Катерина Диченко - Механик и все-все-все

Последующие два дня больше были похожи на игрушку юлу, которую сильно раскрутили и не смогли остановить. Я снова в бешеном темпе проходила медицинское обследование, чтобы Шеверов подготовил все необходимые документы, справки и заключения, встречалась с банкиром и оформляла липовые документы на несуществующий банковский счет, собиралась в поездку, скрепя сердцем обманывая Марту, уверяя, что еду подработать на удачном заказе. Пару раз я проявляла малодушие, порываясь прекратить всю эту беготню и упасть на диван, намереваясь пролежать на нем до самого марта, покрывшись мхом, трогательно цветущим мелкими соцветиями, но приходилось, сжав зубы, продолжать двигаться вперед.

Единственное чего серьезно боялась — что заявка на мое «желание» стать пациентом доктора Цорна будет идти долго или мне, вообще, откажут. Впрочем, как оказалось, эти опасения были напрасными. На исходе второго дня в клинику Шеверова пришел ответ о согласии принять меня в качестве пациента больницы святого Кирифа и намеренье доктора Арнса лично заняться моим лечением.

Я держала в руках этот ответ словно смертельно ядовитую змею. Один неверный шаг, одно неправильное движение или жест и яд, который одновременно служит и отравой и противоядием, может обернуться укусом смерти.

Жутко, правда? Но это было именно то, что я чувствовала.

— Сколько я там пробуду, не знаю, но всегда держите при себе часы. В случае опасности только с вами у меня будет возможность связаться и попросить помощи.

— Но чем я смогу помочь? — растеряно развел руками доктор.

— Если случится что-то действительно серьезное и меня нужно будет вытаскивать с острова, выставите стрелки на часах ровно на семь и трижды прокрутите завод. Вам ответит глава вампирьего клана Алдар Элиш. Расскажите ему все как есть. Он сможет помочь.

По мере моего монолога у Шеверова вытягивалось лицо, и заметно округлялись глаза. О моих… гмм… неординарных отношениях с сиром вампиров Багирыч не знал. Хватит с него и того, что он меня терпит.

— Вы что любовники?!

Пришла моя очередь вытягивать лицо, и ошарашено уставиться на друга.

— Да не дай Бог! И почему всех так интересует этот вопрос? А если я скажу, что он мой должник, вас это устроит?

— Лучше бы ты с ним спала.

— Спасибо, — недовольно фыркнула я, сердито сверкая на доктора глазами.

— Ладно, девочка, не сердись, — примирительно успокоил меня Шеверов, приобняв за плечи. — Я ужасно нервничаю. Пойми… своими руками отправлять дорого человека в руки одержимого наукой мясника не очень повышает настроение.

— Я понимаю, — пристыжено побурчала я ему в рубашку. — Вы меня простите, что я доставляю вам столько хлопот, просто, мне больше не к кому обратиться.

— Эх ты, горюшко ты мое… — вздохнул он. — Слушай меня внимательно. В твою сумку я положил пакет с особым лекарством. Я не знаю какое тебе назначат лечение и какими лекарствами будут пичкать. Если почувствуешь, что тебе стало хуже после какого-нибудь препарата или его прием будет вызывать подозрение, прими одну таблетку из моего пакета. Ее необходимо съесть, тщательно прожевав и не запивать водой. Эта таблетка нейтрализует любые препараты, введенные в организм.

— Разве такие бывают?

Я не смогла скрыть своего удивления, и моя реакция очень польстила Шеверову. На лице мужчины расцвела полная гордости лукавая улыбка.

— Не только механики могут похвастаться новыми открытиями и изобретениями. Эта разработка моего близкого друга фармацевта и ее презентация назначена на Новый год, поэтому о ней знает только ограниченный круг людей.

— Не перестану повторять — у вас очень хорошие друзья.

— И очень ехидные подопечные, — передразнил он меня и мы рассмеялись. Правда немного напряженно и неискренне.

— Скажите, Багир, чего мне следует ожидать от Цорна?

— Он умен, хитер, ради достижения своей цели пойдет на все. Циничен и беспринципен, понятие жалости и человеческого сострадания ему не знакомы. Кать… его царь, бог, жена и любовница — наука. Не делай такие страшные глаза, — мягко одернул меня Шеверов, — я даю тебе его чистую не завуалированную характеристику, а не то что он представляет из себя в глазах широкой публики. Я знаю Арнса не понаслышке, но заявку от моей клиники на твое лечение он принял сразу. Так что в разговоре с ним можешь смело говорить, что я твой лечащий врач. Его весьма заинтересовала твоя необычная болезнь. Не удивлюсь, если он тоже с такой не сталкивался и буду искренне рад, если он сможет тебе помочь. Только я тебя очень прошу — сделай так, чтобы он не захотел разобрать тебя по кусочкам.

— Я постараюсь. Скажите, а как у вас получилось так быстро добиться ответа на заявку?

— У Арнса в городе есть главный офис, так что вопрос своевременности доставки информации и обеспечения комфортного пребывания пациентов в больницу входит в обязанности его организации. Кстати, машина за тобой приедет, — он глянул на часы, подсчитывая время, — через двадцать минут. Она отвезет тебя в порт, где тебя уже будет ждать каюта на корабле и если на море будет хорошая погода, через час-полтора ты окажешься на острове Туманов. У Арнса есть свой собственный корабль, к тому же на остров каждый день ходит общественный транспорт — городская мэрия возит всех желающих посетить целебные источники. Он приходит в десять утра, а отходит в пять вечера. Если что, будешь знать, как уйти с острова. Ну а теперь самое главное, — и доктор красноречиво глянул на медальон, выбившийся из-под теплого свитера. — Ты готова?

— Да… То есть нет! Подождите, я сейчас настроюсь.

У меня тут же вспотели ладони и мелко задрожали руки. Стало тяжело дышать, а сердце было готово выпрыгнуть из груди. Было очень страшно, и я отчетливо понимала, что не готова.

— Давай я сниму? — понимающе предложил Шеверов, видя как тяжело мне это сделать.

— Нет! Я сама.

Я несколько раз глубоко вздохнула и выдохнула и, зажмурившись, одним резким движение сдернула с шеи цепочку.

Стены комнаты отразили короткий крик, полный боли и отчаянья. Я лежала, скрючившись, на кушетке и хватала ртом воздух. По лицу не прикасающимся потоком бежали слезы. Я не знала, что это будет ТАК больно! Не знала… Казалось, в животе находится огненный осьминог, который сдавливает своими щупальцами с присосками все внутренности. В первые минуты я, не переставая, выла, до крови закусив губу. Потом Шеверов сделал мне несколько уколов и боль постепенно притупилась, но не ушла.

— Ты как? — спросил он, деловито осматривая глаза и вымеряя пульс.

— Я знала, что я дура, но чтобы настолько… — выдохнула я, осторожно облокачиваясь о стену. — Это будет невероятно долгая поездка и, похоже, мне придется забыть, что такое такт.