Андрэ Нортон - Эльфийское отродье

Хлеб выглядел не особенно свежим, и это был вязкий бурый хлеб, каким обычно кормили рабов.

«Подонок! Даже хлеба для жены пожалел!» — подумала Рена об отце.

Она направилась к следующей лестнице и снова остановилась, вслушиваясь. Теперь шаги раздавались прямо у нее над головой.

Рена успела подняться до середины лестницы, когда шаги внезапно сникли.

— Кто там? — резко спросила леди Виридина.

И Рена не сдержалась: она опрометью взбежала по лестнице, не думая о том, что мать может быть не одна.

Но леди Виридина была одна. Она была одета в простое платье из беленой фланели, какие носят рабыни, волосы ее были собраны в аккуратную косу — и ничто в ней не напоминало прежнюю изысканную леди. Она уставилась на Рену, сделала знак — Рена ощутила покалывание, означающее, что на нее только что воздействовали заклятием, — потом бросилась к дочери и сжала ее в объятиях, всхлипывая и бормоча что-то, как будто и в самом деле была безумна.

Впрочем, Рена вела себя точно так же.

Когда они обе пришли в себя — куда быстрее, чем могла подумать Рена,

— леди Виридина отодвинула дочь на расстояние вытянутой руки и встряхнула, словно непослушную девочку.

— Что ты тут делаешь? — сердито спросила она. — Разве ты не знаешь, что никому не дозволено…

— Мама, я пришла, чтобы увести тебя отсюда, — перебила Рена. — Слушай меня внимательно, у нас мало времени.

Рена быстро объяснила, как им с Лоррином удалось бежать, как они встретились с Железным Народом и узнали о защитных свойствах железа, как они объединились с волшебниками.

— Вот, — сказала она, с трудом вытаскивая из-за пазухи один из свертков. — Вот одно из железных украшений.

Надевай, и идем. В лесу ждет Меро с лошадьми, и мы…

— Не выйдет!!!

Посреди комнаты полыхнула магическая вспышка, и в ней словно по волшебству — собственно, именно по волшебству — возник лорд Тилар. Рена теперь достаточно знала о заклятии переноса, чтобы понять, что это было именно оно.

В тот раз, когда лорд Тилар появился на пороге замка, лицо его было багровым от гнева. Теперь же он сделался буквально лиловым. И на Рену он устремился не с помощью магии, а с голыми руками.

Девушка попыталась увернуться, но лорд Тилар в молодости был искусным воином да и теперь не прекращал тренировок. Мощный удар кулака сбил Рену с ног и отбросил к мраморной стене.

Рена стукнулась сперва спиной, потом затылком. У нее перехватило дыхание, из глаз посыпались искры. Она сползла на пол, задыхаясь, цепляясь руками за холодный мрамор. Словно издалека она услышала звон ожерелья, которое ее мать бросила к ногам лорда Тилара.

Рена тряхнула головой, чтобы развеять туман, застилающий глаза. Видимо, это движение помогло, потому что она вновь обрела способность не только видеть, но и дышать. Девушка судорожно втянула прохладный воздух, потом подняла глаза, пытаясь заставить себя думать.

Отец стоял к ней спиной, весь напружинившись от ярости. Мать прижалась к противоположной стене. Лицо ее было белым от ужаса и потрясения. На полу, под ногами лорда Тилара, блестело серебро на шелке.

— Вот теперь я убью тебя, женщина! — прошипел лорд Тилар. — Наконец-то я избавлюсь от тебя, и никто не посмеет сказать мне «нет»!..

Он шагнул вперед, вскинул руки и схватил Виридину за плечи, прежде чем Рена поняла, что он собирается делать. В следующее мгновение он швырнул жену на пол.

Она рухнула безвольным мешком. Лорд Тилар обернулся, и Рена увидела его лицо.

Оно больше не было ни лиловым, ни даже багровым.

Оно было белым — белым, как мрамор этих стен, и таким сдержанным и спокойным, словно он обсуждал какие-то сплетни со своими приятелями. Когда он снова заговорил, голос его тоже был спокоен — и так холоден, что и мрамор застыл бы. Рена содрогнулась, а ее мать накрыла голову руками.

— Я убью и тебя, — повторил он. — Но этого мало.

Я сделаю так, что от тебя и следа не останется, так, что никто и не вспомнит, что ты жила на свете. И я сделаю это не торопясь. Я хочу насладиться процессом.

И улыбнулся.

И тут в голове Рены зазвучал знакомый голос — только теперь она знала, кому принадлежит этот голос и почему он кажется ей знакомым.

«Если ты можешь изменить форму цветочного лепестка, что еще ты можешь изменить? Вот, к примеру, можешь ли ты остановить сердце?» И снова, теперь уже куда ближе во времени: «Это не то умение, которым стоит пользоваться направо и налево. Но иногда… Иногда у тебя просто нет выбора. Если это умение позволит тебе спасти чью-то невинную жизнь…» Рена приняла первое за предзнаменование, а второе за благословение и сделала ради матери то, чего никогда бы не решилась сделать ради себя. Лорд Тилар обладал защитой против магии, но…

Но его нога касалась железного ожерелья, а шелковый сверток размотался… Правда, там есть еще кожаный башмак, но, может быть…

Рена закрыла глаза и в тот самый миг, как отец вскинул руку, чтобы призвать свою магию, мысленно потянулась к нему…

Она так и не узнала, что именно его убило: ее слабое заклятие или собственная мощная магия, которую он призвал, находясь рядом с железным ожерельем.

Она знала только, что, не успев поднять руку, лорд Тилар ахнул: жуткая мощь, которую он призвал, внезапно обратилась против него, и его тело вспыхнуло, объятое пламенем.

Рена пробралась к матери, обойдя по стеночке жуткий огненный столб. Оно — уже «оно» — визжало и булькало, но почему-то не могло сдвинуться с места: возможно, его удерживало железное ожерелье. Леди Виридина застыла на месте, парализованная страхом. Рена кое-как подняла мать на ноги и потащила ее к лестнице. Самый мрамор воспламенился, и лестница начинала гореть у них под ногами. Они едва успели выскочить в сад. К горящей башне сбегались рабы и вассалы. Они вопили, глазели на пламя — на двух женщин никто даже внимания не обратил.

К этому времени леди Виридина пришла в себя настолько, что уже могла идти самостоятельно, хотя лицо ее по-прежнему было белым как мел, а глаза походили на две выжженные дыры. Рена вывела мать к воротам. Ворота стояли открытыми — их отворили стражники, вернувшиеся с объезда. Патруль проскакал мимо женщин в сторону пожара, не оглянувшись на беглянок. Рена не знала, где и как искать Меро, но ворота казались единственным путем к свободе — по крайней мере, самым очевидным.

Ей не пришлось тащиться вдоль всей стены поместья в поисках Меро: едва они выбрались за ворота, он сам примчался им навстречу, ведя в поводу двух лошадей. Не говоря ни слова, он усадил леди Виридину в седло и привязал ее к лошади: она, казалось, была готова упасть в обморок. Рена взобралась на свою лошадь самостоятельно, невзирая на путающиеся в ногах юбки.