Александр Никоноров - Раздать сценарий

Я ходко штурмовал очередной крутоватый холм, слегка пружиня и подпрыгивая. Но как бы легко ни шлось, как бы ни старались ноги, как бы ни похлопывала, словно приободряя, сумка, как бы ни помогал посох — ставший намного дороже после сегодняшнего, — а дыхание тем не менее сбилось. Одолела одышка, воздух стал выходить с легким свистом. Идти в обход, петляя меж всхолмий — удел безумцев с кучей лишнего времени. У меня такового не имеется, и чтобы пройти череду бугристой поверхности, мне потребуется раз в пять больше того, что я себе уделил. Чтобы не плестись, я попытался задать хоть какие-нибудь рамки.

Только сейчас я осознал, что направление мне попалось «удачное» — топот серого народа стал мощнее, подошвы ощущают едва уловимую вибрацию. Я поднялся на вершину, но выглядывать не спешу. Для начала следует осмотреться. Невысокая, но широкая каменюка послужила хорошим укрытием. Я распластался на жесткой земле. Ребра ощутили впившиеся меж них мелкие камушки, а дрожь, исходящая откуда-то неподалеку, сотрясает тело. Не сильно, но так, чтобы удалось прочувствовать. Стараясь оставаться незамеченным, я аккуратно выглянул из-за камня и посмотрел вниз.

Мне открылся небольшой лагерь, расположенный в тесной ложбине меж холмов. На одном из них нахожусь я. Восемь нелепых хижин окружены двойным кольцом частокола. Сооружены они вокруг большого костра, который как причудливое создание размахивает множеством ярко-оранжевых щупалец, пугая сгущающийся сумрак. Тролли, отсюда словно уменьшенные фигурки-модельки, как заведенные исполняют одни и те же хаотичные движения. Они размахивают лапищами, трясутся будто эпилептики, дергаются и дрыгаются. Это у них и называют танцем. Народным танцем! Такое ощущение, что на бедных верзил нападает рой мух, а те судорожно отбиваются. Я насчитал тринадцать троллей.

Разум строит комбинации. Я пока еще не осознаю, но отчетливо понимаю, что при всем желании не смогу отвертеться от намечающейся авантюры, какой бы бесшабашной она ни была. Та алчба, что не дает мне покоя, то ноющее чувство, как у бросающего курить, красноречиво посулило, что сила воли проиграла…

Ночлег, тролли… Ночлег, тролли… Ха!

На лице отразилась ухмылка, а тело словно окатили кипятком, а потом резко обдали ледяной водой — похожее я испытываю регулярно, когда мой организм получает мощную дозу адреналина, вызванную азартом. А азарт — мой лучший друг. И враг. Причем, какое из этих двух свойств превалирующее — загадка.

А что? Судьба посмеялась надо мной, когда решила окружить меня гойлурами. И несмотря на благоприятный исход я не останусь в долгу и поддену ее, чтобы знала — не ей одной суждено конфузить. Мы тоже кое-что умеем.

Небо потеряло голубые тона и стало синим. Мир обзавелся дивными красками и престранными тонами, в том числе благодаря излучающим серебро Знакам. Как будто все предметы разукрасили чернилами, разведенными в воде.

Итак, место для сна обозначилось, осталось его соорудить, потрепав судьбу… Обуявшее меня чувство безумия подхватило волну желания и как следует поддержало, еще раз обдав меня контрастным душем.

Я укутался в плащ, спрятал сумку в специально сшитый для нее задний карман и направился вниз по склону. Шествовал я неспешно и чинно. По моему сценарию скрываться от танцующей дюжины троллей смысла не больше, чем в моем предприятии. Поначалу плясуны не замечали идущего к ним пришельца. Когда же я практически поравнялся с их компанией, беспрепятственно пройдя ограждения, один обратил на меня внимание, не забыв рассказать об этом остальным сородичам. Танец в тот же миг исчерпался. Верзилы затыкали в меня длинными пальцами, не имеющими ногтей, и что-то закричали на утробно-бурлящем языке. Затем пошло интереснее: они захлопали в ладоши и ликующе взвизгнули — горемыки радовались чему-то новому в монотонной скучной жизни. Так неестественно смотреть, как огромные страшилы ведут себя подобно маленьким детям.

Между нами осталось расстояние в пару посохов. Я увидел, что оскал троллей не предвещает ничего хорошего. Когда наконец-таки я встречу встречу теплый прием и гостеприимство хозяев?! По крайней мере эти не такие слюнявые, как гойлуры.

Самый старый тролль выдался вперед и сказал на ломаном общем, читай ольгенике, языке:

— Я - вощь кляня Острокхо Кхамня! Мое имя Дурудой. Ми соверщам тханцы и не позволим кхом-то пстуху мищать нам! — тон вождя многообещающ. До сих пор поражаюсь, как таким тупоголовым поддается наш язык? Но сейчас возник вопрос поувлекательнее — почему даже они увидели во мне пастуха? Что не так с моей внешностью?!

А между тем старый тролль продолжил, приняв мою паузу за проявление слабости:

— Ви, люди, нигда не уващали нас, ни во щто не ставли. Ми вам слущим, но ми для вас только сила. — После фраз предводитель делал значительную паузу, которую заполнял нестройный хор его соплеменников, подтверждавших сказанные слова вождя. — Даще сщас тхы своим появлением дхал пнять нам, щто ми лищь скхот и нас надо пасти. Но ми не ткие! Ми — настоящий сплоченный клан!

Я опешил. Сдается мне, что во время танцев им напрочь повышибало скудные остатки мозгов. Просто высшая степень идиотизма. Ну кто сможет предположить, что подобный маразм увидит свет?

Небо. Одного взгляда хватило, чтобы понять — времени осталось считанные минуты. Я приступил — выпрямился, расправил плечи и сделал лицо как можно серьезнее и яростнее. С примеренной гримасой гневная тирада будет иметь вес, а уж если произнести все медленно, чеканя слова, то безусловно добьюсь результата.

— Заткнись, жалкое создание! Как смеешь ты, мерзкая отрыжка Туртулуя Мохнозадого [12] Туртулуй Мохнозадый — по версии троллей, самый могучий и великий бог. Вместе со своими четырьмя братьями является Иродом Начала. Пять Иродов Начала — боги, создавшие этот мир, и первыми по счету, кто появился в Ферленге, стали тролли. , пререкаться со мной?! Ты отдаешь себе отчет, с кем разговариваешь? Я — Ростипай Одногорбый [13] Ростипай Одногорбый — родной брат Туртулуя, менее могущественный, но не менее великий. !

Кучка троллей чуть не выронила глаза из орбит. Это надо видеть! Половина из них от испуга, а может, и неожиданности, убежала в самую большую хижину из всех построенных, не произнеся ни единого звука. Не самая лучшая встреча бога. Оставшиеся пали ниц, стучась головой о каменистую землю и что-то лепеча. Их вожак засыпал извинениями. В какой-то момент я перестал понимать что-либо вообще — речь его стала быстрой-быстрой.

Я посмотрел надменно и свысока, благо, их поза позволила мне сделать это:

— Мда, заставь дураков богу молиться, они и лбы расшибут… — по-хозяйски заметил я.