Роберт Говард - Конан, варвар из Киммерии

— Мы увидим, — ответила она. — Если он любит своих подданных, он будет у ворот на рассвете. Я проведу ночь в крепости. Я приехала тайно в Пешхаури и разместила свою свиту в гостинице. Кроме моих людей, только ты знаешь о моем присутствии здесь.

— Я провожу вас в ваши комнаты, Ваше Величество, сказал правитель.

Служанка ждала их около двери. Лицо ее, как у госпожи, было закрыто вуалью. Она последовала за ними, вся группа прошла в широкий коридор, освещенный дымящимися факелами, и достигла комнат, предназначенных для благородных гостей — генералов и губернаторов. Никто из королевской фамилии до сих пор не был в этой крепости. У Чандер Шана было смутное чувство, что апартаменты не годятся для такой важной персоны, как Деви, хотя она старалась избегать церемоний. Он был рад, когда она отпустила его, и откланялся. Все слуги в крепости были собраны, чтобы служить гостье, хотя правитель и не разглашал ее тайны, он установил копьеносцев перед ее дверями. Среди них был и воин, который до этого охранял его собственные апартаменты. Он забыл поменять его.

Правитель давно уже ушел от нее, когда Юсмина вдруг вспомнила что-то, что она хотела обсудить с ним. Это касалось Керим Шаха, вельможи из Иранистана, который жил в Пешхаури до того как переехал ко двору в Аудхии.

Смутное подозрение по отношению в этому человеку возникло, когда она увидела его вновь в Пешхаури этой ночью. Юсмина подумала, не следовал ли он за ней из Аудхии. Она вышла в коридор одна и направилась к комнате правителя.

Чандер Шан закрыл дверь и подошел к столу. Он взял письмо которое писал, и разорвал его на клочки. Едва он это сделал, как услышал звук падения какого-то предмета на паркет около окна. В следующий момент правитель увидел фигуру, неясно промелькнувшую в проеме окна на фоне звезд, а затем в комнату вскочил человек.

Свет мерцал на стальном лезвии в его руке.

— Ш-ш-ш! - предупредил тот. — Никаких шуток или отправишься к дьяволу.

Правитель замер, потянулся было к сабле, но, вовремя оценив, что находится в пределах досягаемости длинного зайбарского ножа замер.

Пришелец был высоким мужчиной, сильным и стройным. Он был одет как афгулиец, что не сочеталось с его смуглой кожей и голубыми глазами. Чандер Шан никогда не видел человека, похожего на него — это был какой-то варвар с Запада.

— Пришел ты, как вор, ночью, — заметил правитель.

Он овладел собой, хотя помнил, что рядом нет стражи. Но дикарь мог и не знать об этом.

Я взобрался на бастион, — прорычал пришелец, — и охранник вовремя высунул свою голову, чтобы я мог ударить по ней рукояткой ножа.

— Ты Конан?

— Кто же еще? Ты послал известие в Горы, что желаешь начать переговоры. Ладно, я пришел! Отойди подальше от этого стола или я выпущу тебе кишки.

— Я хочу сесть, — ответил правитель.

Он осторожно опустился в кресло, отодвинув его от стола Конан беспокойно двинулся за ним, бросая подозрительные взгляды на дверь и поглаживая острие своего трехфунтового ножа Он не был похож на афгулийца и шел напролом там, где восточный человек стал бы хитрить.

— У тебя семь моих людей, — сказал он. — Ты отказался от выкупа, который я предложил. Какого дьявола ты хочешь?

— Давай обсудим условия, — осторожно ответил Чандер Шан.

— Условия?

В голосе варвара прозвучал едва сдерживаемый гнев.

— Что ты имеешь в виду? Разве я не предложил тебе золото?

Чандер Шан засмеялся.

— Золото? В Пешхаури больше золота, чем ты когда-либо видел.

— Ты ошибаешься. — возразил Конан. — Я видел золото купцов Хурусана.

— Ну, больше, чем афгулиец когда-либо видел, — поправился Чандер ІІІан. — И это только капля сокровищ Виндии. Зачем нам золото? Для нас было бы выгодней повесить этих семерых воров.

Длинное лезвие вздрогнуло в руке Конана, бугры мускулов зашевелились на его коричневой руке.

— Я раскрою твою голову, как созревшую дыню.

Дикое голубое пламя мелькнуло в глазах дикаря, но Чандер Шан с безразличием пожал плечами, хотя продолжал не отрываясь следить за зайбарским ножом.

— Ты можешь легко убить меня и, возможно, исчезнуть потом через стену, но это не спасет семерых твоих людей. Их наверняка повесят. А эти люди — вожди афгулийцев.

— Я знаю это, — прорычал Конан. — Племя воет подобно стае волков на меня, потому что я не обеспечил их освобождения. Скажи мне ясно, чего ты хочешь, ради Крома! Если не окажется другого выхода, я подниму орду и приведу ее к воротам Пешхаури!

Чандер Шан не сомневался, что Конан способен на это.

Он не верил, что какая-нибудь орда с Гор может взять Пешхаури, но он не хотел разорения провинции.

— Есть поручение, которое ты должен выполнить, — сказал он.

Он выбирал слова с чрезвычайной осторожностью.

— Есть…

Конан отпрыгнул, повернувшись лицом к двери. Уши варвара уловили едва слышный стук туфель в коридоре.

В следующее мгновение дверь распахнулась, и стройная, одетая в шелк женщина решительно вошла, захлопнула дверь, затем резко остановилась при виде дикаря.

Чандер Шан вскочил, сердце его ушло в пятки.

— Деви! — закричал он непроизвольно.

— Деви! — раздалось, подобно эху, рычание дикаря.

Чандер Шан увидел вспышку пламени в свирепых голубых глазах варвара.

Правитель застонал от отчаяния и схватил саблю, но дикарь, двигаясь со скоростью урагана, подскочил к правителю и нанес ему удар в голову рукояткой кинжала. Тот упал.

Конан схватил удивленную Деви одной бронзовой рукой и прыгнул к окну. Чандер Шан, отчаянно стараясь подняться на ноги, увидел, как человек в окне на мгновение замер, сжимая в руках свою пленницу. Затем последовало его варварское рычание:

— Теперь посмей повесить моих людей!

Конан исчез. Дикий вопль донесся до ушей правителя.

— Стража! — закричал он.

Шатаясь, он поднялся на ноги, рванул дверь и выскочил в коридор. Его крики отозвались эхом вдоль коридора, и прибежавшие воины с изумлением смотрели на правителя, державшегося за разбитую голову.

— Пошлите всадников, — проревел он. — Произошло похищение благородной женщины главарем афгулийцев.

Чандер Шан не назвал имя этой женщины. Здравый смысл возобладал над бешенством и сильной головной болью.

Правитель с отрядом всадников, который ждал его во дворе крепости, сразу начал преследование. Чандер Шан, вцепившись обеими руками в седло, с трудом удерживался на лошади. Голова продолжала болеть и кружиться.

Конан уже был далеко, но Чандер Шан знал путь, который он выберет, дорога, ведущая прямо к холмам Заибара. Луны не было, хижины крестьян неясно мелькали в звездном свете. Позади них осталась мрачная крепость и башни Пешхаури. Впереди угадывались черные громады Гимилиана.