Александр Бреусенко-Кузнецов - Мёртвые душат

К рассвету, о наступлении которого можно было судить по стенным хрустальным часам, насытившиеся великаны потянулись к выходу (им-то, чтобы отоспаться, надо было ещё доехать до своих, порой удалённых, замков), людей в зале также стало значительно меньше.

Ростовщик Карамуф, доедая очередную порцию червяков, очень хвалил поставщиков Управителя Цанцкого воеводства, но ругал повара. По ходу дела Чичеро выяснил, что Карамуф родом из Карамца: у них в Карамце, как наставительно говорил ростовщик нескольким внимательно слушающим мёртвым гурманам, червей готовят совсем иначе. Их сначала вымачивают в лимонном соке, доводя до обморока, потом взбадривают карамцким бальзамом со специями, а уж затем притрушивают зеленью и подают к столу.

К окончанию симпозиума, когда поток гостей вокруг Чичеро схлынул, ему удалось переговорить с некромейстером Гны. Переданный посланником ответ Фалька — относительно красителей, используемых бальзамировщиками, — тот выслушал, казалось, с живейшим интересом.

Окидывая взором Дулдокравна редеющие группки гостей за столами, посланник Чичеро пришёл к выводу, что пора удалиться и ему. Беседу с адъютантом коменданта Цанцкой подземной крепости, решившимся подойти к герою строго после того, как тысяцкий Отт покинул Пиршественный зал, удалось свернуть до единственной фразы. Чичеро стал пробираться к выходу, но вдруг увидел перед собой неподражаемую Лулу Марципарину Бианку.

Дочь Цилиндрона снова была одна, ведь госпожа Кэнэкта, как отметил тогда бдительный Чичеро краем единственного карличьего глаза, ушла с симпозиума час назад (под руку с симпатичным голубокожим мертвецом из окружения советника Фопона). Судя по яркому блеску глаз, Марципарину вновь охватило лихорадочное возбуждение.

— Я знала, милый Чичеро, я сразу поняла, вас увидев, что вы не простой посланник, вы боролись с самим Живым Императором и пострадали от его подлого удара; вы посланы мне самим Владыкой Судеб, — услышал он её жаркий шёпот и подосадовал, что не догадался убраться с симпозиума пораньше; тогда бы пылкая красавица к нему не пробилась. Так или иначе, он был вынужден приостановить своё движение к выходу из зала.

— Вы переоцениваете значение моей скромной персоны, Лулу Марципарина, — произнёс Посланник, зная уже наверняка: что бы он ни говорил, собеседница услышит только себя и ответит лишь на собственные эротические фантазии.

— Нет, это вы, мой герой, себя недооцениваете. Но, признаюсь, скромность вас только украшает. Мне ни разу не приходилось желать хвастливого героя, — скороговоркой шептала на ухо Чичеро его поклонница, а руки её, не будь он проворен, забрались бы уже ему под плащ.

Оглядываясь в поисках спасителя, Чичеро к своему ужасу заметил, что в зале уже нет ни Дрю из Дрона, ни справившегося с последним червём Карамуфа, ни посвящённого в тайну его телосложения бальзамировщика Фалька, ни некромейстера Гны — никого, чьё присутствие при их разговоре напомнило бы распалённой девице о приличиях. Советники Жилоно, Киномро и Фопон по залу ещё ходили, но они увлечённо командовали слугами — те убирали со столов, гасили свечи, переносили мебель.

А ещё в зале оставался сам Цилиндрон, присутствие которого до сих пор почему-то не смутило его чересчур живую дочку. Хоть и не очень красиво (герои Смерти так не делают) выдавать доверившихся тебе женщин их чересчур строгим отцам, Чичеро решил апеллировать к Управителю. А как же иначе, ведь его тайна висела на волоске. Если откроется, что от самого Чичеро после битвы в Серогорье только-то и осталось, что разрозненные части тела, которыми с жонглёрской ловкостью манипулируют три отшибинских карлика, разразится такой скандал, что великая миссия сынов Великого народа накроется крышкой саркофага, а их самих постигнет неминуемая жестокая казнь.

Пока Чичеро рассчитывал, как бы ему, непринуждённо перемещаясь в ходе общения с Марципариной Бианкой, случайно оказаться перед очами Цилиндрона, тот вдруг сам к ним направился.

— Здравствуйте, отец! — произнесла она, так и не отцепившись от Чичеро, которого она держала под руку, управляемую из-под плаща карликом Зунгом.

Цилиндрон не удостоил её ответом: он сразу обратился к Чичеро:

— У моей дочери одни глупости на уме. Только бы ей смущать почтенных мертвецов своими прелестями.

— Не судите её строго, мой господин, она ещё так молода! — с готовностью вступился за Марципарину Чичеро, в то же время давая понять, что тезис о глупостях вполне разделяет.

— А поскольку недолжное поведение надлежит пресекать в зародыше, — вёл дальше Цилиндрон, — то я принял решение выдать Лулу Марципарину замуж.

— Что ж, справедливое решение. Вполне уместно выдавать женщину замуж, пока она жива и может выполнить доступную этому состоянию сторону своего предназначения.

— Поскольку же выбрала она вас, — приступил к своей основной мысли Управитель, — то разумным будет именно за вас её и выдать.

— За меня? — Чичеро не верил своим тонко слышащим карличьим ушам.

— После событий, имевших место в Серогорье, вы теперь герой, — объяснил свои резоны Цилиндрон, — и нашему роду не зазорно с вами породниться. Я навёл справки о вашей родословной. Вы — из древнего кройдонского рода, издавна лояльного к Смерти; при этом сами вы, как элитный посланник Смерти, не можете претендовать на должности в наземных воеводствах (а значит, между нами не будет нездоровой конкуренции). К тому же, что тоже весьма важно для меня, вы мертвы и не дадите потомства.

Лулу Марципарина издала радостный возглас и повисла на руке Чичеро, чуть не вывернув её из цепких лапок Зунга. Остолбеневший Чичеро тщетно подыскивал контраргументы.

— Посему, — пришёл к выводу Управитель Цанцкого воеводства, — я надеюсь, что вы будете достаточно благоразумны, чтобы в трёхдневный срок испросить руки моей дочери.

— Конечно, конечно же, он будет благоразумен! — радостно бросилась Марципарина Бианка на шею отцу. Чичеро при этом она отпустила, но что толку: для него отныне свивалась куда более надёжная сеть, чем её наивные объятия.

— Я подумаю о вашем предложении, мой господин, — потерянно произнёс Чичеро.

— Лучше бы вам подумать и принять моё предложение, — закончил свою речь отчётливо опознаваемой угрозой Цилиндрон, — раз уж для успеха своей миссии вы заинтересованы в сотрудничестве с моим воеводством. Помните, на принятие предложения вам отпущено три дня.

Опустошённые и озадаченные выбрались карлики из-под плаща Чичеро в номере, снятом ими в трактире Ларколла. Они тут же подрались, но скорее по привычке, чем всерьёз гневаясь друг на друга. Предстоял разговор.

— Я так понимаю, что нам придётся принять предложение Цилиндрона, ведь его расположение к Чичеро для нас необходимо, а рассказывать ему всю правду бесполезно: он никогда не согласится, — мрачно произнёс Лимн.