Алёна Реброва - Тайны наследников Северного Графства

И вот, сейчас, когда на беднягу свалилось все это, как снег на голову, у него началась паника. Нижние короткие штаны, похожие на семейные трусы из моего мира, я взяла у Дейка, и их Леопольд с недоумением, но все же согласился надеть. Дальше было сложнее. Не представляя, чего такого может случиться, я отправила оборотня одного в умывальную и велела воспользоваться этой приятно пахнущей жижей… через десять минут я услышала истерические зовы о помощи. Ворвавшись в ванную, я увидела Леопольда… отплевывающегося и трущего глаза. Он не только вылил на всего себя половину всей баночки, но съел часть шампуня, решив, что раз вкусно пахнет, значит, нужно применять и внутрь.

Сказать, что я была удивлена, ничего не сказать. На вопросы о том, как Леопольд мог знать столько вещей и не знать об элементарных правилах гигиены, оборотень буркнул, что все знания у него или из книг, или из наблюдений. Книг про личную гигиену у него нет, а смотреть за людьми в умывальной ему совесть не позволяла — зато слушать сколько угодно. Вот и получается, что про замки слевитов он знает, а как надо нормально мыться — понятия не имеет.

Делать было нечего, пришлось мне самой купать оборотня и объяснять ему все: от назначения мыла до правил применения зубной щетки. Поначалу Леопольд дико смущался, но потом перестал.

Вымывшись и высушив волосы, мы перешли к самому ужасу — стрижке ногтей.

И вот, я уже десять минут пытаюсь его поймать, гоняя по всей комнате, и, наконец, загнала в угол, откуда убежать от меня уже не сможет.

— Руку мне дай. Живо! — хмурюсь, пытаясь достать спрятанные под подмышками ладони.

Издав жалобный писк, Леопольд всучил мне свою дрожащую лапку, зажмурился и отвернулся с таким видом, будто я ему сейчас пальцы отрезать буду.

— Не бойся, дуралей, — улыбаюсь, быстро состригая длинные ногти, а потом просто подравнивая. — У тебя очень красивые кисти, между прочим.

— Да? — неуверенно спросил Леопольд, посмотрев на свою руку, над которой я сейчас работаю.

— Да. Теперь давай другую руку.

С другой рукой все прошло уже быстрее.

— Ну вот, видишь, это было совсем не страшно.

— Это как посмотреть… — заметил Леопольд, облегченно вздохнув. — Так непривычно, — посмотрел на свои руки. — Подушечки пальцев сильно болят. Это нормально?

— Конечно. Кожа находилась под защитой, потому очень нежная. Но не переживай, скоро подушечки огрубеют и все будет нормально. А теперь давай стричь волосы, вон табуретка, садись.

— Стричь!? — в священном ужасе воскликнул Леопольд.

— Нет, не всю длину, — улыбаюсь. Наблюдать за оборотнем было очень забавно, вроде взрослый высоченный мужик, а по поведению — пятилетний ребенок. — У тебя кончики волос сильно секутся, это выглядит неаккуратно. К тому же, внизу твои волосы собирают немало грязи, так что сантиметра три-четыре убрать не помешает. То же и челки касается. Давай-давай, садись! — пододвигаю стул ногой. Леопольд нехотя устроился там и весь сжался от непривычности обстановки.

Быстренько расчесав оборотня, я подравняла ему кончики волос и челки — это мне было несложно, я уже пару раз стригла Дейка.

После началось самое веселье: сшить-то костюм Леопольд сшил, но вот о том, как его надо надевать, понятия не имел… впрочем, как и я, совершенно не разбирающаяся в местной моде.

Сам по себе наряд был достаточно красивым. Темно-коричневые штаны из какой-то плотной и очень мягкой ткани, кремового цвета рубашка с жабо и кучей каких-то завязок… дальше шло что-то совершенно непонятное. Это нечто было похоже на камзол темно-фиолетового цвета, но в отличии от камзола ткань у этой вещи была очень тонкая и легкая, потому походило больше на накидку. Еще был жилет с серебристыми пуговицами, он такого же фиолетового цвета, как и у недонакидки-недокамзола, только со светло-сиреневыми переливающимися растительными узорами. Вроде бы, все было просто и понятно… Но при детальном осмотре обнаружилось столько пуговиц и завязок, что голова пошла кругом!

— Кошмар какой-то! — всплескиваю руками, посмотрев на Леопольда, который после моих стараний оказался в самой настоящей смирительной рубашке. — Зачем так много завязок!?

— Ну вот из-за этих по подолу должны пойти складки, от этих ткань красиво соберется на предплечье, эти вместо пуговиц… — принялся объяснять оборотень, указывая подбородком на разные места костюма.

— Пф, ладно… давай заново все это переплетать!

Минут через пятнадцать мы все-таки победили костюм и Леопольд смог нормально двигаться. Правда, к тому времени как раз остыли капли и оборотня, по-хорошему, опять надо бы связать, чтобы не дергался.

— Щиплет!

— Зато не будешь рыдать от света на балу, — замечаю, беря расческу и несколько лент. — А теперь встань, я буду заплетать тебе косу.

— Косу?

— Ну да. Не пойдешь же ты с этой лохматой гривой. Все, стой смирно!

— Ай!

— Цыц!

— Ой!

— Смирно, Зорька!

— Бооольно!

— Да не дергайся ты!…

Спустя десятки «ой» и «ай» красивая толстая (примерно с мою руку) и ровная коса была готова. Да уж, Леопольду в этом отношении могли бы позавидовать миллионы деревенских девиц! Волосы у оборотня были роскошные. Густые и длинные, они еще слегка вились, потому распущенными выглядели как эдакий серебристый водопад с редкими темно-бордовыми прядями. Коса из-за последних, кстати, получилась немного полосатой.

— Слушай, а почему у тебя волосы серые с темно-коричневыми прядями? — спрашиваю у оборотня, прядь за прядью убирая с лица челку.

— Серые? — удивился Леопольд. — Они не серые, они седые. Родился я таким же, как мама, а потом как-то вдруг поседел.

— Вот как… что ж, все равно это очень красиво. Так… ну, вроде бы, все. Отойди-ка, посмотрю на тебя.

Оборотень послушно сделал несколько шагов назад и, глянув на меня, робко улыбнулся.

— Что?… — смущенно спросил он, краснея. — Что ты так смотришь?

— Чую, на балу тебе будет не отбиться от девиц, — усмехаюсь, разглядывая свое творение. В какого же красавца я его превратила! Теперь его уже никто чучелом не назовет. Необыкновенно сложенный стройный высокий парень с красивой длинной косой и лицом, от которого не оторвать взгляд.

— От девиц? — Леопольд как будто удивился.

— Ты настоящий красавец! Только посмотри на себя, — усмехаюсь, подводя его к зеркалу на обратной стороне дверцы шкафа.

Увидев свое отражение, оборотень замер, его серебристо-изумрудные глаза стали совсем круглыми, а рот открылся.

— Ну как, нравится?

Леопольд ничего не ответил, только молча смотрел на свое отражение. Потом он отошел и походил туда-сюда по комнате, затем снова вернулся к зеркало и принялся крутиться перед ним. Посмотрел на свою косу, потрогал талию и плечи, построил гримасы и, наконец, заговорил: