Татьяна Устименко - Суета вокруг кота

— Так и будет, — срываясь на всхлипывания, выкрикнула я, — обещаю, все так и будет! Ты потерпи еще немного, пожалуйста…

— Я не жалею, — в грубом голосе тролля прорезались нежные нотки, — ни о чем не жалею. Это так здорово — попасть в другой мир, познакомиться с тобой, найти Светоч Листограда… Пусть даже он оказался не рубином, а каким-то непонятным философским камнем.

— Философский камень… — медленно повторила я, и тут меня осенило. — О боги, как же я могла забыть? Ведь он способен излечивать раны! Парни, а ну-ка держите его покрепче, — приказала я, вытаскивая раритет из кармана.

— Сафира, рана слишком глубокая, — деликатно напомнил молчавший до сего момента Анриэн. — Такие — не заживают.

— Увидим, — упрямо заявила я. — Терпи, думаю, будет очень больно, — предупредила я Спинолома, отбросила повязку и прижала камень к его окровавленной глазнице.

Уж не знаю, что испытал храбрый Спинолом, но закричал он так, словно его резали заживо. Камень начал нагреваться, обжигая мою ладонь. Сжав зубы, я терпела — мысленно молясь богине Дану, заклиная ее спасти нашего дорогого друга. А потом тролль замолчал, его здоровый глаз закрылся, и гигант лишился сознания…

«Умер!» — с отчаянием подумала я и тоже закрыла глаза, проклиная свою глупую самонадеянность.

— Офигеть! — Кирилл бережно отвел мою напряженную, одеревеневшую от усилия руку с зажатым в ней Светочем Листограда. — Вот это чудо!

— Точно! — подтвердил радостно посмеивающийся Анриэн. — Сафира, открой глаза, ты его спасла!

— Спасла? — Я с трудом разлепила мокрые от слез ресницы. — А-а-а, похоже на то…

На лице тролля не было никакой раны. Правда, левого глаза тоже не было, потому что он исчез вместе с кровью и кусочками раздробленной кости из глазницы. На его месте появилась здоровая розовая кожа, разительно контрастирующая с задубевшей шкурой всего лица. Бровь, кожа, щека, скула — все это выглядело непривычно, но казалось абсолютно жизнеспособным и нормальным. Похоже, вместо умирающего от страшной раны тролля мы получили его же, но совершенно здорового, пусть и одноглазого.

Кирилл отцепил свою флягу от пояса и выплеснул на лицо Спинолома щедрую порцию холодной воды…

— А-а-а, кто, где? — взревел тролль, мгновенно приходя в себя и вскакивая на ноги. — Что со мной? — Он изумленно ощупывал свое обновленное лицо. — Я — живой? — На его губах расцвела неуверенная улыбка.

— Ты как себя чувствуешь? — обеспокоенно спросила я.

— Отлично! — Спинолом потянулся, разминая затекшие плечи. — Будто заново на свет родился!

— Извини, но глаз тебе я не спасла, — виновато вздохнула я.

— А, фигня, не жалко, все равно я им плохо видел! — Спинолом задорно подмигнул мне своим единственным глазом. — Спасибо, госпожа! Теперь я твой вечный должник. И как ты только сообразила…

— И молодец, что сообразила! — Благодарственную речь тролля прервал красивый женский голос. — Хотя медленно она все-таки соображает, ваша хваленая госпожа. Лично я всегда знала, что рубины богини Морриган способны излечивать практически любую рану!..

Я обернулась.

В коридоре, в паре шагов от нас, стояли Айвалин и две ее прислужницы. За их спинами ненавязчиво маячила угловатая фигура Франка.

— Дай его мне. — Жрица подошла ко мне вплотную и требовательно протянула руку. — Отдай мне камень. Поигралась, и хватит. Старинные артефакты — детям не игрушки. Он тебе не принадлежит и должен немедленно присоединиться к остальным пяти…

Но я лишь крепче сжала рубин, так приятно согревающий сейчас мою ладонь.

— Не отдам, — глухо процедила я сквозь зубы. — Не отдам, даже не проси!..

— Э-э-э? — Жрица недоуменно уставилась на меня. — Не отдашь, значит! Вот как… А ты вообще соображаешь, что говоришь? Тебе, дура, похоже, жить надоело!

— Дорогая, не делай глупости! — зашептал Кирилл, кивком головы указывая на двух приспешниц жрицы, выразительно поигрывающих сгустками пламени, так и скачущими у них по ладоням. — Они ведь сейчас элементарно размажут нас по стенкам этого коридора и даже не вспотеют.

Я успокоила любимого взглядом, намекая: «Верь мне», и одарила Айвалин такой нежной улыбкой, что у той аж рот от удивления перекосился. Попутно заметила волчьи глаза Франка, неотступно следящие за каждым моим жестом. И вот чудо — присутствовало сейчас в них нечто такое, что мгновенно заставило меня поверить в догадку, будто он пришел сюда отнюдь не для охраны Айвалин. Нет, он пришел сюда ради моей безопасности!..

— Я слышала, будто у тебя имеется некий раритет, когда-то давно разделенный на несколько частей. Причем разделенный не без участия моих предков, — наивно хлопая ресницами, заявила я. — И типа ты уже много лет его собираешь, а мой рубин как раз является последней недостающей частью композиции. Так вот, не покажешь ли мне оную загадочную штуковину, а я, так и быть, отдам тебе Светоч Листограда.

— Хм… — задумалась Айвалин, судя по выражению ее лица — безмерно шокированная моим предложением.

Мои же друзья взирали на меня с ничуть не меньшим удивлением, заинтригованные этим внезапным закосом под дурочку. Дескать, что за блажь на меня вдруг напала? Но, продолжая глуповато улыбаться, я тем не менее отлично отдавала себе отчет во всех совершаемых поступках. А точнее, помнила о руне, нанесенной на шестой рубин, и очень хотела раскрыть секрет прочих знаков, начертанных на остальных камнях. А в том, что оные знаки существуют, я даже и не сомневалась.

— А почему бы и нет?! — наконец-то решилась жрица. — Бежать вам отсюда некуда, а сражаться с нами вы не станете, если с ума не сошли, ибо мы — сильнее. Поэтому я могу позволить себе проявить снисходительность… — Она требовательно щелкнула пальцами, и Франк вложил в ее ладонь тщательно упакованный сверток.

Айвалин размотала отрез замши, и нашим взорам предстала изящная статуэтка, искусно выточенная из какого-то неизвестного мне камня. Сравнительно небольшая, всего в локоть величиной, и, похоже, относительно легкая…

— На, любуйся, разрешаю. — Жрица вложила артефакт мне в ладонь. — Только смотри не разбей — не повторяй ошибку своих предков.

Если этот раритет даже когда-то и разбили на части, отделив от него шесть рубинов, то сейчас на нем не обнаруживалось ни малейших следов нанесенного ущерба — ни трещин, ни царапин, ни сколов. Понятно, что подобный акт вандализма совершили отнюдь не из пустой прихоти, а сугубо ради уменьшения магической силы оного предмета. Полагаю, Айвалин понимала это ничуть не хуже меня, поэтому и собирала так долго отдельные части артефакта, стремясь восстановить его былое могущество. И теперь следовало признать — усилия жрицы не пропали втуне, увенчавшись успехом. Ныне статуэтка выглядела безупречно, представляя собой женщину с отвратительным обликом, стоящую на конусообразном постаменте, украшенном пятью рубинами. Место для шестого камня оставалось пустым.