Александра Первухина - Заговор судьбы. Трилогия

Императрица приказала устроить публичные суд и казнь, но Хиза сомневалась, что это принесет нужный результат. Слишком уж глупо выглядел преступник в глазах простонародья, а аристократам случалось вытворять и не такое по гораздо менее веским поводам. Наверное, следовало еще раз посоветоваться с Эфой, но она и так была занята решением проблем, по сравнению с которыми эта выглядела бледно. И поэтому Хиза решила еще раз допросить преступника и, если не появится ничего нового, тихо отвернуть ему голову в камере, дабы не тратить на всякую шваль время Императрицы. В худшем случае Эфа устроит ей выволочку, когда узнает, но зато у нее будет время не дать Империи развалиться на куски. Несколько новых шрамов — не такая уж большая цена за это.

Спустя какое-то время она уже не сомневалась в правильности принятого решения. Этот сумасшедший даже не понял, за что его, собственно, арестовали и допрашивают. Он встретил ее потоком жалоб и угроз. Почему-то у него не возникло и тени сомнения в том, что он сможет выйти из камеры, и не просто выйти, а сохранив при этом возможность чем-нибудь ей навредить. Внимательно слушая преступника, Хиза уже через пару часов пришла к выводу, что ничего интересного она от него больше не узнает. Спокойно встав из-за стола, в комнате для допросов они были одни, она протянула руку и, прежде чем человек успел испугаться, сдавила пальцами его мягкое горло. Можно было, конечно, просто разорвать когтями шею, но зачем заливать камеру кровью, когда без этого можно обойтись? Под пальцами хрустнуло, и несчастный мешком свалился под стол, так и не поняв, что с ним произошло. Все действия Хизы заняли долю секунды.

Эфа сидела на неудобном жестком стуле, который являлся не чем иным, как троном ее предков, и злилась. Злиться она начала с самого утра и до сих пор никак не могла остановиться. Всё началось с того, что ее муж предложил казнить нового герцога Ростемского, невзирая ни на какие смягчающие вину обстоятельства. Ведь он посмел поднять руку на Императрицу! Эфа напомнила Рейту о покушении на его собственную жизнь и о том, что несостоявшийся убийца Его Высочества в настоящий момент находится не в камере и не в преисподней Саана, а во вполне комфортабельных гостевых покоях императорского дворца. Однако, к ее удивлению, Рейт пропустил этот весомый аргумент мимо ушей и продолжал стоять на своем, требуя отрубить малолетнему преступнику голову как можно скорее. Дело закончилось тем, что Эфа зарычала на него и покинула спальню, чтобы не испытывать искушения прикончить мужа на месте.

Следующим поводом для злости оказалось сообщение Тальзы — устроенную ею переаттестацию командного состава флота не прошло семьдесят процентов офицеров. Семьдесят! Флот Империи на данный момент представлял опасность только для самого себя, но никак не для предполагаемого противника! Эфа распорядилась поставить толковых офицеров на руководящие должности, всех лентяев, тупиц и недотеп отправить на ускоренные курсы переподготовки, а также протестировать команды кораблей на предмет выявления одаренных личностей, способных после непродолжительного обучения стать офицерами. В скором будущем проблема обещала разрешиться так или иначе. Неспособных к службе отправят в отставку, остальных начнут тренировать должным образом.

Но вот тут-то и возникала самая главная проблема — никак не удавалось найти подходящего командующего флотом. Диин во главе императорских военно-космических сил представляла опасность хотя бы тем, что совершенно не понимала своих подчиненных, и даже о полномасштабных учениях, не говоря уже о боевых действиях, не могло быть и речи. А человек, который подходил бы на эту роль, всё никак не находился. Высший командный состав флота был способен только красиво носить пошитые по индивидуальному заказу мундиры и лебезить перед Императрицей, на большее они не годились ни при каких обстоятельствах. Никто из них не смог бы решить простейшую тактическую задачку, даже если бы от этого зависела его собственная жизнь. Но не ставить же во главе флота капитана одного из кораблей! Он просто не справится с возложенной на него ответственностью. Эфа едва не зашипела от ярости, и только понимание того, что вокруг нее несколько сотен людей, которых подобная несдержанность в проявлении чувств повергнет в панику, заставило ее сдержаться.

Третьим поводом рычать от ярости была необходимость сидеть у всех на виду на этом изобретении древних мастеров пыточных дел, именуемом по какой-то прихоти ее предков троном, и ждать, пока к ней притащат толпу перепуганных людей, среди которых прячется какой-то хладнокровный мерзавец. И это при том, что время у нее расписано на тридцать дней вперед, и каждая потраченная впустую минута означает, что очередное важное дело откладывается на неопределенный срок. «Саан побери, и зачем я во всё это влезла?! Можно подумать, мне так нужна была корона! Наверняка ведь существовал и другой способ спасти Рейта от смерти! И почему не воспользовалась им? Вечно выбираю наиболее простой способ действий, а потом страдаю от этого!»

Размышления Эфы о ее незавидной участи были прерваны появлением мажордома, важно выступающего во главе процессии из сорока человек, каждого из которых сопровождали два императорских гвардейца — наверняка в целях безопасности, хотя даже все вместе они не представляли для нее никакой угрозы.

Всё семейство герцогов Ростемских прибыло ко двору. Эфа порадовалась тому, что капюшон надежно скрывает ее эмоции от окружающих — она не ожидала появления такого количества народа. Интересно, почему ее никто не предупредил о том, что эта семейка так многочисленна? Но когда мажордом начал объявлять имена столпившихся перед троном представителей семейства герцогов Ростемских, Императрица, проникнув в его сознание, поняла, в чем дело. Напуганные ее угрозой уничтожить планеты, ко двору явились даже те, чье родство с герцогским домом могла определить не каждая геральдическая палата. Н-да, придется разбираться…

Первыми были представлены мать и сестра нового герцога Ростемского, вслед за ними мажордом принялся перечислять всё более и более дальних родственников. Каждый из них делал шаг вперед, становился на одно колено и клялся в своей непричастности к покушению. Это уже стало надоедать Императрице, вынужденной выслушивать одни и те же клятвы, каждый раз взмахом руки позволяя очередному аристократу, перепуганному до полусмерти перспективой оказаться в числе подозреваемых в заговоре против трона, встать и вернуться к родственникам. Никто из них не представлял для нее интереса. Наконец прозвучало имя, заставившее Эфу насторожиться. Она аккуратно проникла в сознание этого человека и довольно оскалилась. Попался! Жестом приказав смазливому парню лет двадцати замолчать, Эфа прошипела одному из диинов, застывших возле ее кресла: