Алёна Реброва - Тайны наследников Северного Графства

Я нервно расхаживала по деревне. Ее жители, завидев меня, тут же прятались за заборы и изгороди, опасливо выглядывали, наблюдая за жуткой ведьмой. Вскоре они начали меня раздражать своими подглядываниями, перешептываниями и прочим.

Со злости я взорвала горшок на плетне, за которым прятался мальчишка, целившийся в меня рогаткой. Полегчало. В голову мне пришла мысль о том, что неплохо бы было отобрать у него эту рогатку и пойти, вспомнить детство где-нибудь в лесу. Пакости они всегда расслабляют.

Но я все-таки оставила игрушку ребенку, а сама пошла вон из деревни, к реке. В безлюдное, спокойное место, где возможно уединение с природой.

По пути за мной увязалась какая-то любопытная собака, внешне очень похожая на овчарку. Она дошла со мной до самой речки и, стоило мне только устроиться на берегу, села рядом.

— Что? Зачем ты за мной идешь? — раздраженно спрашиваю у собаки. — Жить надоело? Я же ведьма.

Она посмотрела на меня, отступила на пару шагов, и убежала.

Я разочарованно вздохнула, обняла колени и принялась смотреть на воду. Захотелось увидеть там русалку или хотя бы просто чей-нибудь всплеск. Ничего.

Постепенно злость и раздражение уступили место грусти. Абсолютно необъяснимой, тупой, ноющей, как ушиб на теле, грусти.

Для поднятия настроения я стала вспоминать последние сцены в доме коневодов.

Значит, у Ежевики все будет хорошо. Останется она со своим Никитичем, будет стирать по вечерам его рубашки, пропитавшиеся лошадиными запахами, готовить ему, ухаживать, а потом, когда-нибудь, так же, как Эргея, будет распинаться перед какой-нибудь клушей: «Муж у меня умница, красавец, работяга, с животными так обращается, как никто другой. Они — кормильцы наши. Вот мы и живем богато. И сыновья у меня все в мужа пошли, все — лучшие женихи на деревне»…

Все же рада я за нее, теперь-то у нее уж точно все будет хорошо. Из русалки с холодным сердцем да в жену милую… где-то так пелось. Молодец она, хорошо им будет с Нольгом.

А мне завтра можно будет уже уехать. Хотя, если подумать, то и сегодня можно. Тогда, правда, на улице заночевать придется, но это ничего, сейчас ночами тепло.

Если уехать сегодня, то до поместья доеду дня через три или через четыре.

Поместье…

Там куча дел. Надо будет отчитаться перед Лореном, получиться свою заслуженную награду, потом представить Меви ее наследника, надо будет закончить фонтан в саду, извиниться перед Леопольдом, что не предупредила об отъезде… Но главное и самое первое, это объяснить Дейку, какого черта.

Вспомнив о рыцаре, я поняла, чего мне сейчас так не хватает. Кого, точнее. Его бы сюда, с сарказмом и шуточками! Я бы с удовольствием послушала, что бы он сказал по поводу всей этой ситуации, и поделилась бы с ним своим мнением. Мы бы посмеялись и оставили эту тему, стали бы говорить о чем-нибудь другом, поприятнее… Поржали бы над Валленом и его семьей, наверное. Может, Дейк бы выменял у них нам новых лошадей.

Эх, черт, как же я по нему скучаю! А ведь всего-то несколько дней не виделись! Вот, что значит привычка. Без Дейка мне даже поговорить не с кем, кругом сплошные чужие люди и сомнительного вида нелюди, с которыми говорить себе дороже. А вот рыцарь уже что-то вроде родного брата.

Хмм…. представляю, как всыплет мне «братик», когда я вернусь. Бррр, нет, об этом лучше не думать!

— Бэйр? — из мыслей меня вывел голос.

Опять он…

— Чего тебе, Арланд? — равнодушно вздыхаю.

— Мы уезжаем. Я проверил, проклятие с Хоги снято. Наши вещи и лошади здесь. Вставай, поедем в поместье. Если поторопимся, может, успеем до «Лошадиной Косынки» до полуночи.

— Хорошо, — встаю с земли и разминаюсь, руки и ноги сильно затекли за время сидения на берегу. — Как ты меня нашел?

— Я же нечисть. У меня обоняние получше, чем у иной собаки, а в чужих мыслях я разбираюсь виртуозней, чем некоторые вампиры, — угрюмо сказал инквизитор, отворачиваясь от меня и подходя к своей черной кобыле.

На Арланде не было ни плаща, ни его обычного черного костюма. Их заменил коричневый чем-то похожий на монашескую рясу балахон с длинными рукавами и высоким горлом. Еще мокрые после купания волосы по-прежнему были в хвосте.

«Монах» из него получился такой же странный, как и инквизитор.

— Что с тобой? — удивляюсь, уже сев на Черта. — Где твой костюм?

— Он промок.

— А… что с лицом!? — присмотревшись к Арланду, замечаю, с ним медленно происходят какие-то жуткие метаморфозы.

— Что с лицом? — равнодушно спросил он.

— Твои глаза… они же были черные! Теперь светлеют. И волосы темнеют…

— Я же нечисть, чему ты удивляешься?

Этот чертов дождь…

За окном льет, не прекращая. Страшно представить, что сейчас делается на улице. Дороги, наверное, размыло в грязевые болота, где вода, самое малое, по колено. Там наверняка от сырости мгновенно начинает першить в горле, в сапогах и под ними непрестанно хлюпает, нос мерзнет от холода и сырости…

Но на самом деле я могу только догадываться, что происходит на улице. Я не выходил туда уже несколько дней, только наблюдал из-за окна, пока его не заволокло пеленой воды.

С тех пор, как уехала Бэйр, я сам не свой. Ее побег, да, именно побег, и никак иначе, вкупе со смертью Марты меня окончательно доконал: я в первый раз за последние шестнадцать лет заболел.

Обычно у меня лошадиной здоровье, я никогда и ничем не заболеваю, даже лихорадка, которая как-то эпидемией прошлась в Ордене, меня не тронула. Но сейчас по неизвестным причинам я слег от какой-то простуды. Жуткий, просто убивающий насморк, кашель до рвоты, головные боли и даже жар время от времени бывает. Сижу безвылазно один в своей комнате, никто из жильцов ко мне не ходит, только Гарфел три раза в день носит еду, и все. Скучно.

От скуки я даже начал читать какие-то ученые книги. Ничего толком в них не понимал, но, почему-то, тратить на них время мне нравилось. Я специально запомнил их названия и имена авторов, чтобы при случае похвастать перед кем-нибудь: «А вы, сударь, не знакомы ли с творчеством такового-то? Я вот как-то прочел на досуге, очень развлекло, знаете ли. Проблемы современного общества, рассмотренные там…». Когда-нибудь да где-нибудь пригодится, в общем.

Но ни болезнь, ни книги не смогли меня полностью отвлечь от мыслей о ведьме. Я думал о ней часто. Слишком часто.

Бэйр уехала, и я уверял себя, что это не повод для каких-то особых изменений в настроении. Она — одна из многих моих знакомых, с которыми я случайно встретился и с которыми без сожалений распрощался. Эта девица ничего толком для меня не значит, разве что полезное и очень выгодное знакомство. Как-нибудь, через несколько лет, мы с ней случайно столкнемся в какой-нибудь таверне, выпьем, посмеемся, вспомнив прошлое, расскажем о своих делах, а на следующий день разбежимся, кто куда. Знакомая и не больше, так что не стоит так переживать из-за ее уезда.