут быть и другие. Мы не знаем. Поэтому и останемся под землей, пока не доберемся в Южный лес.

— И тебя встретят там как героиню, да? Ты ведь так говорила?

— Да, насколько можно ожидать.

— Если только ситуация не изменилась, — заметил Эсбен.

— Может быть, — сказала Прю, хотя ей и не хотелось углубляться в рассмотрение потенциально мрачной стороны их плана. Она провела пальцем по оконному стеклу автомобиля, чувствуя, как палит солнце. На светофоре они остановились рядом с седаном, и сидящий на заднем сиденье малыш вытянул шею. Судя по загоревшимся глазам, он заметил Эсбена — и начал отчаянно стучать в окно, пытаясь привлечь внимание родителей. Сигнал светофора сменился, и «субару» свернул направо, прежде чем взрослые в соседнем автомобиле обратили внимание на медведя. Прю подумалось, что малыш теперь обречен на целый день безуспешных попыток рассказать об увиденном.

Через какое-то время они добрались до свалки, и Эсбен сбросил маскировку: тут не было ни единой души, способной удивиться говорящему медведю. Он глубоко вздохнул от облегчения и вытянул мощные лапы к небу.

— Не обижайтесь, — сказал медведь Линкольну, — но это одеяло пахло кошачьей слюной и заплесневелым ковролином.

— И не думал обижаться, — ответил папа Прю.

Шапку Эсбен не снял; когда ее только подарили, он признался, что ему всегда трудновато было найти подходящий по размеру головной убор. Низко натянув ее на свои маленькие уши, он двинулся в середину свалки, к хижине, дверь которой висела на шатких петлях. Было ясно — кто бы ни нес ответственность за содержание этого туннеля, он относился к поддержанию его рабочего состояния весьма небрежно. Лачуга скрывала бетонный коридор, ведущий под землю.

Эсбен остановился у входа и обернулся к Маккилам, которые все еще стояли у машины. Прю с отцом обнялись и долго не могли разжать рук. Вокруг, словно вихрь призрачных ангелов, летали пластиковые пакеты.

— Будь там поосторожнее, — сказал Линкольн Маккил.

— Буду, обещаю, — ответила его дочь и, спустившись по склону мусорного холма, присоединилась к медведю у двери в подземелье.

Что-то вырвало Элси из сна — то ли вспышка, то ли грохот взрыва, она не поняла до конца. Да и вообще она не подозревала, что спит. Девочка только сказала себе, что просто даст глазам отдохнуть, и мир исчез, а она, невесомая, перенеслась в какое-то иное место, иную вселенную; но вдруг звук взрыва, словно якорь, грубо потянул ее обратно в реальность. Она потерла глаза и, щурясь, всмотрелась в ночную тьму; где-то, отбрасывая мерцающие блики на далекий горизонт, бушевал пожар. Несколько месяцев назад от подобного у нее бы сердце из груди выпрыгнуло, но теперь, после восьми недель новой жизни, взрыв лишь напомнил, что она пренебрегает своим долгом.

Элси сжалилась над мучительно ноющими скрещенными ногами, встала и потянулась, крепко держась рукой за полуразрушенную кирпичную стену. По ее прикидке, падать отсюда было неблизко. Она топнула ногой по полу своего укрытия; небольшой камешек сорвался вниз и через несколько секунд стукнулся о землю.

Ночь озарил еще один взрыв; на этот раз она увидела вспышку. Бабахнул какой-то химический бункер в нескольких милях от нее. Пламя взметнулось в небо, окружающие здания осыпало искрами и кусками металла. Какое-то время огонь был очень заметным, но вскоре слился со вспышками газа и желтыми электрическими огнями, усеивавшими просторы Промышленного пустыря. Странная штука эти взрывы. Случались они довольно регулярно; постепенно стало ясно, что это не входит в нормальное функционирование Пустыря. Ребята постарше говорили, что это идет война, но кто и с кем воюет, они не знали. Все дети уже привыкли к шуму, вспышкам и грохоту, и реагировали на них так же, как обычно реагируют на рев грузовика за окном или стук почтальона в дверь.