Юрий Валин - Вернуться! (Эмигранты)

- Прикрывают. Вдруг народец взбунтуется?

- Сейчас вряд ли. Ори нашим, чтобы сюда поднимались. Там на корме трапик есть, сигать на борт необязательно. Только за аванками проследите...

- Вещи?

- Вещи потом.

Катрин смотрела, как на борт поднимается Жо. Тоже полуголый, щеки запавшие, настороженный взгляд рыскает по сторонам, топор наперевес. Щенок худой...

- Моя леди...

Катрин неожиданно для себя обхватила мальчишку за худую шею, стиснула:

- Ай, - сказал кадет-недоучка и улыбнулся. Широко, как еще в Париже умел улыбаться.

Следом за Жо поднялся Хенк. С бороды капала вода. Деловито оглядел палубу, голого окровавленного человека у штурвала, сгрудившихся на носу незнакомцев, заухмылялся:

- Я говорил - она черненькая.

Эррата издала придушенный стон.

- Кэтти, ты обещала... - начал дрожащим голосом Цензор.

Катрин перепрыгнула через кокпит и ударила мужчину ногой в живот. Цензор согнулся и упал на колени:

- Встать, животное! - заорала Катрин. - Запускай магию и выводи шхуну на чистую воду. Возвращаемся.

Катрин обернулась и увидела расширившиеся глаза Жо. Да, нужно сразу все расставить по местам.

- Этот, - молодая женщина ткнула пальцем в пытающееся разогнуться смуглое тело, - этот урод объявлен вне закона. Вне Женевской конвенции и вне прав человека. Не человек - бабуин мерзкий прямоходящий. Убийца и самозванец. Кроме того, тварь до изумления бесчувственная к физическому воздействию. Всё. Приговор вынесен и обжалованию не подлежит. Всем ясно? А ты, покойник, вставай, пока стоять можешь. Рули, ублюдок. Да, и парус поднимите. Надоела мне магия.

"Квадро" шел под парусами. Сделали небольшой круг, обходя группу островков. Катрин, стоя на корме, следила за суетой, за шорохом и постукиванием движущихся снастей. Следила за людьми. Ковылял по палубе Эрго. Мрачно возился с канатами Дикси. Между ними шнырял Квазимодо, вертел головою, успевая разглядеть все, и дословно запомнить неуверенные приказы бывшего Цензора. Задрав голову, следил за парусом Жо. Коренастый Хенк стоял за спиной голого шкипера, почесывая бороду и разглядывая исполосованную смуглую спину странного пленника. Над головой что-то бесконечно щелкало, хлопало и звякало. Большую часть неба закрыл светло-серый парус. Катрин нашла глазами скорчившуюся на носу корабля Эррату. Да, нам, бабам, этих парусов не понять. Жутко сложная вещь. Принцип действия МГ-34 куда проще уловить. Похоже, не получится из вас, леди, настоящей яхтсменки.

Катамаран подошел к берегу. Квазимодо соскочил на настил пристани, принялся закреплять канат. Катрин наблюдала, с каким замешательством и тайной надеждой поглядывают на дом коренные обитатели Тихой. Катрин спрыгнула на крошечный причал. Оглянувшись, с удовольствием заметила, как сдвинулся Хенк, чтобы удерживать всех местных в поле зрения. Да и Жо не терялся - худая его фигура выглядела вполне убедительно.

Квазимодо подскочил к предводительнице, зашептал:

- Кораблик изумительный. Готов поверить, что дарки строили. Очень умно. Даже чересчур. Осваивать не меньше месяца придется. Но это ничего. Как руль работает - понятно. В случае чего, можно и под одним парусом двигаться. Насчет второго паруса - того, что этот голый "генуей" обзывает, я еще не понял. У нас таких не было. Насчет магии, честно признаю - вообще ничего не понял. Якорь здесь отличный. А каюты...

- Стоп, - прервала Катрин, так и не уловившая, когда одноглазый успел заглянуть вниз. - Плыть можно, я правильно поняла? На "магию" особо надеяться не стоит. До моря мы самостоятельно дойдем? Короче - это животное, что рулило, нам очень нужно?

Квазимодо замялся:

- Моя леди, я вас понимаю. Судя по всему, его стоит вздернуть за шею прямо сейчас. Обойдемся без голожопого. С другой стороны - пока мы тут тыкаться будем да узнавать, что к чему.... Здесь и лебедка такая, что с первого взгляда её и не узнаешь. Парус сам собою распускается. И еще премудростей полным-полно. Я, конечно, понимаю, что колдовства здесь не больше, чем в теле-визоре, но... Время потеряем.

- Ква, говори прямо.

- Я бы оставил его пожить. Хотя бы пару дней. Быстрее будет у него спросить, чем самим догадываться.

- Я поняла. Потерплю.

- Катрин, - одноглазый почтительно и мягко взял молодую женщину за руку, - я не все сказал. Ты на себя не похожа. Теа частенько говорит, что некоторые оскорбления можно только кровью отмыть. И она совершено права. Только скажи - мы этого черного пополам порвем. Медленно. Чтобы орал так, что и в Каннуте слышно будет. Как раз и лебедку проверим. Подумаешь, до моря на день-два позже дойдем...

- Нет, я чтобы день выгадать, что угодно стерплю, - Катрин положила ладонь на горячую шею вора. - Паршиво мне, Ква. Вообще подохнуть хочется.

- Ну, - одноглазый опустил голову, - что тут говорить. Я себе никак не прощу. Только идти нам нужно. Найти наших. Подыхать, обделавшись - хуже не придумаешь.

- Угу, мысль правильная, тут не поспоришь, - Катрин сплюнула в рыжую воду. - Значит, так, тебе с Хенком - дом на разграбление. Чтобы все полезное было на борту мгновенно. Жратвы на кухне - кот наплакал, но выгреби все. Остальные вещи - что именно забрать, ты лучше меня знаешь. Запряги местных - пусть таскают. Сильно их не лупи, но будь настороже. Тот, которому я нос сломала, может взбрыкнуть. Да и девка дурная. Я возьму Жо, и мы побеседуем с голодранцем нашим многознающим.

Из открытой двери в тайный ход еще сильнее несло речной сыростью.

- Жо, найди лом или кувалду. Или молот какой-нибудь. Тащи сюда, - сказала Катрин, поправляя неудобный пояс с мечом.

Мальчик бледно улыбнулся:

- Кэт, я не уверен, что смогу их использовать, ну... не по назначению. Честно говоря, я и смотреть-то тоже...

Катрин глянула ему в глаза:

- Не надо спорить, кадет.

Цензор, скорчившийся на коленях у их ног и с ужасом следивший за разговором, заскулил, увидев как юный разбойник повернулся и отправился на поиски страшных инструментов.

- Заткнись, хорек, - Катрин пихнула пленника к потайному ходу.

Воды в коротком подземном ходе было уже по щиколотку. Цензор прошлепал к двери своего тайного убежища, сел, прислонившись к металлу.

- Я все равно не открою. Можете меня убивать. Тебе ничего не достанется. Я всегда подозревал, что ты обыкновенная разбойница.

Катрин кивнула:

- То-то у тебя так вставал. Значит, жизнь хочешь положить за ценности свои несусветные? Мужественный поступок. Идиотический. Кто тебе, драный бабуин, сказал, что я на твои сокровища несметные зарюсь? Нет, дверь мы открывать не будем.

- Лжешь! Ты всегда лжешь! Кто клялся мне в верности? Кто от любви рыдал, в ногах валялся? Комедиантка. Грабительница бесстыдная. Ты мне все кости сломала. Клятвопреступница.

- Кулацкая ты морда, преторианец, - вздохнула Катрин. - Вон как осмелел, когда несметные сокровища спину подпирают. Вша ты, умственно отсталая. Ты, может быть, последний раз в своей жизни с живым человеком разговариваешь. Зачем врешь? Оскорбляешь меня зачем-то. Я же с тобой спала, ублажала плоть твою обезьянью. Уж хуже оскорбления для женщины не придумаешь. А насчет остального бреда... О любви мы с тобой и словом не обмолвились. Тебе, кобелю, не до мелочей было. В верности я тебе не клялась. Если плакала, то уж отнюдь не от любви пламенной. Насчет клятв - единственное что обещала - что жить будешь долго. Даже не сомневайся - связанному и запертому в этом подвале тебе и трое суток истинной вечностью покажутся. Уж в этом можешь мне поверить.