Михаил Любовской - Проходящий. Спираль миров (СИ)

— Ну что, посидим на дорожку? — жена нервно теребила края халата. Я не разрешил ей спускаться к подъезду — на улице поднялся холодный ветер и срывалась изморось.

— Батя, а ты бы взял цифровик, да нащёлкал снимков, любопытно же?

— А может планшет взять? Читай поменьше этой низкопробной фантастики. Я фонарик взял и то неизвестно, будет ли он работать. Там физика совсем другая.

— Сынок, отец едет неизвестно куда, а ты со своими забавами.

— Мам, ну какие забавы. Тебе и самой интересно…ёлки — палки, вспомнил! — он кинулся в свою комнату и, пошумев выдвижным ящиком кровати, быстро вернулся. — Вот, смотрите!

Тёмка держал в руках кожаный футляр со стареньким плёночным фотоаппаратом ФЭД-3.

— О, я и забыл про него, как отдал тебе, лет пять назад, так и из головы вон. Кажется там кадров 10–15 должно остаться, не открывал его?

— Нет, — сын раскрыл футляр и посмотрел на счётчик плёнки, — 12 кадров осталось. Держи батя, будешь фотокорреспондентом подрабатывать.

— Ладно, шут с ним, попробую. Может что и получится, — я встал и закинул рюкзак на плечо, — Давайте прощаться, но обещаю — вернусь скоро, не успеете отвыкнуть.

Хорошо, что на даче, имелась армейская плащ — палатка. Если в городе дождь только собирался, то тут уже моросил во всю. Пока добрался до перехода, несколько раз поскользнулся и упал, не помог и фонарь. Спираль Миров встретила меня по — матерински — обняла, приласкала и напоила живительной энергией. Я стоял с закрытыми глазами, привыкая к трансформациям тела, буквально чувствуя возвращение всех изменений.

До мира, где оставил Кузьмина, добрался минут за двадцать, а чего блуждать, если знаешь куда идти. Здесь уже вечерело; над горизонтом появилась желтоватая луна, протянувшая дорожку к берегу. Напарника у перехода, на привычном месте, не было. Я сбегал в бухту, полазил по фруктовой роще, поорал во все стороны — никого. Что‑то мне всё это перестало нравиться. На берегу темнело и пришлось вернуться обратно, к брошенному рюкзаку. Прилёг на песок и пристроил его под голову, решив разобраться завтра с возникшей загадкой.

А утром я нашёл напарника, Кузьмина Владимира Николаевича, бывшего учителя, бывшего человека, прямо на обрыве, на нижней ветке невысокого дерева напротив перехода. Его иссохшее тело висело на верёвке, свитой из разодранного на полосы мешка. На зелёном песке, выложенная камешками, белела надпись — ИЗВИНИ. БОЛЬШЕ НЕ МОГУ.

— Эх, Вова, Вова. Что же ты сволочь наделал. Какого хрена я тебя спасал и тащил сюда, а? Чтобы подохнуть тут навсегда?!

Взлетев на обрыв, в бешенстве ударил кулаком по дереву и трёхгранные шипы на костяшках оставили четыре глубоких отверстия на стволе. От сотрясения хлипкая верёвка не выдержала и труп упал на землю. Это была оболочка умершего дэма, уже заметно принявшая свою обычную форму.

— Видишь как вышло, Владимир Николаевич, рай — это всего лишь иллюзия. Всё просто отлично, пока душа находится в теле, пока есть надежда на лучший исход.

Я закопал останки здесь же, под деревом, обещая при возможности поставить нормальный крест. Посидел на обрыве, бездумно рассматривая горизонт, затем спрыгнул вниз и, подхватив рюкзак, направился на выход. Метку сферы поменял на другую — НАДЕЖДА УМИРАЕТ ПЕРВОЙ. И закрыл доступ. Бог Порядка научил меня этой секретной фишке, но советовал применять только в крайнем случае.

В таком поганом настроении совершенно не хотелось идти в гости к Деранго. И я решил немного развеяться в мире, откуда на меня прыгала мутированная жаба — переросток. Причём найти сферу прохода не составило особого труда. Вероятно первое посещение любого мира откладывает, где‑то в подсознании, некий маячок, позволяющий верно определить направление. Вот тут я оторвался от души — местные сначала приняли меня за очень большого и вкусного комара, но довольно быстро поняли свою ошибку и разбегались как тараканы во все стороны. Парочку непонятливых пришлось выкинуть в проход — будет интересный подарочек высшим энергикам. Я смыл траву и тину в ближайшем водяном окошке между кочек и вернулся к одежде, аккуратно сложенной на рюкзаке. Подождал, пока жидкость испарится с тела, и только тогда оделся. А кто мог здесь видеть меня голым? Никто. Так что и переживать не о чем. Закинул ношу на плечи, уцепил одну 'жабу' за голенастую ногу и потащил презент учёным.

Осмотр поместья выявил наличие четырёх больших карет и двух охранников у входа в дом. Вот непруха, опоздал что ли? А, была не была — натянул балаклаву, с одной прорезью для глаз, сверху пятнистую шляпу и тихонько проскользнул к конюшне. Осторожно выглянул из‑за угла — охрана несла службу не напрягаясь; о чём‑то переговаривались вполголоса, наверное о своём солдатском житье — бытье. Я сунул руки в карманы куртки и не спеша направился в их сторону. Солдатики сразу напряглись, завертели головами по сторонам и схватились за мечи.

— Не двигаться! — первый немного выдвинул оружие из ножен.

— Назовите себя, — второй внимательно следил за моими движениями.

— Мирс Сергис к господину Деранго.

— Кирс, доложи господину Оймеру, — второй даже не повернул голову, отдавая приказ, видать опытный вояка. Он немного сместился, принимая удобное положение и перекрывая вход. Мы молча стояли несколько минут, разглядывая друг друга. Причём охранник это делал с едва скрываемым интересом.

Дверь распахнулась, ко мне вышел худощавый седовласый мужчина и представился:

— Мирс Оймер Сарино, старший дознаватель.

— Мирс Сергис, — я сделал поклон головой и добавил, глядя на вопросительно поднятую бровь, — Просто мирс Сергис — этого достаточно.

— Проходите, господин глава ожидает вас, — он указал рукой на вход, пропуская меня вперёд.

На втором этаже, в кабинете хозяина дома, находилась небольшая толпа народа. Самый молодой среди них, глава дознавателей, стоял у окна с нетерпеливым ожиданием в глазах. Остальные товарищи, в количестве одиннадцати седовласых и представительных мужчин, расположились по креслам и двум диванам.

— Господа энергики, — Реналдо вышел на середину кабинета, — Хочу представить вам друга моей семьи мирса Сергиса, который, я надеюсь, поможет нам разобраться с пространственными прорывами.

Мне пришлось вынуть руки из карманов, чтобы скинуть груз на пол и это не прошло незамеченным. Одиннадцать пар глаз цепко пробежали по всему телу, вызывая ощущение покалывания на коже. Видимо применяют какие‑то свои колдовские заморочки.

— Молодой человек, — господин в тёмно — синей накидке расправил вышивку герба на правой стороне груди, — где вы учились?

— Простите, господин…?

— Раскин Дорс, если вам, — он язвительно выделил 'вам', — это о чём‑то говорит.