Катерина Диченко - Механик и все-все-все

Незнакомец, очертания которого мелькали в витринах, все так же продолжал следовать за нами, старательно изображая прохожего и делая вид, что ему просто в ту же сторону. Такой себе обычный человек — среднего роста, в черной вязанной шапочке, низко надвинутой на глаза, в темном пальто с высоким воротником и плотным шарфом, закрывающим нос от холода. Половина идущих были так одеты — не май месяц и ничего удивительного в закрытом лице не было. А жаль…

На одной из улиц в густом потоке людей он внезапно исчез и мы облегченно вздохнули. Такое навязчивое сопровождение напрягает и порядком раздражает.

— Ушел? — недоверчиво оглядываясь, спросил друг.

— Вроде. Думаешь, отстал?

Я даже привстала на цыпочки, пытаясь разглядеть в потоке вечерних прохожих нашего «преследователя». В поле моего зрения его не было, но я вполне могла не заметить незнакомца в сгущающихся сумерках.

— Может, карету наймем?

— Да, ну, — раздраженно отмахнулся инженер. — Тут идти-то осталось минуть десять. Сейчас через мост пройдем, а там, через арку, сократим дворами и выйдем как раз к дому.

Дойти пешком было действительно быстрее и легче. Каретой пришлось бы делать большой круг, теряя во времени и деньгах. Цены здесь, между прочим, были баснословные. Короче говоря — победила жадность.

Держась за руки, словно проштрафившиеся школьники, мы быстрым шагом перешли мост и почти прошли широкую темную (а-а-а, кто бы в этом сомневался) арку дома, как вдруг из-за угла мелькнула тень и навалилась на Азария. Я успела подхватить выпавший из рук друга сверток, прежде чем инженер рухнул в снег вместе с напавшем незнакомцем. Началась яростная драка и в руках незнакомца мелькнул нож. Не теряя больше драгоценных минут, я с силой опустила на голову напавшего гостинец Азария. Послышался глухой удар, бумажный пакет взорвался, а лицо и одежду окатило чем-то липким. Незнакомец сдавленно застонал, обмяк и затих. Откатив его вбок за плечи, с земли поднялся порядком потрепанный Азар. Без признаков повреждений, но заметно побледневший и в перекошенной набок шапке.

— Он мертв? — шокировано выдохнул инженер, расширенными глазами смотря на покрытую бурыми подтеками голову мужчины.

От этого вопроса мне стало плохо. В горле пересохло, а руки затряслись. А вдруг я убила человека?!

При мысли о то, что ему нужно проверить пульс меня замутило. Вот тебе и беззаботный день. Вот тебе и неприятности… Лежат и не двигаются. И, кажется, не дышат.

— Ты проломила ему череп, — на одном выдохе, скороговоркой сказал Азар. — Смотри! Текут! Текут мозги! Выта-ка-а-ют!

От его истеричного завывания у меня самой подкосились ноги, и я на карачках подползла к телу. Тело дышало и подавало слабые признаки жизни. Приложила пальцы сначала к своей шее, вспоминая, как правильно мерить пульс, потом к его. У меня была тахикардия, у мужчины — слабое, но хорошо прослушиваемое сердцебиение. Внимательно осмотрела его голову, стараясь не прикасаться руками, потом забрызганное бурыми брызгами пальто. Рядом с обезвреженным бандитом в ошметках разорванного пакета лежала разбитая двухлитровая банка с вареньем, большая часть которого осталась на голове у мужчины.

— Азар!

— Текут! Т-е-кут мозги! — продолжал убиваться друг, не реагируя на меня.

— Азарий! Ничего там не течет — это варенье.

— Горюшко-то, какое, — заламывая руки, с надрывом он возвел очи к небу. — Течет, течет варенье по головушке бедовой… Стоп, какое варенье?! — резко опомнился инженер, прекратив завывания.

— То, что тебе гостинцем передали. Зря его твоя родственница с лета хранила, мы его даже не донесли.

Азар воровато оглянулся. К счастью или, как назло, никого из прохожих рядом не было. А если бы у нас не оказалось банки с вареньем (вечная ей память)? Вот вам и другая сторона красивого Речного города.

— А что хоть за варенье было? Попробуй.

Я чуть было не купилась на серьезный голос Азара и вовремя отдернула поднесенный к варенью палец.

— Тьфу, дурной! Сам пробуй.

— А ну-ка, подвинься, — он деловито оттеснил меня в сторону и сноровисто обшарил карманы все еще находившегося в бессознании бандита.

Достал пачку денег, не раздумывая, переложил ее себе в карман, откинул ногой и в снег короткий нож с широким лезвием.

— Давай двигать отсюдова, пока нас никто не увидел.

— А он? — растерянно переспросила я, когда Азар взял меня под локоть и потащил из арки.

— Все что можно ты для него уже сделала, — неожиданно серьезно сказал друг, поминутно оглядываясь назад через плечо. — Очухается сам — учтет, как хороший урок на будущее. Найдут патрульные — пусть разбираются, что это за субъект по ночам к честным туристам с ножом пристает. Это их работа как-никак.

— А если он замерзнет?

— Такие от мороза не умирают.

— Может быть, нам его нужно было допросить?

— Где? — Азар одарил меня таким осуждающим взглядом, что стало стыдно. — В той арке? Это еще хорошо, что нас не застукали, а то б всех троих увезли. Я тебе и так скажу, что он бы нам ответил: «Подошел неизвестный мужик, дал деньги и показал, кого нужно обработать».

— С чего ты взял? А может, он ему лицо показал?

— Я тебя умоляю… — скривился друг. — Нашел первого попавшегося бандюгана, а тот и не напрягался. Даже следить толком не смог. Был бы это профессионал — лежали бы мы с тобой сейчас в снегу рядышком. Мертвые.

Я смотрела на друга, как будто бы впервые его видела. Вместо балагура, весельчака и безалаберного разгильдяя рядом со мной шел собранный, серьезный молодой человек, трезво оценивающий ситуацию. Его паника «про мозги» больше походила на издевательство. Естественно, надо мной, как над несостоявшемся (и, слава Богу) потенциальным убийцей.

Смех смехом, однако, факт покушения на Азария оставался реальным. И покушались именно на инженера, потому что в подобных случаях начинают «работать» с основного заказа, остальное по мере необходимости. Меня могли и не тронуть, а могли и устранить, как ненужного свидетеля. Слава Богу, я об этом никогда не узнаю.

В дом Киры мы вошли помятые, испачканные в снегу (Азарий) и в варенье (я), замершие (оба), уставшие (полагаю тоже оба) и мрачные, как еноты перед горой стирки (бесспорный факт — наши лица я успела рассмотреть в зеркале прихожей). Сидящие в гостиной люди и вампиры, увидев нас, замерли, кто как есть. Самым обидным было вытянувшееся лицо Киры. Перед ней мне было искренне стыдно. Скривленные губки девушек меня не удивили, также как и брезгливое выражение глаз Ильи. Они и раньше нас не шибко жаловали. Так чего переживать? А вот Алдар, стоящий возле камина, издевательски скалился, пряча за ехидством удивление.

— Катерина, ты чего вся в варенье? — иронично спросил он, медленно проводя по мне взглядом.