Татьяна Устименко - Суета вокруг кота

— Милый, не верь ему, — попыталась закричать я, но из пересохшего от волнения горла вырвался лишь невнятный хрип. — Милый, берегись…

Но, увы, мое предупреждение опоздало, ибо неуловимо быстрым движением Сидор вдруг прыгнул к нарам, выхватил нож из прикрепленных к поясу ножен и по самую рукоять вонзил его в грудь Кирилла…

— А-а-а, чтоб вас Тени забрали, сволочи! — вне себя от горя пожелала я, бросаясь к Кириллу. Цепочка на моих наручниках издала удивленный треск и лопнула…

Дверь камеры со скрежетом захлопнулась у меня за спиной, отсекая нас от быстренько ретировавшихся из помещения Сидора и Бублика. И наплевать, сейчас мне было не до двери и не до них, удери они хоть в Мидир. Сейчас меня интересовал только любимый!

Сам же Кирилл тем временем медленно заваливался на бок, съезжая спиной по стене. На его губах пузырилась алая кровь, глаза закатились. Я подхватила любимого и осторожно уложила на нары. Оценивающе оглядела рукоять ножа, торчащую из груди моего нао. Плохо! Сидор ударил умело — чуть пониже сердца, точно между ребрами. Крови вытекло немного, но в этом тоже не было ничего хорошего, ибо пузыри на губах Кирилла свидетельствовали об обширном внутреннем кровоизлиянии и поражении легких. Завянь мои фамильные лотосы, но все очень плохо, хуже некуда! Эльфы, скорее всего, от таких повреждений и не умирают, но люди… Боюсь, что для человека такое ранение может оказаться смертельным. И сквернее всего то, что помочь Кириллу некому, ибо лекаря нам сюда точно не пришлют!

— Вот ведь Тени вонючие! — растерянно выругалась я. — И что же мне теперь делать?

— Нож из раны вытащи, бестолочь! — неожиданно подсказал чей-то сварливый голос.

— Э-э-э… — Я перевела взгляд вниз. — Слушай, горемычный, а ты как из рюкзака-то выбрался?

— Когда ты в очередной раз меня уронила, — Маврикий с намеком потер лапой крестец, — завязка клапана надорвалась. А потом я ее догрыз… — Кот демонстративно выплюнул обрывок замызганной веревочки. — Предупреждаю, еще раз уронишь, и я — по твоей вине — на всю жизнь инвалидом останусь.

— Не останешься, — не поддалась на шантаж я. — У кошек ведь девять жизней, поэтому у тебя имеется солидный запас неубиваемости. А вот у него, — я указала на распростертого на нарах Кирилла, — жизнь всего одна…

— Поэтому я и говорю, — настойчиво повторил кот, — нож из раны вытащи.

— А если он тогда кровью истечет? — не согласилась я.

— Возможно, но в противном случае она вся внутри останется, и он ею захлебнется, — возмущенно фыркнул мой полосатый оппонент. — Предпочитаешь такой вариант?

— Вот беда, куда ни кинь, все клин! — печально вздохнула я, взялась за рукоятку и с заметным усилием вытянула нож из раны, ибо он довольно крепко застрял между ребрами. Кровь тут же забила струей…

Я нервно рванула рубашку Кирилла, обнажая его грудь.

— Нужно чем-то перевязать, иначе он кровью истечет! — крикнула я коту.

— Такое повязкой не остановишь! — уныло ответил Маврикий, флегматично наблюдая за хлещущей из раны кровью. — И вообще, Кирилл, конечно, хороший парень и лично мне ничего плохого не сделал, но будь реалисткой — тебе его не спасти. Он уже не жилец!

— Предлагаешь мне смириться с его смертью? — ужаснулась я, с треском отрывая рукав своей рубашки и закрывая им рану.

Кусок тонкой ткани тут же насквозь пропитался кровью. Я прикусила нижнюю губу, еле сдержав стон ужаса. А если Маврикий прав — и Кирилла уже не спасти? О, что же мне делать? Нет, я не сдамся, не отдам любимого смерти!..

— Если умрет он, то я тоже умру! — прорычала я, отрывая второй рукав. — Зачем мне тогда жить? Помоги, нужно его чуть приподнять, пропихнуть ткань под спину и постараться крепко перевязать… — Я пыхтела, с трудом перекатывая тяжелого нао на бок.

— Ой, да так ты его еще быстрее доконаешь своей бабской суетой! — неодобрительно проворчал кот, упираясь лапками в спину мужчины. Рваная рубашка Кирилла раскрылась полностью, и из-под нее выскользнуло нечто блестящее, прикрепленное к обвивающей шею цепочке…

— Мой пропавший медальон! — удивилась я, безошибочно опознав давно и прекрасно знакомую мне серебряную пластинку с изображением богини Дану. — А я-то считала, будто потеряла свой талисман где-то возле института Милославского…

— Наверное, ты потеряла, а он — нашел! — глубокомысленно изрек кот. — А чего, у тебя имеется какая-то причина особо дорожить этой побрякушкой?

— Да как сказать… — невнятно пробурчала я, зубами и руками пробуя стянуть края импровизированной повязки, оказавшейся слишком короткой и узкой. — Возможно — да, а может, и нет… У нас принято считать, будто подобные медальоны обладают магической силой, хотя за своим я ничего волшебного не замечала. А с другой стороны, это просто памятное украшение, подаренное мне сестрой…

Ткань, не выдержавшая моих усилий, порвалась. Я разочарованно выругалась.

— Прекрати мучить умирающего, — соболезнующе вздохнул кот. — Смотри, только сама вся в крови перемазалась, а толку от твоего усердия — пшик.

— Меня учили никогда не сдаваться, — ответила я, осторожно возвращая Кирилла в прежнее положение. — Ты же сам и учил, пребывая в облике мэтра Сабиниуса! — хмыкнула я. — Всегда верить в лучшее. Вот я и верю! И пусть здесь моя магия не действует, но спасение обязательно должно прийти. Пускай даже с самой неожиданной стороны!

— Наивная ты или просто дурочка! — Маврикий многозначительно постучал себя лапой по лбу. — Как говорится в одной умной книге: «Блаженны верующие…»

— Возможно, — не стала спорить я, — но он не умрет. Не бросит меня. Хотя бы потому, что мне еще нужно так много ему сказать… — Я замолчала, вовремя вспомнив свои недавние размышления о том, что этот мужчина мне не предназначен. Хотя какая теперь разница? — Он должен узнать, как сильно я его люблю! — упрямо произнесла я, отбросив прочь ненужные теперь сомнения. — Он не имеет права умирать!

— Ага! — скептично фыркнул кот, отходя и усаживаясь на валяющийся на полу рюкзак. — Типа смерть спрашивает — кто и чего кому должен. Поцелуй еще его — вдруг оживет. Нет, честно, мне очень его жаль, — поспешно добавил он, заметив мой укоризненный взгляд, — но в сказки я не верю!

— И поцелую! — окончательно отчаявшись, заявила я. Лишь бы чем-то занять панически трясущиеся руки — бездумно поправила цепочку, расположив медальон точно в центре груди Кирилла, возле продолжающей истекать кровью раны, и наклонилась, намереваясь выполнить свое обещание… — Ой! — вскрикнула изумленная я.

— Чего там у вас еще случилось? — Маврикий прекратил вылизывать свой хвост и заинтересованно приподнялся. — Подействовало?