Джек Вэнс - Лионесс: Мэдук

Выдержав осторожную паузу, королева Соллас и отец Умфред возобновили беседу — сначала приглушенно, чтобы не мешать размышлениям короля, а затем — так как, судя по всему, король либо не имел ничего против, либо ничего не слышал — вернувшись к обычной манере разговора. Как всегда, они обсуждали новый собор. И королева, и священник считали, что все аксессуары и убранство собора должны были быть только самыми роскошными, самого высокого качества — ничто иное не могло их удовлетворить.

"Средоточием всего — можно сказать, "вдохновляющим центром" — служит алтарь, — говорил отец Умфред. — Именно на алтарь обращают взоры все прихожане, именно оттуда провозглашаются истины Священного Писания. Необходимо, чтобы наш церковный престол не уступал никаким другим алтарям христианского мира или даже превосходил их!"

"Я тоже так считаю, — отозвалась королева Соллас. — Как нам благоволит судьба! Такая возможность предоставляется лишь немногим счастливцам!"

"Совершенно верно, дражайшая королева! — отец Умфред покосился на грузную фигуру у окна, но Казмир, казалось, был полностью погружен в размышления. — Я приготовил несколько эскизов — к сожалению, однако, я забыл их взять с собой".

Королева была глубоко разочарована: "О, тогда расскажите мне о них! Мне это очень интересно".

Умфред поклонился: "Я представляю себе алтарь из редких пород дерева, поддерживаемый колоннами из розового каппадокийского мрамора, с каннелюрами. По обеим сторонам — высокие, торжественные канделябры-семисвечники, подобные преображенным лучистым ангелам! По меньшей мере, они будут создавать такое впечатление! Было бы лучше всего, если бы они были вырезаны из чистого золота; за неимением такового придется обойтись гипсом с покрытием из сусального золота".

"Мы сделаем все, что потребуется!"

"Под алтарем располагается дарохранительница, на столе из ценного дерева с резными фризами, изображающими двенадцать архангелов. Дарохранительница — серебряный сосуд, инкрустированный красными гранатами, лазуритом и нефритом; он покоится на парче, расшитой священными символами, имитирующей легендарную плащаницу, именуемую "Тастапес". За алтарем стена разделена на двенадцать панелей, выложенных разноцветными мозаиками из блестящей эмали, отображающими чудесные знамения, радующие глаз и прославляющие веру".

"У меня все это уже перед глазами, мне представилось видение! — в лихорадочном возбуждении бормотала королева Соллас. — Волнующее, очищающее душу видение!"

Снова бросив быстрый взгляд в сторону окна, отец Умфред заметил: "Дражайшая королева, вы очевидно чувствительны к духовным воздействиям, гораздо чувствительнее обычных людей! Но рассмотрим вопрос о наилучшем способе размещения наших реликвий. Вопрос в следующем: потребуется ли отдельный ковчег — скажем, в боковом притворе? Или, может быть, реликвии можно выставить на обозрение в одном из трансептов? Или полезно было бы предусмотреть и то, и другое — на тот случай, если мы приобретем несколько чудотворных святынь?"

"Пока что нам нечего выставлять, — с сожалением сказала королева. — В этом отношении составлять планы на будущее, пожалуй, рановато".

Отец Умфред с упреком протянул к королеве руки: "Веруйте без колебаний, дражайшая королева! Вера всегда поддерживала вас в тяжелые минуты! Святыни существуют, мы их закупим".

"Но как вы можете быть в этом уверены?"

"Вера придаст нам терпение и упорство — мы их найдем, где бы они ни были! Некоторые еще не найдены; другим уже поклонялись в прошлом, но они затерялись — остается только их найти. Позвольте вам напомнить о кресте святого Эльрика, сваренного, разрезанного на куски и поглощенного огром Магром. Для того, чтобы придать себе мужество в процессе мученичества, Эльрик изготовил крест из двух выброшенных огром берцовых костей. Когда-то этот крест был главным сокровищем монастыря святого Бака в Дун-Кругре. Где он сейчас? Кто знает?"

"И как мы его найдем?"

"Только посредством тщательных, настойчивых поисков. Позвольте напомнить вам также о талисмане святой Ульдины, старавшейся обратить в христианство Фогаста — тролля, обитавшего на берегах озера Черная Мейра. Ее труды во славу истинной веры были продолжительны, о чем свидетельствует тот факт, что она родила Фогасту четверых бесят, [10] Детей св. Ульдины звали Игнальдус, Драта, Аллейя и Базилья. Все они прожили долгую жизнь, преследуя свою судьбу. Возможно, что хроники, относящиеся к этим событиям, будут когда-нибудь опубликованы. причем у каждого вместо третьего глаза был круглый камень-кровавик. В конечном счете все четыре камня вынули и вставили в талисман, ныне заточенный в одном из склепов на Пропащем острове. Талисман этот обладает большой чудотворной силой, но добыть его может только рыцарь без страха и упрека. В Галиции, на склоне Пико-Альто, есть монастырь, основанный епископом-еретиком Сангибласом. Тамошние монахи хранят в подземном тайнике гвоздь, прибивший к кресту ступни Спасителя. Я мог бы указать и на другие подобные реликвии. Еще не затерянные святыни пользуются благоговейной популярностью, их тщательно охраняют. То есть их трудно будет заполучить".

"Без труда не выловишь и рыбку из пруда! — решительно заявила королева Соллас. — Такова жизнь!"

"Невозможно выразиться точнее! — нараспев произнес отец Умфред. — Ваше величество изволили лаконично сформулировать сущность целого лабиринта противоречий!"

"Мне кажется, вы как-то упомянули о чаше Грааля? — спросила Соллас. — О священном кубке, из которого Спаситель пил во время Тайной Вечери, и в который Иосиф Аримафейский собирал кровь из ран Господних? Нет никаких новостей о местонахождении этого чудесного сосуда?"

Отец Умфред поджал губы: "Сообщения носят расплывчатый характер. Известно, что чашу сию Иосиф Аримафейский даровал аббатству в Гластонбери; оттуда ее перевезли в Ирландию и установили в часовне островка Инхагил, на озере Лох-Кориб. Оттуда, опасаясь язычников, ее привез на Старейшие острова святой Поррик; считается, что отныне Грааль хранится в каком-то зачарованном тайнике, доступном только доблестным храбрецам!"

Король Казмир время от времени прислушивался к разговору. Теперь он повернулся спиной к окну, с цинично-насмешливым выражением на лице. Королева Соллас бросила на него вопросительный взгляд, но Казмиру, по-видимому, нечего было сказать.

Королева снова обратилась к Умфреду: "Если бы только мы могли созвать братство благородных паладинов, посвятивших себя служению своей королеве! Я разослала бы их на поиски славной реликвии, посулив неслыханные почести тому, кто преуспеет в этом предприятии!"

"Прекрасный замысел, ваше величество! Он воспламеняет воображение!"