Михаил Любовской - Проходящий. Спираль миров (СИ)

— Ваше мнение, Сергис? — старик сложил бутерброд из ветчины, хлеба и зелени, затем смачно его надкусил.

— Когда‑то здесь был мир, довольно развитый технически. Многие предметы имеют аналоги у меня дома. Вам они незнакомы, поэтому называть не имеет смысла. Люди могли умереть от болезней, природной катастрофы или применения оружия массового поражения.

— Всё правильно, но вы обратили внимание, что умерло всё живое? Абсолютно всё? Не слышно птиц, не бегают животные, не летают или ползают насекомые? Тот прибор, что вы носили с собой — измеритель энергетического фона, показал стабильно высокую концентрацию везде. Я тоже склоняюсь к катастрофе, неважно по чьей вине она произошла, природы или человека. В какой‑то момент резко увеличился объём энергетического потока и он быстро растворил энергию жизни всего живого, попросту говоря — съел.

— Полностью с вами согласен, профессор, — я подумал, что здешняя ситуация подходит территории Спирали, но в гораздо ослабленном виде и имела воздух.

— Как вы меня назвали?

— Профессор. Так у нас называют учёных — преподавателей в высших учебных заведениях. Да и просто умных людей. Хотя бывает и наоборот.

— Ну‑ка, просветите старика.

— Есть у нас выражение 'Профессор кислых щей' или попроще — закисшего супа, то есть пустой человек с высоким званием.

— Ну надо же, — расхохотался Бенардо, — Какое точное выражение. И у нас такие имеются.

Отсмеявшись, он достал все принесённые девайсы и начал над ними колдовать. Я не вникал в эти манипуляции, так как ничего не знал ни об учёных штучках, ни тем более их назначение. Бродить никуда больше не хотелось и площадная стелла послужила хорошей подпоркой под спину. Невнятное бормотание по соседству убаюкало и отправило моё сознание в царство сна.

Это был тот же самый город, но полный ещё живых людей. Возле меня стояла парочка, юноша с девушкой лет семнадцати, и самозабвенно целовались. Проходившая мимо пожилая женщина с ребёнком, что‑то сказала неодобрительно и молодые смеясь убежали. Прогромыхал грузовичок с людьми в зелёной одежде и остановился у здания с колоннами. Приезжие повыскакивали из кузова с инструментами в руках и принялись наводить порядок на площади. Постепенно вечерело и везде вспыхнули яркие фонари, придавая окружающей обстановке праздничный вид. Кое — где зазвучала приглушённая музыка и там начал собираться народ. Вот к одной шумной компании подошла парочка блюстителей порядка, судя по форме и кобуре на поясном ремне. Я поднялся и пошёл бродить по городу бесплотной тенью — люди совершенно не обращали на меня внимания и, каким‑то непонятным образом, проходили мимо не задевая. По улицам пролетали автомобили непривычных конструкций, перемигивались треугольные светофоры на перекрёстках, светилась реклама на неизвестном языке.

Время летело незаметно и постепенно дороги пустели, магазинчики и 'кафешки' закрывались — на город опускалась ночь. Уже заканчивая путешествие на окраине, обратил внимание на одиноко светящееся окно. Домик стоял чуть в стороне от остального порядка, упираясь небольшим огородом в лесной массив. За короткой кружевной занавеской виднелась комната с кроватью, на которой лежала девушка с открытыми худыми руками поверх серого одеяла. Сидевшая рядом женщина с похожим и усталым лицом, наверное мать, пыталась маленькой ложкой влить между потрескавшихся губ, какое‑то лекарство. Девушка с трудом повернула голову к окну и её, лихорадочно блестящий взгляд, упёрся в моё лицо. Я внезапно оказался у кровати и услышал тихий голос, полный боли:

— Арахейо, ве ма арахейо…

— Нав арахейо, нав, — испуганно оглянувшись, зашептала женщина, делая жесты, словно отгоняла нечистую силу.

Моя правая рука протянулась и легла на грудь больной. Под ладонью появилось ощущение тепла и чем больше оно крепло, тем спокойнее становилось лицо девушки — морщинки разгладились и из глаз ушла боль.

— Марса, арахейо, — она улыбнулась, облегчённо вздохнув, и замерла.

По моему телу пронеслась горячая волна и остановилась в районе солнечного сплетения. Женщина вздрогнула и с причитаниями упала на грудь покойной. Я вновь оказался на улице и замелькал калейдоскоп улиц, домов, фонарей. Вновь сижу на старом месте — площадь опустела, стихла музыка и погасли витрины увеселительных заведений. Какое‑то время стояла тишина, и затем раздался низкий гул, сопровождавшийся лёгкой вибрацией почвы. Где‑то очень далеко, на грани видимости, взметнулся в небо гигантский серебристый фонтан. Он бурно изливал свои струи, на огромной скорости заполняя весь горизонт, от края до края. Из некоторых домов выскочили люди и смотрели на непонятное явление, пока свечение не достигло города. И потом они начали падать, один за другим, один за другим…молча как в немом кино.

Я открыл глаза, с трудом приходя в себя после пережитого. Бенардо стоял поодаль с обеспокоенным видом и готовый к возвращению — все приборы находились в мешке.

— Пора собираться?

— Сергис, вы меня заставили понервничать.

— Что‑то случилось?

— Со мной нет, а вот вы неожиданно зарычали и покрылись шипами. Мне, честно говоря, даже страшно стало подходить. Вам что‑то привиделось?

— Возможно смерть этого мира, Бенардо, — я поднялся и указал на горизонт. — Вон там был сильный выброс какой‑то энергии, убивший здесь всё.

— Вполне вероятно, мой друг. Информационное поле никуда не исчезает…и давайте уходить. Моя защита от местного излучения начинает ослабевать, а нам ещё надо добежать до родного дома.

Уже два дня меня одолевает…не кошмар, нет, скорее сон или видение. Только голова прикасается к подушке, как меня окутывает полнейшая тьма и в ней появляется та девушка из 'Руин'. Она кланяется и со смущённым видом что‑то говорит, складывая ладони вместе, но я ничего не слышу, кроме стука собственного сердца. Тепло в груди постепенно повышает свою температуру и это начинает волновать. Попросил Бенардо разобраться в ситуации, но он только развёл руками — с подобным ещё никто не сталкивался. И тогда я решил обратиться к Богу Порядка, раз он замешан, хотя и косвенно, в моей судьбе, то пусть и помогает.

Я вышел в Спираль, от чужих глаз подальше, и сел на пол, мог и лечь, но как бы не посчитали за наглость.

— Винсах, нужно посоветоваться, — говорить необходимости не было, достаточно просто подумать.

— Ну что опять или забыл чего? — резкая смена обстановки и сердитый голос слились в одно событие.

— Проблема появилась, а…

— Помолчи, — Бог поднял руку, прерывая разговор и внимательно меня осматривая. — Так, так, так…и нечего туда было лезть, они своей глупостью подписали себе приговор. Вижу, что рука сама двигалась, только не вижу направляющего…ага, кажется есть ниточка…нет, опять обрыв. Сергей Сергеевич, твоя проблема легко устранима и для этого потребуется сущая мелочь — притащить кого‑нибудь на поверхность Спирали Миров, желательно женского пола.