Вероника Иванова - Осколки (Трилогия)

— Для всех! — Торжественно объявляет Мастер. — Кто едет, и кто остается.

— С этого места, пожалуйста, поподробнее!

— У меня есть три ученика, с которыми ты довольно хорошо знаком. Им как раз не помешает прогулка на вольном воздухе… Под присмотром, конечно, иначе натворят дел: извиняйся за них потом по всему Шему.

— Ага, значит, извиняться буду я? Нет, так не пойдет! Мне самому присмотр бы не помешал. Тебе кто-то не дает отправиться вместе с нами?

— И «кто-то», и «что-то», — вздохнул Рогар. — Люди и дела. Да и, если честно, устал я от этих малышей. Бьюсь, бьюсь, а ветер из их голов так и не вышиб. Наверное, старею.

— Брось! С годами драгоценный камень только вырастает в цене, так что, не наговаривай на себя! Устал? Верю. Скучно стало? Тоже причина. А может, они не оправдывают твоих ожиданий просто потому, что ты ожидал не с той стороны и не того?

Мастер задумчиво погладил короткие волоски седой бороды.

— Может быть и такое. Но ты говоришь со знанием предмета… Признайся, от тебя тоже чего-то ожидали?

— А как же!

— И? Оправдалось?

Я усмехнулся. Еще бы Ксаррона пригласить к беседе и спросить напрямую: вышло из меня то, что должно было выйти? Интересно, какая шутка последовала бы в ответ… И была бы она шуткой, вот в чем вопрос?

— Частично.

— Частично да, частично нет?

— Именно, дяденька! Рассчитывали на одно, а получили другое. Вроде, и масти той же, и в холке нужной высоты, да аллюр странный.

— Ты говоришь о своих родных?

— А о ком еще имеет смысл говорить? Все остальные сразу заявляли, каким хотят меня видеть. Ты сам-то… Неужели не помнишь?

— Помню и буду помнить. Как самую счастливую ошибку за всю свою жизнь. И особенно то, что…

— Имел неосторожность свести меня с Эри?

При упоминании имени возлюбленной Мастер посветлел взглядом:

— Ты помог нам лучше понять заблуждения друг друга.

— И отказаться от них? Тогда буду считать, что не зря валял дурака.

— Ну, не то, чтобы отказаться… А! — Махнул рукой Рогар. — По крайней мере, боль утихла.

— И это лучшая новость за весь наш разговор! Ладно, вернемся к делам: мне нужно тащить с собой троих парней?

— Могу подкинуть и больше, — хитрая ухмылка.

— Не-е-е-е-ет! Три — замечательное число! В самый раз! Но зачем?

— Присмотрись к ним, — попросил Рогар и, после небольшой паузы, добавил: — Пожалуйста. Мне думается, из них будет толк, но я никак не могу понять, в каком направлении необходимо сделать шаг.

— А необходимо ли? — Усомнился я.

— Ну не сидеть же им до седин в учениках!

— А что? Никакой тебе ответственности, никаких забот: учись, и все.

— Шутишь, — привычно отмечает Мастер.

— Шучу, — соглашаюсь. Есть ли смысл спорить?

— Так присмотришься?

— Хорошо. Может, даже присмотрю. Но как я могу разглядеть в них что-то новое?

— Достаточно, чтобы ты разглядел старое: мне кажется, у каждого из этих парней есть какая-то заноза в душе, мешающая двигаться вперед. Ты мог бы ее найти и…

— Вынуть?

— Да.

Я потер пальцами верхнюю губу.

— Это нелегкая задача.

— Ты справишься.

— Не слишком-то рассчитывай на меня, дяденька: у меня своих заноз хватает.

— Значит, ты понимаешь, насколько они опасны. А для лекаря весьма важно знать вред и от болезни, и от неподходящего лечения.

Они ждали нас у трактира «Три пчелы», в Каменном Поясе Виллерима — предместье столицы, располагающемся за городскими стенами и застроенном домами, стены которых складывались из более долговечного материала, нежели дерево. Симпатичный, кстати, оказался трактир: чистенький, ладненький, с умелыми вышибалами и милыми подавальщицами. А уж какой хозяин был у этого заведения! Впрочем, все любопытные подробности стали известны мне гораздо позже, а в тот день…

Смирная лошадка терпеливо ожидала знаменующего отправление в путь шлепка вожжей по желто-серой спине и дружелюбно, но устало косила темным глазом в сторону своих будущих повелителей, расположившихся у телеги в полном соответствии со своими привычками и предпочтениями.

Так, например, беловолосый и бледнолицый парень, производящий впечатление самого старшего из всех, хотя вряд ли разменявший четверть века, бесстрастно теребил сухими пальцами соломинки, выбивавшиеся в щели бортика. Брюнет со щегольски заплетенными и сколотыми на затылке косицами, призванными исключить попадание волос в синие глаза, перекладывал из руки в руку длинный лук, красуясь перед служанками, которые хихикали в глубине заднего двора, развешивая выстиранное белье. Вообще-то, с такими правильными и живыми чертами лица и гибкой фигурой он мог рассчитывать на взаимность и без лишних ухищрений, тогда как отрешенному блондину пришлось бы проявлять чудеса ловкости в деле обаяния девушек… Третий и последний из моих намечающихся попутчиков сидел на краю козел, болтая свешивающимися вниз ногами. Рыжие волосы были возвращены к своему изначальному состоянию, карий взгляд чуть посерьезнел, а подбородок начал тяжелеть: парень израстается. Еще несколько лет или даже месяцев, и станет похожим на своего старшего брата. Что ж, в таком случае можно уверенно заявить: и у него отбоя от девушек не будет.

Мэтт. Бэр. Хок. Маг, лучник и фехтовальщик. Хорошая связка. Рогар прав: надо разобраться, откуда берутся тени в этих молодых глазах. Уж не из тех ли сумерек, в которых успел побывать я?..

Все трое были одеты по-дорожному и настолько одинаково, что сразу становилось ясно: одежду подбирал один и тот же человек, причем делал это без любви к искусству, не отдавая себе отчет, какое странное впечатление произведут на стороннего наблюдателя три парня, совершенно не похожих друг на друга, но одетых, как приютские сироты.

Не поймите превратно: и холщовые рубашки, и куртки из плотного полотна с подкладкой, и кожаные штаны, и сапоги с аккуратной шнуровкой (которую Хок, правда, ухитрился разнообразить затейливо завязанными узелками) — все это было более чем достойно к ношению. Но сразу наводило на мысль о строго заданной цели путешествия.

На мое скептическое цыканье зубом Рогар слегка виновато пожал плечами:

— Казначей наотрез отказался выдавать деньги. Пришлось брать из форменных запасов. Не нравится?

— Мне? Какая разница? Не я же это ношу… Ладно, дареному коню под хвост не смотрят.

Первым явление Мастера заметил Хок, о чем коротким свистом оповестил коллег по обучению, и я оказался на перекрестье трех взглядов. Разных взглядов.

Темные глаза Мэтта остались безучастными, но их глубина стала чуть больше, чем казалось в первый миг. Бэр прищурился и тут же снова расслабил веки, стараясь спрятать удивление и что-то еще. Что-то, до боли напоминавшее вину. Кареглазый Хок смотрел на меня еще страннее, чем двое других школяров, словно хотел спросить очень важную вещь, но не мог подобрать слов.