Анна Завгородняя - Проклятый [СИ]

— Кири не рабыня! — теперь мать перебил сам вождь. Исгерд повернула к нему свое удивленное лицо. Она ничего не спросила и лишь только молча ждала, что же скажет ее сын. Трор отодвинул от себя опустевшую тарелку и жестом руки остановил спешащую убрать грязную посуду рабыню. Та застыла в шаге от стола, опустив руки.

— Я женюсь на Кири и это не обсуждается, — сказал вождь поднимаясь из-за стола. Лицо Исгерд исказила судорога. Уголок ее рта зло дернулся.

— Ты ведь хотела внуков, мать?! — произнес он, глядя на Исгерд, — Я выбрал женщину достойную. И она никогда не была в этом доме рабыней. Просто я хотел преподать своей невесте маленький урок.

Исгерд заставила себя успокоиться. На ее лице снова застыла безмятежная маска.

— Она ненавидит тебя, — просто сказала женщина, — И никогда, понимаешь, никогда не будет с тобой по собственной воле. Ты хочешь для себя такой жизни, чтобы каждый раз принуждать собственную жену к близости, опасаясь при этом, что при удобном случае она сбежит или что еще хуже, ударит в спину?

Трор встал из-за стола.

— Я женюсь на женщине, которую выбрал для себя и это… — он сделал многозначительную паузу, посмотрев сперва на мать, а затем и на сестру и продолжил, — И это не обсуждается. Более того, она будет хозяйкой в моем доме. Если кого-то не устраивает принятое мной решение, я его не держу.

Исгерд вздохнула:

— Ты только сделаешь вам обоим больно. Она не принесет тебе счастья, — больше ничего не могла сказать мать своему сыну, глядя на то, как он сам, своими руками разрушает собственную жизнь. Но разве послушает ее влюбленный взрослый мужчина? Она знала, что нет. К тому же он и вправду был хозяином в этом доме.

Молчавшая до этих пор Джит неожиданно поддержала дочь.

— Трор, твоя мать права, — сказала старуха, — Если тебе так нравиться эта женщина, спи с ней, но не возвышай до статуса твоей жены. Она никогда не примет тебя.

Трор раздраженно отмахнулся от слов знахарки, едва взглянул на мать.

— Займитесь лучше приготовлениями к свадьбе, — сказал он и покинул зал.

Сказать, что я была удивлена тем, что Трор решил на мне жениться, было просто нелепо. Он просто подошел ко мне и объявил об этом, спокойно, как приказ. Я молча стерпела.

Приготовления к свадьбе шли полным ходом. Мне казалось, что Трор торопиться, словно он боялся, что я упорхну из его дома, как птичка из клетки. А разве я могла? Если бы у меня была хотя бы крошечная возможность, я бы сделала это, но увы. За мной следили. Пристально, чтобы не наделала глупостей, как я догадалась. Сначала я действительно хотела сделать что-то с собой, но быстро прогнала эти мысли, да и не дали бы мне осуществить задуманное. Исгерд при встрече обдавала меня ледяным презрением. Что ж, думала я, я сама не особо рвусь к ней в невестки. Льялл кажется было все равно и теперь, когда после решения Трора о нашей свадьбе я стала сидеть рядом с ними за господским столом, она даже заговаривала со мной, но равнодушно, так, будто была вынуждена поддерживать вежливую видимость общения. Мне выделили очень просторную светлую комнату. Слуги принесли сундук полный дорогих платьев, подобранных на мою фигуру и не менее большой ларец с украшениями. Я даже не посмотрела на золото, но вот платье предпочла сменить с рабского на господское. Оно мне было более привычно, да и в тряпках я уже устала ходить. Я была дочерью вождя и знала свое место и положение, но все равно еще чувствовала себя рабыней.

Но мне было все равно. Я смирилась. Главное Сигурд был жив. Его корабль отплыл в тот же день, но я не могла даже проводить взглядом пропадающий на горизонте парус. Вместе с ним уплыл и Олав. Я уже не рассчитывала на помощь брата, я злилась на него, но продолжала любить.

Трор ходил за мной по пятам. Я боялась его и с той самой ночи, проведенной вместе, ненавидела еще больше. А глаза мужчины разгорались каждый раз, когда он видел меня, чернели, словно объятые безумием. Свою бывшую любовницу, Оллу, Трор куда-то дел. Наверное, продал, я не знала, просто в один прекрасный момент ей велели собрать вещи и идти к Инне. Впрочем, у кормчего впоследствии ее не оказалось. А как-то раз, застав меня в прядильне, он выгнал из нее всех девушек рабынь и проделал со мной все то же, что и тогда ночью. В этот раз больно уже не было, но я лежала под ним похожая на соломенную куклу, каких обычно дарят родители своим детям. Бесчувственная, покорная.

— Обними меня, — попросил он, покрывая горячими поцелуями мою шею, лицо, щеки, а я уставилась бессмысленным взглядом в потолок, выискивая зазор между бревен.

Трор отстранился, посмотрел в мои глаза, а я его не видела. Я уже рассмотрела на потолке паутину и даже, как мне показалось, маленького черного паучка.

— Уходи, — сказал мужчина и я встала, оправила задранные юбки и спокойно вышла из прядильни, мысленно моля богов, чтобы они не дали зародиться во мне новой жизни.

Лишь за день перед свадьбой я столкнулась с Джит, когда вышла на крыльцо подышать свежим воздухом. Дальше поместья уходить мне не разрешалось. Старушка подошла ко мне, встала рядом и некоторое время мы с ней просто молчали, глядя вперед, туда, где серело холодное море, потом она заговорила:

— Почему ты так отталкиваешь свою судьбу?

Я вздрогнула и повернула к ней свое лицо.

— Он не моя судьба.

— Почему ты так решила? — спросила она.

Я промолчала. Но что я могла сказать старой женщине, которая любила Трора, бывшего для нее внуком, близким человеком, родным, а для меня он — исчадие ада. Человек, разрушивший мою жизнь.

— Я понимаю, что у вас с самого начала все пошло не так, ноя вижу, что мой внук любит тебя и раз уж так у вас все получилось, попробуй дать ему шанс! Возможно, вы еще будете счастливы вместе! — сказала Джит.

Я отвернулась и ушла в дом.

И вот наступил день, который, как я когда-то мечтала, должен был стать одним из самых счастливых в моей жизни, но вместо этого стал для меня проклятием. Рабыни одели меня в прекрасное платье, даже не знаю, где его достала Исгерд. Глядя на дорогую ткань, переливающуюся в солнечном свете, я стояла у окна, пока девушки поправляли мои волосы, уложенные на голове короной. Косы тянули голову назад, и я впервые подумала о том, что хотела бы укоротить эту роскошь. Я смотрела в окно, откуда было видно море. Сегодня оно было спокойным и даже солнце вышло почтить меня в этот день, но я хотела только ураганного ветра и белых барашков волн, чтобы природа, как и я была недовольна происходящим.

— Госпожа просто прекрасна, — голос Фэй за моей спиной, а я почему-то вспомнила о том, как мы вместе с ней работали на кухни и вот теперь — Госпожа…

Двери в комнату распахнулись, и я увидела Джит. Старая знахарка приоделась по поводу столь знаменательного события. Глядя на меня своими водянистыми зелеными глазами, она довольно улыбалась, а затем сказала: