Екатерина Богданова - Правила поведения под столом

Энрод продолжил спуск, а я стояла и смотрела ему вслед. Ала было очень жалко, но и сказанное Крафтом пугало. Он так усердно отбивался от предлагаемой политической деятельности, а теперь придется защищаться от деятельных политиков.

Лорд уже скрылся за поворотом, а я вспомнила про Киру и побежала догонять. Не съест же он меня в конце концов! Сама опишу то, что увидела в ее ауре, и попрошу попробовать разомкнуть магический цикл. Спускаясь, разогналась так, что чуть не врезалась в стену, повернулась и со всего маху врезалась в выходящего из камеры Энрода. Он обхватил меня за талию, не дав упасть, и мы вместе впечатались в стену. Точнее, Крафт спиной ударился о стену, а я просто прижалась к нему, вцепившись в рубашку на груди. Объятия перестали быть удерживающими, руки поползли вверх по спине и бокам, поглаживая и успокаивая.

— Вот видишь, ты уже сама ко мне в объятия бросаешься, — прошептал над самым ухом.

Вскинула голову, чтобы возмутиться. Но успела только приоткрыть рот, и губы Энрода накрыли мои, запечатывая, не давая высказаться и вышибая все мысли из головы. Поцелуй, сначала нежный и трепетный, начал перерастать в страстный. Руки мужчины блуждали по моему телу, сминая и разрывая платье. Не прекращая поцелуя, Энрод повернулся, и теперь уже я оказалась прижата спиной к стене. Сводя с ума и лишая всякого желания сопротивляться прикосновениями губ и языка, он схватил меня за бедра и приподнял, заставляя обхватить его ногами за талию и прижаться всем телом.

Потом Крафт, кажется, куда-то меня нес, хлопнула дверь. Спину обожгло прикосновением чего-то прохладного, отрезвляя, заставляя вспомнить, кто я, и усомниться в правильности происходящего. Рядом журчала вода и пахло морем.

— Нет, — прошептала в волосы Энрода, ласкающего губами мои шею и грудь.

— Да, — послышался ответный шепот, и губы вновь опалило поцелуем.

Кажется, я сошла с ума, потому что тоже выдохнула «да» в приоткрытые губы любимого. Теперь уже не возникало вопроса, что я чувствую к этому мужчине. Я призналась себе, что люблю его, и стало намного легче. Разве важны любви такие мелочи, как нравственность и общественное мнение? Пусть это произойдет здесь и сейчас. Возможно, позже я пожалею об этом, но не сейчас. Руки скользили по мускулистой груди, спине, плечам, познавая новые ощущения от прикосновений к мужчине, моему мужчине.

— Я люблю тебя, — прошептала, глядя в горящие страстью глаза.

Взгляд мгновенно изменился, стал более осмысленным и каким-то растерянным.

А в следующее мгновение Энрод отпрянул от меня, посмотрел с тоской и… нырнул в воду.

Я огляделась. Мы находились в подземном гроте, я в разорванном платье лежала на почти белой влажной траве и недоумевала. От потолка исходило мягкое зеленоватое свечение. А Крафт выбирался из маленького озерца у самой стены. Он был обнажен по пояс, и на мокрой груди отчетливо виднелись следы моих ногтей. Он подошел и молча сел рядом, стараясь не смотреть на меня. Две предательские слезинки скатились по щекам. Раздраженно вытерла их и осторожно прикоснулась к спине Энрода. Она была ледяной, но он вздрогнул не от холода, а от прикосновения.

— Ты должна была остановить меня, — произнес глухо. — Я теряю контроль рядом с тобой, Арика. Ты сводишь меня с ума, и ты же не даешь скатиться в безумие.

Он стремительно повернулся и уперся руками в траву, нависнув надо мной:

— Ты понимаешь, что могло сейчас произойти? — спросил жестко, почти жестоко.

— Да, — ответила тихо. — Разве ты этого не хотел?

Энрод застонал и опять поцеловал меня ледяными губами. Только теперь поцелуй длился не более пары мгновений.

— Ты даже представить не можешь, как я этого хочу. До боли, — прошептал, целуя щеку, глаза, губы. — Но ты прошла первую стадию инициации, и теперь я не имею права загубить все в угоду своим страстям и желаниям.

Отстранился, встал.

— Сейчас принесу тебе одежду, — произнес отстранение и стремительно вышел. За дверью послышался отчетливый удар по стене.

А я лежала, сжавшись в комочек, на влажной прохладной траве и бездумно смотрела на зеленоватые блики на воде.

Крафт вернулся только минут через двадцать. Раскрасневшийся и тяжело дышащий. Я окончательно продрогла и сидела, обняв колени, чтобы хоть немного сберечь тепло.

— Прости, задержался, — проговорил он виновато.

Поднял меня и, не обращая внимания на сопротивление, стянул изорванное платье. Помог одеть то, что принес, почти наглухо затянул шнурок на вороте, расправил ткань и крепко обнял, поглаживая по спине. Потом отстранился, взял в ладони мое лицо и, заставив посмотреть на него, уверенно проговорил, неотрывно глядя в глаза:

— Я тоже люблю тебя. Обещаю — мы будем вместе, и это будет прекрасно!

Чмокнул в кончик носа и за руку повел к выходу.

Мы вышли во двор, и я остолбенела. Пострадавший от торнадо участок джунглей полностью расчистили. Не осталось и следа от поваленных деревьев. Более того, земля стала ровной, как поверхность воды.

Энрод подошел и обнял меня.

— Вот, решил, что площадка для магических упражнений не помешает, — проговорил в мои волосы.

Я улыбнулась, поняв, почему он так долго ходил за платьем. Положила ладонь поверх его покоящихся на моем животе рук и ощутила шероховатость. Опустила глаза и увидела подсохшие ранки на сбитых костяшках. Все-таки опять стене досталось!

Подошел Оззи, встал рядом и задумчиво произнес:

— Довела ты мужика, Арика. Деревья уже по джунглям разбрасывать начал.

— Заткнись, — беззлобно проговорил Энрод.

— А я что? Не мое дело, — пожал плечами рыжий.

— Я знаю, что случилось с Кирой, — произнесла задумчиво, по-прежнему прижимаясь спиной к груди Крафта и созерцая новую тренировочную площадку. — Кто-то замкнул ее дар вовнутрь, и теперь Кироль постоянно одурманивает сама себя. Она любит или думает, что любит того ворона, и уверена, что без него не сможет жить, — вздохнула и, оглянувшись на Энрода, спросила: — Вы сможете ей помочь?

— Только если она сама захочет избавиться от зависимости, — тихо проговорил мужчина, опершись подбородком на мое плечо.

А я только сейчас осознала, что мы фактически обнимаемся, а меня больше не смущает близость его тела. И то, что Озрэн это видит, тоже не смущает. Как же быстро все меняется, еще пару часов назад я почти ненавидела его, а теперь уверена, что люблю. И как-то сразу все поступки Энрода перестали казаться жестокими или неправильными. Любовь все прощает. И договор с отцом теперь представлялся не карой, а подарком судьбы. Откинула голову на плечо Крафта, сощурилась и улыбнулась полуденному солнцу.

— Пора, — разрушил волшебство момента Оззи.

— Знаю, — в тон ему ответил Энрод.