Анна Завгородняя - Колдун (СИ)

Небо над головой женщины было ясным, звездным. Ночь несмотря на редкие порывы уходящего ветра, была тиха и морозна.

Тордис скинула лыжи только убедившись, что ушла достаточно далеко от имения. Несколько минут она прост стояла, глядя не небо, на почти полную луну. Еще несколько дней и будет полнолуние, подумала молодая женщина и стала медленно раздеваться при этом укладывая свои вещи аккуратно в маленькую котомку, которую после повесила на кустарнике так, чтобы в лямки можно было протиснуться стоя на четвереньках.

Тордис стояла совсем голая на морозном воздухе, впитывая запахи ночи, тихие звуки и улыбалась, а затем присела и выгнула спину, запрокинув голову с густой гривой волос. Ее лицо, обращенное к луне стало меняться. Сначала оно вытянулось, превращаясь в волчью морду. Потом из кожи, словно молодые побеги из земли, быстро стали пробиваться волоски и скоро вся морда Тордис покрылась темным густым слоем шерсти. То же стало и с телом. Спина и руки изломало под немыслимым углом, женщина застонала от боли, такой привычной и даже немного сладостной, когда ее руки превратились в лапы. Обычные волчьи лапы. Несколько минут и на поляне под звёздным небом вместо красивой молодой девушки стояла огромная лохматая волчица. Она подняла голову к луне, но теперь из горла зверя вырвался вой. Он отразился от дальних гор и улетел, подхваченный ветром в сторону берега, миновав поселение и рассыпался над морскими волнами.

Тордис замолчала и огляделась. В зверином обличье зрение стало во много крат лучше, слух и обоняние тоже. Волчица подбежала к своей котомке, пролезла сквозь лямки и дернулась вперед, снимая ее с куста. Теперь на звериной спине болталась простая человеческая котомка.

Тордис бросила последний взгляд назад, туда, где за деревьями, далеко от нее засыпало поселение. Туда, где остались ее люди, где сидела у камина одинокая девушка по имени Влада… А где-то рядом с самой Тордис рыскал опасный зверь, встреча с которым была для волчицы опасной.

— Уходи! — зашептал человеческий голос в сознании зверя.

Тордис шагнула вперед, еще и еще и скоро сорвалась на бег. Еще немного, и женщина-волк скрылась за деревьями. Они скрыли ее толстыми ветвями. Ветер замел следы. Темный лес умел хранить свои тайны.

Жизнь для меня завертелась волчком, побежала стремительнее быстрой и полноводной реки, которую подпитывает весеннее таяние снегов.

Утро начиналось с того, что я привычно шла на заклание к Фолке, которое вскоре перестало быть таковым, потому что неожиданно мне понравилось все то, что он заставлял меня делать. Всего месяц, и я уже бегала с удовольствием, мои руки и ноги, да что там говорить, все мое тело благодаря всем тем упражнениям что заставлял меня выполнять мой учитель приобрели ту самую крепость, которой так недоставало мне по мнению Фолки. Я стала сильнее, не на много, но все же сильнее, к тому же мой магический дар усиливался и это помогало мне в учебе и в тренировках. И я, наконец, стала осваивать метательные мечи и стрельбу из лука.

Фолке, стоя за моей спиной и глядя, как я уже попадаю в десятку шесть-семь раз из десяти попыток, довольно улыбался и кивал мне, словно подбадривал… Иногда на тренировочную площадку приходил и Ворон, но почти всегда просто стоял в стороне и наблюдал и никогда ни единым словом или жестом не показал, радуют ли его мои явные успехи или он ожидал от меня чего-то большего?

Домой я возвращалась ближе к концу дня, после занятий по ядам и урокам самого колдуна и просто падала на кровать, едва прикоснувшись к ужину и замечая только, как вздыхает Сорога и печально качает головой, глядя на меня. Ворон продолжал уходить, едва за окном гас последний солнечный луч, и я решила, что наверное, стоит в один из прекрасных дней проследить за ним и все же узнать его тайну, раз он сам не хочет ее раскрывать, но все никак не решалась.

С того нашего самого первого урока, когда Ворон с моей помощью подслушал разговор между Серко и Зарроном, я не особо заметила, что отношения между колдуном и его молодым учеником сильно изменились. Мне показалось, что тогда я слышала слова предательства из уст парнишки, но видно Ворон думал иначе, потому что порой занимался с нами обоими наравне. В любом случае, по виду колдуна и не скажешь, что он стал свидетелем этого странного разговора.

Мой дар открывался медленно, постепенно, как распускается роза на рассвете. Приоткрывая сперва один, затем другой лепесток, неспешная и прекрасная в своем пробуждении, так было и со мной. Дар стал сильнее. Я слышала лучше и дальше и теперь могла почти незаметно подкрасться к тому, кого собиралась подслушать. Тренироваться приходилось на Вороне. Но с ним это было очень тяжело. Он почти всегда выталкивал меня из своей головы, едва я только проникала в его сознание, или пыталась подслушать разговор, когда его не было рядом.

Занимаясь в паре с Серко я осваивала совсем другой вид магии. Бренн так и не разрешил мне открыться даже Сороге и потому все думали, что я такая же, как и Ворон, а если точнее, то я обладала частью его таланта — ментальная магия… Что может быть прекраснее чем возможность проникать в сознание людей. Читать их мысли, контролировать более слабый разум? Именно так расписывал мне Ворон мой побочный дар, открывшийся в результате наших занятий.

А еще были занятия по ядам. Это оказалось не так легко, как я предполагала, но и не так тяжело, как могло быть. Самое страшное заключалось в том, что мой новый учитель, заменивший Тордис, учил меня изготовлять их и противоядия. Это было интересно и пугающе, но что самое удивительное… Мне все это нравилось. И занятия с Фолке и чашки с толчеными травами и уроки с Вороном. Но даже понимая, что колдун вопреки моему согласию смог открыть для меня новый мир, полный удивительных возможностей, я вспоминала городок, где рос без меня мой маленький брат, где жил Радомир, человек, заменивший мне отца и где я оставила свое сердце. Кнут… Я вспоминала его чаще чем кого-либо и порой благодарила свою усталость, что валила меня с ног, едва я видела свою кровать. Но однажды я поняла, что сплю так крепко, не только потому, что сильно устаю. Тело в конце концов освоилось с нагрузками, а вот спать хотелось постоянно. Едва я входила в дом, перед самым закатом, то сразу плелась в свою комнату и там засыпала… Но однажды что-то произошло, и я проснулась перед самым рассветом, чтобы замереть в ужасе. На моей постели, рядом со мной кто-то спал.

Я несколько коротких мгновений лежала не шевелясь, затем приоткрыла один глаз и повернула голову, чтобы разглядеть человека, лежавшего рядом и при этом обнимавшего меня своей огромной рукой, правда, поверх одеяла.