Алёна Реброва - Пути неисповедимых

Он встал с кровати и направился к выходу из комнаты.

— Одевайся, я буду ждать тебя внизу… И, да, раз уж мне теперь не нужно с тобой любезничать: подстриги свою лошадиную челку, она ужасна!

— А ты серьги сними, а то ходишь как баба! — выкрикнула я, неожиданно даже для себя оскорбившись.

— Они не для красоты, а для защиты, — бросил Арланд уже из-за закрывающейся двери.

Когда он ушел, я все же поднялась и стала совершать все обычные утренние ритуалы, продолжая при этом негодовать по поводу его замечания. Хотя в умывальной, присмотревшись к своему отражению в зеркале, я с досадой отметила, что Арланд был прав относительно моей челки: она действительно лошадиная. И, да, сейчас, раз я больше не в розыске, можно открыть глаза.

Не совсем ровно срезав ножиком пару сантиметров, я, тем не менее, осталась довольно результатом.

Одевшись и приведя себя в относительный порядок, я спустилась вниз, в обеденный зал, где меня уже заждался мой новый опекун.

Инквизитор сидел за одним из небольших столиков, а перед ним уже стояла тарелка пятнистых блинов и несколько глубоких мисок со всяким разным и вкусным: сметаной, медом и вареньем… Боги знают, как он все это раздобыл в такой-то люксовой гостинице. Наверняка графеныш специально доплатил, чтобы еду ему принесли из другого места.

Арланд, заметив мое приближение, собрался было отвернуться, но вместо этого замер и уставился на меня. На его сердитом лицо проявилось изумление.

— Это что?… — спросил он, кивнув на мою мантию.

— Тебе не нравится? — я разгладила алый с золотыми узорами на длинном поясе подол. — Тебя же смущали мои ноги в штанах, вот я и решила походить в мантии, чтобы не раздражать твою нравственность.

— Очень смешно, — скривился Арланд и уставился к себе в тарелку. Ушки, выглядывающие из-под собранных в конский хвост белых волос, стремительно заалели.

— Чудный завтрак, — заметила я, сев напротив.

Инквизитор ничего не ответил, он принялся остервенело пожирать блин за блином, макая их то в одну, то в другую начинку. Я тоже принялась за еду.

— Ты так и будешь молчать? — спросила я через некоторое время, не выдержав.

— А чего ты от меня хочешь? Анекдота!? — бросил мне Арланд, ненадолго приостановив процесс обжорства.

— Может расскажешь, где ты пропадал два месяца? Что тебе Демонтин сказал? Какие планы на сегодня? Нам есть что обсудить, а ты только щеки набиваешь, как последний хомяк! — усмехаюсь, указывая ложкой на его лицо.

— У меня были долгие экзамены. Демонтин рассказал мне про мою физиологию и надавал кучу идиотских советов… что-то вроде «не спи под водой» и «не пытайся растить себе крылья, пока не повредишь позвоночник и не получишь травму головного мозга». А сегодняшние мои дела тебя не касаются.

— Но ты говорил, что экзамены продляться всего месяц, — продолжаю разговор, не обращая внимания на грубость. — Почему они были дольше? Возникли проблемы? Надеюсь, не со здоровьем?

— Нет, со здоровьем все по-прежнему, — ответил инквизитор уже не так грубо. — Просто после того ритуала, который ты устроила…

— Я ничего не устраивала!

— Все равно, — поморщился инквизитор. — После него во мне многое изменилось… но в лучшую сторону. Некоторые возможности одной моей стороны усилились, но, поскольку я как железом закован в шкуру инквизитора, эти способности не просто выросли, а вросли в инквизиторские силы, как рука в перчатку. Теперь я могу пользоваться сама знаешь чем, как возможностями инквизитора, то есть не оставляя следов сама знаешь чего.

— А что конкретно ты можешь? — спросила я, невольно улыбнувшись смешной попытке скрыть словосочетание «демонические силы».

— Ну… Я стал настоящим лекарем! Могу воскрешать, но только если смерть наступила не больше десяти минут назад и если нет тяжелых ран. Могу нормально лечить и исцелять, теперь все это дается мне легко… хотя раньше в Ордене после залеченной царапины я час мог харкать кровью. Эти успехи не остались незамеченными преподавателями и они устроили мне дополнительный экзамен по лекарству, чтобы я получил вот этот медальон, — Арланд достал из под перьев тяжелый железный круг на цепи, на которым голубым были нарисованы какие-то непонятные мне символы. — Потом, сдавая экзамен по экзорциму, я увлекся и на каверзный вопрос экзаменатора ответил, опираясь на аргументы из демонологии, о которой я и знать-то не должен. Экзаменатор решил, что я могу сдать еще и демонологию, раз такой умный, определил мне еще один экзамен и всучил два огромных тома, которые я должен был прочитать, чтобы подготовиться к новому зачету. Теперь я не только экзорцист, но и демонолог, — Арланд показал мне железный круг с алыми знаками и другой, с черными. — Но и это не все. Во мне проснулось нечто такое, чего и предположить было нельзя. Я даже не знал, что бывают такие специализации… но, как оказалось, бывают. Угадай, кем я стал!

Разговорившись, Арланд заметно подобрел и как будто отошел от своей нелепой обиды. Он смотрел на меня с игривым вызовом и я не могла не ответить тем же.

— Ну… даже не знаю, — я задумалась. — Ты стал охотником на ведьм?

— Эта специализация даже тебе известна, как я мог о ней не знать? — фыркнул инквизитор. — Давай, даю еще две попытки!

— Хорошо, мистер Сфинкс, — хмыкаю, а потом делаю глоток из чашки с чаеобразной жидкостью. — Ты теперь юрист-адвокат или что-то в этом роде?

— Нет же, — Арланд поморщился, видимо, от незнакомых слов.

— Тогда, может, ты… эммм… ветеринар?…

— Мда, угадывать ты не мастер, — фыркнул он. — Не поверишь, но я, ни разу в жизни не ходивший и не собирающийся ходить в храмы, не поклоняющийся ни одному богу… я стал клириком! Ты можешь себе представить? Я — клирик!

— Клирик?… — я совсем не так сильно удивилась, как, видимо, ожидал Арланд. Интересно, он сам замечает, что увешивает крестами все вокруг и себя в особенности, что каждую ночь кому-то молится и вообще по сути своей фанатик? — А с чего ты взял, что тебе это не подходит? По-моему, ты прирожденный клирик… Только вот что это значит? Ты что, можешь работать в церквях, освящать вещи, читать проповеди?

— Да, но это я и без того могу. Видимо, тебе знакомо слово «клирик», но я не уверен, так ли ты его понимаешь…

— В нашем мире это церковник, сановник… просто духовное лицо: от монаха до архиепископа.

— Нет, — Арланд тряхнул головой и хвост ударил его по щеке. — Инквизитор-клирик это человек, влияющий не столько на святость чего-либо, сколько на веру. Я могу могу воодушевлять толпы, поднимать боевой дух, прогонять уныние, избавлять от депрессии… Много чего, связанного с верой. Но я могу использовать свои силы только во благо вселенной, ради мира и спокойствия.