Ирина Котова - Королевская кровь

— У всех Рудлогов рисунок ярко-алый, с вкраплениями белого. Стихийные спирали видите? Посмотрите на Ее Высочество Марину, сравните, характерный рисунок, — все по команде перевели взгляд на хмурую третью принцессу. — Не перепутаете. Ну, хватит, основу поняли, дальше сами.

Маги нехотя поднимали головы, подходили ближе к краю трибуны.

— Господа парламентеры, — произнес Свидерский, — мы свидетельсвуем, что перед вами стоит наследница Рудлог, Ее Высочество Ангелина. Соответствующее заявление готовы сделать для телевидения и подписать необходимый документ. Предлагаю не терять времени и перейти к сути. Ваше Высочество?

— Спасибо, Александр, — с некоторым облегчением сказала Ангелина и снова повернулась к Высокому Совету. — Господа, я подготовила список условий, при выполнении которых я соглашусь на коронацию. Господин Тандаджи сейчас озвучит их и раздаст вам письменные экземпляры. Вы можете обсудить их, но на это я даю не более часа. Время я терять не намерена. Затем определитесь с участниками переговоров. Мы будем ждать вас в Оранжевом зале.

Минкен встал, чуть ли не с отеческой гордостью глядя на принцессу. Он мысленно аплодировал ей. Любопытно, что там за условия, но в любом случае, спор предстоит жаркий и по существу. Сердце уже отпустило, и он точно знал, что теперь все будет хорошо.

Марина

Мы сидели за большим овальным столом в зале переговоров, стены которого, видимо, для умиротворения договаривающихся сторон, были выкрашены в нежно-персиковый цвет. А окна, в отличие от зала Высокого Совета, выходили в королевский парк, за которым находился наш дворец. Туда я старалась не смотреть.

Оранжевым его можно было назвать только с большой натяжкой, но, наверное, «оранжевый» для именовавших его звучал солиднее, чем «персиковый». А, может, наша элита считала недостаточно брутальным подписывать важнейшие договоры в зале цвета дамского будуара.

Я машинально отметила, что мозг опять начал думать о всякой ерунде, и что меня снова начало клонить в сон. Видимо, организм решил, что с него хватит, и отпустил в откат после нервозности последних суток.

Буквально через пару минут после нашего с сестрой прихода в зал зашли и господа маги, так удачно (или неудачно, но моя точка зрения была в меньшинстве) появившиеся ранее в Зале Совета. Свидерский, по всей видимости, остался на растерзание парламентариям. Старик Алмаз нас представил, сам сел шушукаться о чем-то с Ангелиной, отведя ее в уголок, на высокие кресла. А его сопровождающие принялись сверлить меня взглядами, то хмуря лоб, то расслабляя веки, и выглядело это как встреча слабовидящих, страдающих нервными тиками.

— Может, мне встать и покрутиться? — спросила я, когда мне это надоело. Ангелина из своего угла бросила на меня укоризненный взгляд. Да, надо бы постараться придерживать свой ехидный язык, раз предстоит снова возвращаться к столь «желанной» роли принцессы крови.

— Простите, Ваше Высочество, — мягко улыбнулась мне единственная женщина, Виктория Лыськова. — Профессиональная привычка, невежливо получилось.

Ее коллеги, черноволосый и рыжий, сидели по обе стороны от нее, как разноцветная стража. Симпатичные такие, на заумных профессоров вообще не похожи. И разные. Тротт — холодный, породистый индяндец, который будто и не слышал моих слов, продолжая свои упражнения и что-то записывая на лежащей тут же писчей бумаге. Второй — барон с труднопроизносимой фамилией — лохматый, широкий, с веселым взглядом, тут же прекратил импровизированный гипноз, извинился, улыбнулся. Я невольно улыбнулась в ответ. Очень обаятельный мужчина. Очень. Ректор, ага. Я бы на месте родителей поостереглась студенток в его заведение отдавать.

«Был уже один обаятельный»

Да, кстати, теперь, после присутствия при зажигательном выступлении Кембритча-старшего, я поняла, в кого сынуля такой мерзавец.

Из Зала Совета, дверь в который находилась напротив входа в Оранжевый зал, поначалу не доносилось ни звука — две двери и коридор надежно изолировали нас от бурных обсуждений внутри, но, видимо, градус дискуссии там неуклонно повышался, потому что периодически я стала слышать возмущенные крики и тревожный гул.

Дверь в наш зал открылась, шум на мгновение стал громче, а в помещение шагнул премьер Минкен. За ним две девушки — официантки вкатили тележку, заставленную едой.

Они начали сервировать стол, а премьер остановился на полпути от двери, легко поклонился.

— Ваши Высочества, мы не знакомы лично. Позвольте представиться, Ярослав Минкен. Я испольняю обязанности премьер-министра Рудлога и местоблюстителя вашего трона.

Ангелина благожелательно улыбнулась.

— Рада приветствовать, лорд. Вы хорошо справляетесь, судя по всему.

— Как я могу не справляться? — галантно ответил Минкен. — Я всегда верил, что вы вернетесь, и мне не хотелось стыдиться того, в каком состоянии я передам вам страну.

— Благодарю, лорд, — Ангелина кивнула на кресло рядом с собой. — Присаживайтесь, поговорим.

— Я взял на себя смелость распорядиться, чтобы накрыли легкий полдник, если вы не против.

Я скептически посмотрела на девушек, расставляющих закуски. Если даже Ангелина была бы против, не заставлять же их убирать все обратно?

— Не боитесь лишних ушей? — с любопытством спросила сестричка, поглядывая на суетящуюся прислугу.

— Это девочки Тандаджи, — сдержанно улыбнулся премьер. Официантки, словно не слыша их, закончили сервировать стол и вышли.

— Вы решили не принимать участие в обсуждении условий, лорд?

Он пожал плечами.

— Не вижу смысла. У нас нет выбора, а ваше желание обезопасить себя от повторения того, что случилось семь лет назад, вполне оправдано. Собственно, камнем преткновения стали только пункты о возвращении магически заверенной вассальной клятвы и согласования с вами назначений всех высших должностных лиц. Остальное со скрипом, но принято. Сейчас они там покричат, поругаются, выплеснут возмущение, и придут торговаться с встречными предложениями.

— Любопытно, с какими же?

Мне тоже было любопытно.

— Это уж как фантазия моих коллег разыграется. Скорее всего, они попробуют сохранить за собой право назначать глав комитетов, инспектировать детельность правительства. Позвольте совет — примите хотя бы несколько из их условий. Тем самым вы позволите им сохранить лицо и отступить, оправдавшись тем, что хоть что-то они отстояли.

— Чтобы выиграть в большом, пожертвуй малым, — пробормотала я, чем заработала одобрительный взгляд от премьера. Ну чисто добрый дядюшка. Зря Ангелина так расположена к нему, ведь все равно он ведет свою игру. Или она это понимает?

— А какой для вас интерес поддерживать нас, премьер? — не хотела ведь открывать рот, но вся ситуация меня раздражала до безумия.