Андрэ Нортон - Трое против Колдовского Мира: Трое против Колдовского Мира. Заклинатель колдовского мира. Волшебница колдовского мира

— Наблюдатель. Он остался от других времен, сейчас его можно не бояться, для чего бы он ни был оставлен здесь когда-то. А теперь нам нужно… — Орсия проплыла еще немного и снова повернулась ко мне. — Кроганам это ничего не стоит, Кемок, но для тебя… — Она явно колебалась. — Здесь придется плыть под водой и довольно долго. Не знаю, выдержишь ли ты.

Я вспыхнул при мысли, что в ее глазах я беспомощен, как ребенок, нуждающийся в опеке. И хотя здравый смысл подсказывал, что под водой все именно так и обстоит, я чувствовал себя уязвленным.

— Приготовься!

Я сделал несколько выдохов и вдохов, сначала выталкивая из легких весь воздух, а потом вновь наполняя их. Орсия нырнула, чтобы найти потайной вход и проверить, открыт ли он; затем снова появилась передо мной.

— Ты готов?

— Да.

Я сделал последний глубокий вдох и нырнул. Орсия держала меня за плечо, направляя вперед в темноту. Я поплыл под водой со всей скоростью, на какую был способен; я плыл и плыл — казалось, легкие мои вот-вот разорвутся, жажда воздуха заполонила все мое существо. Я больше не мог терпеть эту пытку и, подняв голову, затылком и плечами ударился о каменную поверхность. Я стал Житься, рванулся вперед, больно ободрал руку и, моя голова вынырнула из воды, я снова мог дышать.

Вокруг стоял непроглядный мрак, и едва я почувствовал облегчение от того, что могу дышать, как сердце снова тревожно сжалось: тут не было ничего, кроме воды и темноты, давящей и душной, несмотря на холод.

— Кемок!

— Я здесь.

Оклика Орсии хватило, чтобы рассеять охватившее меня чувство одиночества и потерянности. К моему локтю прикоснулись пальцы Орсии — она была рядом. Ее голос как будто раздвинул мрак, и я ощутил себя снова в реальном — пусть и чуждом мне — мире.

— Это туннель. Нащупай стену и плыви вдоль нее, — велела Орсия. — Других подземных рек здесь нет — во всяком случае не было, когда я впервые попала сюда.

Я долго плескался во мраке, пока не коснулся вытянутой рукой каменной стены.

— Откуда тебе известен этот вход?

— Ты же знаешь, мы общаемся с другими подводными обитателями, Об этом туннеле я узнала от одного мерфея, он же показал мне и вход под водой, Он приплывает сюда, чтобы полакомиться: здесь на камнях большая колония квасти. Течением заносит водоросли, которыми они питаются, и квасти со своими раковинами тут вырастают до необыкновенных размеров. Я люблю бывать в незнакомых местах, и оказалось, я не первая, кто побывал здесь, кроме мерфеев и квасти.

— Почему ты так решила?

— Увидишь.

— Разве здесь можно что-то увидеть? Или под землей не везде так темно?

Я снова услышал ее тихий смех:

— Бывают светильники, Кемок, которые могут гореть даже в таких местах.

Но пока мы плыли вслепую. Наконец я заметил, что мрак постепенно начинает рассеиваться, и впереди брезжит бледный свет — не такой, как от факела или фонаря, а скорее похожий на предрассветный.

Затем туннель вывел нас на широкое пространство, настолько тускло освещенное, что о размерах его можно было только догадываться Наверное, это была огромная пещера в горе. Из-под воды пятнами исходил свет, достигавший небольшого островка.

Я подплыл к нему, радуясь неожиданной возможности ступить на твердую землю, и выбрался из воды. Оглядевшись, я увидел, что свет льется из приоткрытых раковин, большая колония которых облепила камни под водой.

— Это квасти, — показала на них Орсия. — Лакомство не только для мерфеев; на глубине они вкуснее.

И она нырнула под воду. Я стоял мокрый на покрытом галькой островке и разглядывал пещеру. Нигде не было видно признаков того, что здесь побывали разумные существа.

Орсия вышла из воды — с волос текло, одежда облепила тело. В руках она несла сетку — это напомнило мне наше бегство в Долину — в сетке светились раковины. Они постепенно тускнели и, когда Орсия подошла ко мне, почти погасли.

Взяв у меня нож, она стала ловко открывать раковины, быстро пронзая острием лежавших внутри моллюсков, и протянула мне одну створку вместе с содержимым.

Я давно убедился, что неразумно проявлять излишнюю привередливость в подобных обстоятельствах: когда голоден, приходится есть все, что посчастливится найти. Жизнь воина на границе не баловала нас ни изысканной пищей, ни теплой мягкой постелью, ни спокойным сном.

Я стал есть. Мясо квасти оказалось жестким, и жевать его пришлось долго. Странное и непривычное на вкус, оно было вполне съедобно, хотя понравилось мне меньше, чем корни. Главное, оно не вызывало отвращения, и, глядя на обилие квасти вокруг, я решил, что голод нам не угрожает.

Пустые раковины Орсия не выбросила, а сложила обратно в сетку, аккуратно разместив их внутренней стороной наружу и переложив камушками, чтобы они не перевернулись. Покончив с этим, она встала:

— Ты готов?

— Куда нам теперь?

— Туда, — махнула она рукой, и я уже не мог определить, какое это направление — север или юг, запад или восток.

Тщательно прикрепив сетку к поясу, Орсия вошла в воду. Я последовал за ней и заметил, что как только сетка погрузилась в воду, из нее полился призрачный свет, — в воде раковины словно зажглись.

Мы поплыли дальше. Впереди было меньше скоплений квасти и больше темных участков. Через некоторое время я ногами нащупал дно, оно стало отлого подниматься, и вскоре мы уже шли по пояс в воде. В полумраке с двух сторон замаячили стены пещеры, и я понял, что это подземная расщелина, ведущая дальше в глубь горы.

Вода была уже по колено, Орсия сняла сетку с пояса и потащила ее за собой по воде, чтобы раковины продолжали освещать нам путь. Расщелина стала расширяться, в воде опять появились сияющие скопления живых квасти. Но… я остановился, как вкопанный.

Здесь квасти держались не на камнях, но по краям постаментов, на которых возвышались высеченные из камня фигуры, стоявшие в два ряда, образуя галерею, в конце которой смутно виднелась какая-то темная масса.

Вода плескалась у ног статуй, по пояс облепленных рядами раковин — должно быть, раньше фигуры были наполовину погружены в воду.

Тела у них были человеческие, у иных — закутанные в длинные балахоны, скрадывавшие их очертания. Да, тела были человеческие… но лиц не было! Головы — едва обработанные круглые глыбы с глубокими глазницами — такие же, как на скале снаружи.

— Пойдем! — таща за собой сетку с раковинами, Орсия двинулась, по галерее. Она шла, не глядя на фигуры, направляясь прямо к маячившей впереди темной массе.

Я не отставал от Орсии, у меня было такое ощущение, что через эти глазницы за нами наблюдают — безучастно, но неотступно.

Я споткнулся и понял, что передо мной лестница; она вела на широкую площадку, посреди которой возвышалось какое-то строение: в сумраке трудно было определить его размеры. В стенах неясно виднелись темные бреши, судя по всему — окна и двери, но выяснить это без света было невозможно. Я сказал Орсии, что, похоже, ее светильник действует только в воде.