Андрэ Нортон - Эльфийский лорд

— Если за вами буду стоять я, никто не посмеет спорить с вами, — мрачно возразил Киндрет. — Я легко сумею убедить всех членов Совета, что вы — единственный приемлемый для нашей армии главнокомандующий.

Киртиан был ошарашен. Он надеялся, что признательность Киндрета позволит ему хотя бы какое-то время не опасаться враждебности Аэлмаркина. Но он никак не ожидал, что Киндрет предложит ему занять место среди величайших из великих лордов!

— Лорд Киндрет, пожалуйста, не сочтите меня неблагодарным.., скорее я просто ошеломлен, — кое-как выдавил Киртиан. — Но ведь вы же понимаете — у меня нет никакого практического опыта!

Лорд Киндрет приподнял бровь.

— Весь практический опыт нашего нынешнего главнокомандующего ничем ему не помог, — заметил он. — Вся ситуация с нашими молодыми мятежниками уже больше месяца назад зашла в тупик.

Помолчав, он добавил:

— И я прошу вас ни с кем более этого не обсуждать. Об этом знают лишь члены Совета.

— В тупик… — Киртиан облизал губы. — Насколько большую территорию они удерживают?

— В руках мятежников находится около половины имений, — ответил Киндрет. — К счастью для нас, среди них нет ни одного, которое оказалось бы жизненно важным для нашей экономики — они поставляли в основном предметы роскоши и рабов. И тем не менее значительная территория находится в недружественных руках — и на этой территории есть очутившиеся во враждебном окружении поместья, по-прежнему находящиеся во власти лояльных эльфов. Они нуждаются в помощи — и заслуживают того, чтобы им эту помощь оказали.

Теперь он бросил пронизывающий взгляд на Лидиэль.

— И если я только не ошибаюсь, одно из этих имений принадлежит вашей родственнице, леди Мортене.

— Леди Мот?

Лидиэль побледнела. Киртиан прикусил губу. Леди Мот никогда не принимала ничью сторону, и если бы мятежники причинили ей какие-то неприятности, леди Лидиэль, несомненно, уже узнала бы об этом. Но ей вполне могла угрожать опасность — к сожалению, в этом сомневаться не приходилось.

— Поместье леди Мортены окружено со всех сторон.

Она оказалась в западне, — продолжал Киндрет, глядя то на Лидиэль, то на Киртиана. — Она пока что сохраняет контроль над своими рабами и благодаря этому не допускает никаких вторжении в свои земли. С другой стороны, мятежники пока что не предпринимали сколько-нибудь серьезных попыток схватить ее. Но что, если они вдруг увидят в ней ценный материал для торговли? Она — великая леди. Если ее схватят и будут удерживать в плену против ее воли, чести высших лордов и Совета будет нанесен урон. Мы вынуждены будем либо предоставить ее собственной судьбе — а это немыслимо, либо принять условия мятежников — что столь же немыслимо.

«Все это немыслимо». Киртиан скрипнул зубами. Киндрет понял — либо догадался, — что он, Киртиан, безоговорочно предан всем членам своей семьи, которые заслуживают преданности, — в отличие от Аэлмаркина. Киртиан знал, что территория, занятая мятежниками, граничит с владениями леди Мот, — она сама им об этом сообщила.

Молодые лорды не могли заблокировать телесоновую связь — да даже и не пытались, на самом-то деле. До сих пор леди Мот вроде бы нимало не беспокоило то, что она оказалась в окружении молодых лордов, — она даже выказывала по отношению к ним некоторую симпатию. Но лорд Киндрет был совершенно прав: если молодые лорды пожелают, они с легкостью захватят леди Мот, чтобы использовать ее как разменную монету в переговорах. Киртиан быстро взглянул на Лидиэль и убедился, что это не праздные размышления, а вполне реальная возможность.

— Дайте мне время, лорд Киндрет, — в конце концов выдавил из себя Киртиан. — Мне нужно подумать над вашими словами. Я.., ошеломлен. Мне надо привести мысли в порядок.

— Я прекрасно вас понимаю, — серьезно произнес Киндрет, но в глазах его промелькнуло довольное выражение.

Он уже понял, что Киртиан согласится, равно как и Киртиан понял, что должен будет согласиться. Все это было лишь вопросом времени, а время сейчас играло не на руку Киртиану.

Лорд Киндрет удалился в гостевые покои, на попечение собственных опытных рабов, с чувством глубокого удовлетворения. Мало того, что его угостили трапезой, приготовленной, сервированной и обставленной с изяществом, сделавшим бы честь и празднеству при высшем дворе, — Киндрет прекрасно сознавал, что только что приобрел чрезвычайно ценного сторонника. Он видел, как юный Киртиан отреагировал на двойное искушение: искушение властью и возможностью поиграть в героя. Реакцию леди Лидиэли он тоже заметил. Возможно, мальчишка наивен, но мать у него далеко не дура, и она понимает, что подобные предложения, исходящие от Киндрета, великого лорда и члена Совета, отклонить нельзя.

«Кроме того, она прекрасно понимает, что без моего покровительства этот их кузен так и останется для них вечной занозой в боку, а может, даже и сумеет отыскать достаточно могущественного покровителя, чтобы отнять у них все имущество, — довольно подумал он. — Она определенно уловила эту скрытую угрозу».

Именно ради этого Киндрет и упомянул в разговоре Аэлмаркина. В игре «гончие и единороги» лорд Киндрет расставил своих гончих именно на те места, где они были нужны.

Рабы раздели его, и он набросил на плечи поданный одним из рабов шелковый халат. Телохранитель Каэт, как всегда, ненавязчиво держался рядом с хозяином. Когда последний раб выскользнул из комнаты, Каэт остался — верная тень, на которую можно не обращать внимания. А можно и обратить. Каэт с легкостью приспосабливался и к тому, и к другому.

Выучка Каэта была безукоризненна. Лорд Киндрет жалел лишь об одном: что ему не удалось вместе с этим телохранителем заполучить и его учителей. Когда этот раб станет слишком стар и уже не сможет исполнять свои обязанности, ему трудно будет подыскать замену. Скорее всего, придется обойтись экземпляром похуже.

Киндрет повернулся спиной к телохранителю и уселся У иллюзорного огня, горящего в совершенно реальном мраморном камине — одна из немногих иллюзий в этих покоях. Языки пламени переливались всеми цветами радуги, и от огня исходил приятный аромат кедра и древесины алоэ, но никакого жара не чувствовалось.

— Ну что ж, Каэт, — сказал Киндрет, глядя в огонь, — мальчишка проглотил наживку. В этом я уверен. Он не посмеет отказаться.

— Да, мой лорд. — Каэт, как всегда, был столь же сдержан в словах, сколь и во всем прочем. — Думаю, он примет ваше предложение утром.

— Он действительно настолько хорош, как я думал. — Это была констатация факта. Киндрет не ждал от Каэта никаких возражений. — Парень выведет нас из тупика.

Аэлмаркину удалось убедить всех в том, что он полусумасшедший, исключительно потому, что он засел в своей норе и носа не кажет наружу. А так всякий, кто поговорил бы с ним хотя бы полчаса, сразу убедился бы, что парень пребывает в здравом рассудке. Да что там в здравом — у него блестящий ум! Если бы он бывал в обществе, Аэлмаркину никогда бы не удалось сделать из него посмешище.