Флетчер Прэтт - Колодец Единорога

— Ты уж не обижайся, — повторил тот же голос, и с Эйрара сдернули тряпку, без того уже сползшую наполовину. — Честно, мы ведь ничего такого не сделали ни тебе, ни тому другому. Сделай уж милость, не проклинай!

Морщась, Эйрар выплюнул попавшую в рот рыбью чешую и попробовал встать. Ему помогли подняться, но тут же схватили за руки.

— Чего вам от меня надо? — выкрикнул он. — Я не буду служить Фабрицию!..

Он не сомневался, что за все случившееся следовало благодарить сладкоречивого негодяя, с самого начала желавшего выпроводить его в море.

— Ну и не служи, коль не хочешь, — отряхивая кудлатую бороду, сказал другой похититель. — Мы сами никого не признаем над собой господами. Ни твоего Фабриция, ни тех, кто носит вот это, — он коснулся руки Эйрара, и наследник Трангстеда увидел, что по каким-то причинам — быть может, и из-за его собственной ворожбы — кольцо Мелибоэ вновь превратилось в простую железку.

— Мы, — продолжал бородатый, — вольные рыбаки, и ежели кого слушаемся, так разве только нашего Загребного. Коли ты ему понадобился, значит, быть по сему. Полезай-ка на борт!

Голова была ясной, но мышцы по-прежнему казались безжизненными, точно сухая трава. Эйрар обвел взглядом обращенные к нему лица: рыбаки взирали на своего пленника с осторожным любопытством, как на какое-то ходячее чудо. «Вот до чего доводит образование…» — подумал он с невольной усмешкой.

— Что ж, придется, — сказал он наконец, и кто-то подал ему руку, помогая перебраться на борт суденышка, искусно причаленного к прибрежным камням.

— Вон туда, вниз, — указал ему бородатый на палубный люк, откуда исходила жуткая, с точки зрения сухопутного человека, рыбная вонь. Впрочем, маленький кораблик-йола оказался не только замечательно опрятен снаружи: его внутреннее устройство изумило Эйрара продуманностью и простотой. На корме обнаружилась даже каютка и стол в ней; свет проникал сквозь крохотный иллюминатор. Эйрар вошел и уже не особенно удивился, оказавшись лицом к лицу с Рудром, предводителем вольных рыбаков — Загребным, как они его называли.

Привстав, Рудр пожал юноше руку и указал на лавку напротив:

— Добро пожаловать, господин чародей.

Эйрар усмехнулся:

— Я слышал — тюремщики редко отказывают узникам в гостеприимстве…

Тень пробежала по лицу рыбака — то ли гнев, то ли нечто другое.

— Можешь считать себя пленником… если не хочешь взять в толк, что на самом деле тебя от смерти спасли. Я-то ведь знаю — у мариоланских коггеров вечно рты нараспашку, точно у карпов, уф-ф… и скоро они поймут, что с графом это не пройдет… да не было б поздно. Безрассудным его прозывают, и справедливо… но он не глупец. Не хочу иметь ничего общего с этим их недоношенным восстанием и тебе, уф-ф, не дам!

— Благодарствую. — Эйрар даже не пытался спрятать насмешку. — Куда как мило с твоей стороны…

Рудр поднялся и, глядя куда-то поверх его головы, неожиданно громовым голосом рявкнул:

— Эй, вы там! Толлинг, Паури! Отчаливаем!

С палубы донесся тяжелый топот ног, и Эйрар ощутил, что йола двинулась. Рудр снова уселся:

— Как у нас говорят — ветер не выбирает, ветер дует на всех, уф-ф. Да… Что верно, то верно, ты на самом деле нам нужен. Морские демоны, чтоб им!.. Мелибоэ когда-то нас здорово выручал, но как доверять ему после всего, что ты наговорил третьего дня? Да еще с этим восстанием? Уф-ф! Поколдуй нам, парень, а за нами не пропадет… да и времечко опасное пересидишь. Мы, вольные рыбаки, слов на ветер не бросаем. Ну? Что скажешь?

Эйрар невольно припомнил речи Рудра на собрании и подумал, что вольный рыбак был на самом деле не столь уж бесхитростен.

— По-моему, — сказал он, — стыд и срам отсиживаться в стороне, когда другие поднимают мечи во имя Крылатого Волка…

Рудр тяжело перевел дух:

— У нас на островах тоже пруд пруди юных сорвиголов вроде тебя! Отправляются во льды за китами, а старый Рудр потом наживай седые волосы, объясняя их подружкам, отчего это женихи не вернулись. У тебя есть девчонка?..

— Нет.

— Уф-ф… ну так вот. Если я что-нибудь смыслю в людях — ты из тех, кого называют счастливчиками. А теперь послушай старого Рудра. Твоя удача пригодится не только тебе одному, так что не лезь в пекло, сынок. Лучше поберегись. Поверь старику; храбрецы — это те, кто ни о ком не печется, лишь о себе.

Эйрара не слишком-то убедили эти слова, но он промолчал, ожидая, что Рудр скажет еще. Рыбак долго смотрел на него, отдуваясь, и наконец заговорил снова:

— Ну что ж… я не слепой, вижу, что уговаривать тебя бесполезно. Может, ты и прав. Как у нас говорят: стой на своем и начхай на всех… включая императора Аурариса. Да, заставить бы тебя, так ведь тоже не выйдет, знаю я вас, колдунов… дунете, плюнете, и готово, и попался, как рак в кастрюлю. Уф-ф!.. Ладно! Поговорим по-другому. Предлагаю тебе честную сделку… небось, думаешь — и что это я могу такого тебе предложить? Да, я всего лишь старый, заскорузлый рыбак… но я пережил не одного короля. И если я говорю, что ребята из Мариолы затеяли варить кашу под скверной звездой, значит, так оно и есть, и ввязываться незачем. Вот… поворожи нам, пока не сменится луна. Это не так уж сильно оторвет тебя от твоих любимых сражений, если, конечно, там вообще что-то начнется. А потом я высажу тебя на берег с пятью десятками моих молодцов под началом Долговязого Эрба. Ну?.. Согласен?

— Здорово ты меняешь галсы, Загребной, — сказал Эйрар. — Ты же только что клялся, что палец о палец не ударишь, чтобы помочь Мариаполю. И тут же швыряешь в огонь полсотни парней!

— Ага… уф-ф, уф-ф. Я сразу сказал, что ты из счастливчиков, и рад повторить. Повторю и другое: когда поднимется Мариаполь, герцог Роджер тут же примется созывать под свои знамена бойцов… — Он неловко пошевелился, и Эйрар с изумлением заметил слезу, скатившуюся по морщинистой, заросшей седой шерстью щеке. — Наша земля… Наше море смердит, покуда Дейларна гнет шею перед Алым Пиком… Гильдиям валькингов нипочем не скинуть, да и этим южанам-наемникам… плясуны с оружием, разрази их! А мы, рыбаки, первыми окажемся на рифах, когда Мариаполь растопчут. До сих пор графа Валька если что и сдерживало, так разве страх перед восстанием… А когда восстание вспыхнет и будет подавлено… одна надежда, что он не захочет связываться с Салмонесским Бастардом… если мы вступим с ним в союз. Вот я и жертвую пятьюдесятью, чтобы спасти всех… спасти всех…

Осекшись, он отвернулся. Эйрар напряженно обдумывал услышанное. Кажется, на сей раз Рудр действительно был искренен — в отличие от того собрания Железного Кольца в Нааросе. Стать предводителем полусотни!.. Эйрар был не столь уж скверного мнения о себе и полагал, что из него получится неплохой вождь. Искушение почти побороло в нем врожденную крестьянскую осторожность; он знал, что блеск в глазах выдает его с головой, но все же счел за благо спросить: