Алёна Реброва - Бэйр

«Что!?» резко я все-таки вспомнила, кто я на самом деле и потому сказанное для меня стало настоящим шоком. «Меня больше нет!? Я!.. Да как же!? За что!?»

«Нет… нет, ты живешь в прекрасном здоровом теле. Это меня уже почти нет. Это я погибаю, исчезаю навсегда. Но я подарила тебе свою жизнь и тело, и ты окажешь мне услугу, очень важную. Слушай внимательно: отныне ты будешь мной, я перекладываю на тебя все свои обязанности и ответственность. Не надейся вернуться обратно, тебе это не удастся, отныне здесь, на Скаханне, твой дом и твоя судьба…. Времени еще меньше, чем я думала!.. Порошок, который был в моей сумке!.. Храни его даже ценой жизни!.. Найди какого-нибудь кентавра, у него все узнаешь!..»

Голос начал пропадать, начались помехи, как в телефоне. Так и не успев сказать чего-то важного, говорившая ушла… а за место размеренного женского голоса я начала слышать голос Дейка.

— Проснись! Бэйр, хватит! Ты мне уже надоела!

На этот раз рыцарь был предельно ласков и всего лишь легонько хлопал меня по щекам. Придя в себя, открываю глаза и осматриваюсь.

Была ночь, это все, что можно было разглядеть.

В голове по-прежнему царила каша по поводу всего произошедшего. Понимание того, что бред, а что реальность, вновь начало стремительно ускользать от моего рассудка. Вечная загадка, кто я и что со мной, вернулась. Грани между сном и реальностью стремительно стирались и путались между собой. Сложно было понять, где я, на рынке, с матерью, за компьютером дома или на постоялом дворе с Дейком, галлюцинации сменяли друг друга с пугающей скоростью и только знакомый мужской голос не переставал звучать.

Перед глазами плясали разноцветные пятна, тошнило, появился озноб…

— Ты очнулась? — обеспокоенно спросил рыцарь.

— Дейк, что происходит? — спрашиваю, стараясь унять дрожь и агонию бреда. Картинки и события, воспоминания вновь начали ломиться в мою голову.

— Ты больна, и не только телом…

— Я свихнусь так… — утыкаюсь лицом в подушку, надеясь забыться опять. Хотя это действие откликнулось в других местах, я уткнулась лицом в грудь матери и в грудь того мужика с дубиной на рынке почему-то… — Кошмар, я ничего не понимаю… все плывет, все путается… память стерта напрочь, обрывки только… Кто я? Кто ты? Где мы?…

— Мне еще и душевным лекарем быть?

— Она сказала, что меня нет… что я теперь Бэйр, — вспоминаю. — Что уже не вернусь обратно, что я навсегда застряну в этом теле… Или это бред, мне снился мой двойник и сама я и есть эта ведьма? И все это просто бред, ты поишь меня чем-то с галлюциногенными грибами?… Я не помню своей жизни, не помню прошлой жизни…

— Ну тише, тише, только не надо опять плакаться, угомонись, — забормотал рыцарь. Во всех галлюцинациях появилось одно ощущение, меня обнимает мать в избушке, прощаясь, какая-то женщина шепчет что-то неразборчивое на ухо, и рыцарь в комнате, пытаясь успокоить. — День и ночь я с тобой вожусь, сам не сплю, а теперь еще и успокаивать тебя надо! За мной бы кто так поухаживал хоть раз в жизни!

Не зная, что могу на это ответить, молчу. Пытаюсь понять, кто это говорит.

Резко все замерло, вокруг воцарилась темнота и единственное, что в ней существовало, это голос Дейка и теплое одеяло.

— Успокоилась?

— Угу… Кажется, — голос у меня женский, значит, я все-таки Бэйр? Хоть что-то понятно.

Пригревшись под боком у рыцаря, постепенно проваливаюсь в спокойный сон. Но спокойствие ушло с пробуждением. Где меня встретили все те же вопросы, кто я, где я, что произошло.

Через пару дней мне стало гораздо лучше, разум прояснился, бред понемногу отпустил. Все обошлось.

Как только я поправилась, мы с рыцарем двинулись дальше, заметая следы. Для начала в ближайший город, а после… после куда глаза поглядят. Мы просто путешествовали по стране, добытые деньги позволяли не работать некоторое время. Мы ходили от села к селу, от города к городу, прячась от Адольфа. Хотя о змее не было ничего слышно, Дейкстр был уверен, что он не потерял нашего следа.

Так прошли полтора месяца, где все дни были как один спокойны и размеренны. У меня наконец-то появилось время и силы разобраться в себе, успокоиться, решить, как относиться к произошедшему и, самое главное, кем мне теперь быть.

Мысли о том, что приснившийся мне разговор с Бэйр — это всего лишь кошмар в бреду, казались глупыми… хотя бы потому, что жуткие сны так и не оставили меня. Каждую ночь я видела свою собственную смерть в том мире или, что гораздо реже, фрагменты из жизни ведьмы, или из своей прошлой — но моя жизнь все время забывалась после пробуждения. Кошмары не отставали, мне даже стало страшно засыпать, потому что пробуждение всегда было ужасным: то я просыпалась от собственного крика в полной уверенности, что умерла, и начинала бредить, то весь следующий день меня сильно лихорадило. Это продолжалось две недели, а потом Дейку надоело со мной возиться, и он решил ночевать рядом со мной, чтобы вовремя будить. Но каким-то образом присутствие рыцаря начало отгонять кошмары, и ему даже не пришлось будить меня: я просто перестала видеть сны вообще. Это было к лучшему, потому что они напоминали мне о том, сколько всего я потеряла.

Мне было двадцать пять в том мире — а ведь это вся жизнь, это детство, юношество, мечты, любовь, работа… Это вся жизнь, и она была утеряна, точно жесткий диск в мозгу! У меня больше не было ни воспоминаний, ни стремлений, ни даже своих мыслей и характера, как такового. Единственное, что у меня осталось, это какие-то абсолютно необъяснимые знания. Я отлично помнила свой мир, почти без запинок могла говорить на английском и подозрительно много знала из физики и химии — иногда я выдавала такое об окружающем мире, что у рыцаря глаза к носу скашивались. Это могло означать, что в прошлой жизни я была каким-нибудь инженером, но все же я не помнила ни одного своего изобретения или какой-нибудь работы.

Вот и все, что у меня оставалось от двадцати пяти лет жизни. Сейчас мне было девятнадцать, я была разыскиваемой ведьмой и пыталась начать жизнь заново, как новорожденный ребенок, умеющий говорить и ходить на горшок.

Безусловно, мне было бы очень тяжело справиться, если бы не Дейк. Рыцарь очень много делал для меня, ухаживал за мной, когда мне становилось плохо, но и не давал расслабиться и раскиснуть. Он учил меня жить в новом мире, пытался меня воспитывать, как младшую сестру, и часто разговаривал со мной по душам, не давая полностью уйти в себя.

Это было особенно ценно, ведь после событий в Верегее у меня началась самая настоящая социофобия. Мне стало страшно находиться в людных местах одной, я не могла ни с кем заговорить, даже сидеть за одним столом с кем-то чужим для меня было невыносимо. Я почти не снимала скрывающую лицо шляпу, а из длинных волос соорудила челку, закрывающую глаза, — так окружающим невозможно было догадаться, что я та самая ведьма из объявления «розыска». Впрочем, продолжалось это недолго. Неделя за неделей, и ко мне вернулось прежнее любопытство и желание идти на контакт с окружающими. Возможно, у меня просто было не все в порядке с головой.