Михаил Любовской - Проходящий. Спираль миров (СИ)

Он указал на дверь в другом конце помещения с табличкой 'Руководитель'. Виктор Владимирович сел за старинный обшарпанный тумбовый стол, достал из него мощную лупу с подсветкой и набор каких‑то мелких инструментов.

— Показывайте, — он нетерпеливо протянул руку.

Я молча вынул из пакета газетный свёрток, развернул, подал ножны с кинжалом и устроился рядом с Нарейсой на таком же старом как стол, местами ободранном, диване.

— Интересно — интересно. Никогда не встречался с таким способом обработки металла. Поверхность явно полированная, но не даёт отражения, — 'механик' покрутил клинок под лампочкой, затем предметом, типа надфиля, потёр режущую кромку у основания рукояти. — Удивительно, даже не тупится. Это какая же должна быть плотность материала? Да, тут требуется более детальное исследование. Вы можете мне его оставить, хотя бы на недельку?

— Если сын согласится, почему и нет. Это всё‑таки его вещь.

— Мы договоримся, не беспокойтесь. Если не секрет — откуда у вас появился этот клинок?

— Случайно нашли, — я постарался сделать правдивые глаза. — Менял подгнившее стропило из двойных досок, на крыше дачи, и обнаружил тайник.

— Повезло, значит, — он хлопнул крепкой ладонью по столу, — Извините, но нужно прощаться, я всё‑таки на работе. Надеюсь, до скорого свидания.

После колледжа мы проехали до торгового центра, побродили по этажам, набрали всякой гигиенической мелочёвки, даже взяли Нарейсе китайскую безделушку в виде ёлочного шарика — нажал кнопку и замигали цветные огоньки в такт мелодии. Ерунда, в принципе, но девушке понравилось. Потом гуляли по близлежащему парку, благо погода разошлась и декабрьское солнышко немного пригревало. Посидели на скамейке, в окружении пушистых голубых елей — вот они, маленькие радости бытия, так и тянет произнести нетленное 'Жизнь хороша!'.

Вера раскинулась на кровати тяжело дыша и мелко подрагивая. Я повёл пальцами по влажному бедру и тут же получил вялый шлепок по руке:

— Всё. Хватит. Чтобы завтра и духу вашего не было минимум на две недели.

— Ты меня гонишь? — зашептал на ухо, отодвинув слипшиеся волосы.

— Я с ума скоро сойду. Старая дура, чувствую себя молоденькой нимфеткой — ещё, ещё и ещё…Нет, с этим пора завязывать.

— Ты отказываешь мне в исполнении супружеского долга?

— Нет, но выполнять его будем по графику, как все нормальные люди.

— О, боги, — вскричал я придушенно, — меня наказали безвинно!

— Серёж, я серьёзно. Ты просто не представляешь, что я чувствую, когда ты используешь эту долбанную энергию. Это…это просто ад какой‑то. Мне просто страшно стало — дикое блаженство вперемежку с таким же диким желанием умереть.

— Вот чёрт, а я хотел как лучше, — честно говоря меня расстроил такой результат.

— Конечно, а вышло как у Черномырдина. Я ведь чуть не закричала 'Убей меня!', представляешь, что бы Тёмка подумал?

— Ну прости, я больше так не буду.

— Мирошников, ну вот что с тобой делать, а? — она тихо засмеялась. — Как дитё малое. Ладно, завтра приду с работы, соберём вас потихоньку и скатертью дорога. Беситесь, в этих ваших демонских сферах, сколько хотите.

— И ты не будешь ревновать?

— Даже не подумаю. После сегодняшней 'пытки' как отрезало. Чисто по — женски, мне Нарейсу даже жалко.

С утра в голову пришла мысль посетить начштаба, проверить старика да поговорить о делах наших скорбных. Пока будем бродить в дальних далях, может какой вопрос и решиться. Заодно и цену его обсудим.

На пороге нас встретил здоровенный мужик с изрядным брюшком. И вот это старик? Да об его лоб можно поросят смело бить.

— Серёга! Вот так радость. Наконец‑то вспомнил старого полковника. О, да ты не один, а с девушкой. Это не про эту красавицу мне Михайловна рассказывала?

— Здравствуй, товарищ полковник, не знаю, что там Татьяна наговорила…

— Прекратить разговорчики и марш на кухню, — раздалось грозное из глубины квартиры.

— И правда, чего мы тут стоим как неродные. Проходите девочки и мальчики.

— Полковник, отставить солдафонский юмор и выполнять приказ, — в коридоре появилась его жена в переднике и деревянной мешалкой в руке. — Серёжа, Нарейса проходите, мойте руки, сейчас завтракать будем, а ты, Анатолий Владимирович, заначку доставай, да рюмки неси. У меня как раз мясо поспело. Серёжа, ты не на машине? Нет? Значит выпить можно.

— Вот это правильно, — супруг звучно хлопнул ладонями. — Это по — нашему, по — армейски.

— Но — но, только без фанатизма, а то я вас знаю.

— Михална, всё будет строго по субординации.

Мы расселись вокруг круглого стола немаленькой кухни элитной квартиры. Шикарно живёт бывший начштаба, что и говорить. Первой подняла рюмку Татьяна, как непререкаемая глава семьи:

— Давайте, по обычаю, за встречу, — она понесла рюмку по кругу. — А ты, девонька чего сидишь? Подымай, нечего нас старых пердунов стесняться.

— Тань, она не понимает по — русски.

— Да ты что? Уже и до иностранок добрался? — она заговорщицки подмигнула.

— Эй, прапор, что‑то я не припомню за тобой талантов гоняться за бабами? — влез в разговор Анатолий Викторович.

— А я и не гоняюсь, чего это вы на меня наговариваете перед молодёжью.

— Ой, врёшь, Сергей Сергеевич, — погрозила пальцем хозяйка. — Ты, один из немногих, кого я не гоняла как сидоровых козлов.

— Михална, ты армию‑то не оскорбляй.

— Полковник, я тебя сейчас оскорблю, если будешь греть одно место.

— Понял мой маршал, наливаю, — он весело глянул на Нарейсу. — У нас, после застолья, все по — русски начинают говорить, особенно когда за дело берётся Мать полка. За тебя, Татьяна Михайловна.

Мы приговорили бутылочку хорошего коньяка; полковник заикнулся было о продолжении банкета, но разглядев в глазах жены скрытое недовольство, тут же сдал назад. Татьяна поднялась из‑за стола, подхватила девушку под руку и, под предлогом 'поговорить по — своему, по — женски', увела гостью.

— Куришь? Нет? А я вот никак не избавлюсь от этой заразы, — он распахнул форточку и достал сигареты. — Ты как, просто так зашёл, али по делу?

— На просто так времени не хватает — я по делу. У этой девушки, — я кивнул в сторону ушедших, — нет документов. Вообще никаких.

— Серёга, мы с тобой не в МВД служили, или ты забыл?

— Викторыч, вот ни за что не поверю, что у тебя нет никаких завязок.

— Есть некоторые, как не быть. Только не пойму, что тебе за интерес? Или тут что‑то личное, а? Признайся своему бывшему командиру, теперь‑то можно.

— Товарищ полковник, ну что за пошлости. Скажем так — я за неё отвечаю.

— А, так вот как сейчас это называется? Ну всё — всё, на начальство обижаться грех, даже если оно и бывшее. Так что тебе конкретно надо?