Гарри Тертлдав - Император Крисп

Чтобы вырваться из его хватки, верчения и воплей было явно недостаточно.

Крисп повалил нападавшего на булыжники площади и сильно надавил на сухожилия на внутренней стороне его запястья.

Ладонь фанасиота разжалась. Когда нож выпал, тощий попытался перекатиться и снова его схватить, но Крисп резко ударил его коленом в пах. Прием неспортивный, но весьма действенный. Тощий перестал вопить о светлом пути и завопил совсем на другую тему, причем весьма искренне.

Топор халогая блеснул перед лицом Криспа и опустился со звучным шлепком.

Вопли фанасиота оборвались. Крисп торопливо поднялся, чтобы не замочить тунику в быстро расползающейся луже крови.

– Я хотел расспросить его кое о чем, – негромко сказал он халогаю.

– Хон! – презрительно воскликнул телохранитель. – Он напал на твое величество и не заслуживал даже лишнего мгновения жизни.

– Все правильно, Трюгве, – сказал Крисп. Если бы он осудил северянина слишком резко, Трюгве мог бы решить, что убийца подобрался к императору столь близко исключительно по его вине, и покончил бы с собой, поскольку не сумел выполнить свой долг. Халогаи были замечательными телохранителями, но обращаться с ними следовало совсем не так, как с видессианами.

Крисп двадцать лет понемногу разбирался в их суровых правилах чести; еще лет за двадцать он сумел бы более или менее их понять.

На площадь вернулся Фокиод со своими пожарными. Несчастный, чью просьбу о помощи им пришлось отвергнуть, набросился на них, словно изголодавшийся медведь. Не успев даже отдышаться, пожарные отправились следом за ним. Крисп сомневался, найдут ли они на пожарище хоть что-либо достойное спасения.

Со стороны дворцового комплекса, бряцая оружием, на площадь вышла колонна солдат, воевавших в арьергарде во время неудачливой кампании в западных провинциях. Лица у них были злые – сперва их заставили сидеть в казармах в день Зимнего солнцеворота, а потом вызвали, но не праздновать, а сражаться.

Глядя, как они угрюмо топают по площади Паламы, Крисп подумал, что сегодня вечером лучше не становиться у них на пути.

Через несколько минут долетающий до площади городской шум внезапно стал громче, но радостным его Крисп бы не назвал.

– Твои солдаты расшибают кому-то головы, – радостно пробасил Трюгве. Для него любая драка была развлечением.

Крисп взглянул на медленно ползущие по небу звезды и зевнул.

Хотя ему, по сравнению с прочими видессианами, было не привыкать ложиться поздно, – в конце концов, кому по карману свечи, как не Автократору? – он, если у него был выбор, предпочитал ложиться пораньше. Что ж, сегодня у него выбора не было.

Вскоре прибыл гонец и доложил о сражении к югу от Срединной улицы.

Кажется, он даже не заметил, что его железный шлем съехал набок. Отдав честь, он подтвердил немое свидетельство своего головного убора:

– Ваше величество, эти шлюхины дети навязали нам настоящее сражение. И они давно к нему готовились, уж это точно.

– Только не говори, что они разбили мой полк! – воскликнул Крисп. «Лучше не произноси этих слов, – подумал он, – иначе кое-кто из моих офицеров завтра в это время уже будет рядовым».

– О, ничего подобного, – покачал головой посыльный. – Злости у них хватает, да и упорства поболее, чем я ожидал от толпы, но доспехов у них нет, да и щитов совсем мало. Мы бьем их куда сильнее, чем они могут побить нас.

– Передай Ноэтию, пусть сделает все, чтобы подавить бунт, – приказал Крисп. – Напомни ему также, чтобы любым способом попытался захватить священника Дигена, который, как мне доложили, их возглавляет.

– Да, бегал там какой-то синерясник, вопил всякую чушь.

Кажется, ему уже крепко врезали по башке. – Крисп поморщился; каким-то удивительным образом слухи разносили что угодно кроме того, что ему хотелось. Но ежели он вам нужен живым, так что ж, попробуем.

– За него назначена награда, – молвил Крисп. Услышав это, посыльный, не мешкая, побежал в ту сторону, откуда доносился шум сражения.

Ждать оказалось нелегко. Крисп предпочел бы сейчас оказаться рядом с пожарными или солдатами – те, по крайней мере, занимались настоящим делом. Но если он присоединится к ним, то не сможет отслеживать действия остальных своих сил в городе.

Иногда держаться в отдалении и разглядывать всю мозаику бывает лучше, чем подходить ближе и вглядываться в одно-единственное стеклышко. Возможно, и лучше, но не легче.

Он даже не заметил, когда слуги привезли койки из императорской резиденции – а может, из казарм – и поставили их под навесами. На одной из них уже дремал Эврип, на другой – Катаколон. Девушка, что была рядом с ним в Амфитеатре уже куда-то исчезла. Крисп знал, что младший сын гораздо охотнее оказался бы в ее постели, чем в той, где он сейчас лежал, но с некоторым изумленным облегчением отметил, что Катаколон не осмелился уйти с площади. Парень знал, что ему за это не поздоровится!

Посмотрев на Эврипа, Крисп с удивлением почувствовал, как ему хочется разбудить его и запрячь в работу. Парень – нет, Эврип уже начал становиться мужчиной – мог бы стать для него дополнительной парой глаз и рук. Но все же он позволил сын спать дальше.

Хотя пожары на площади Паламы давно потушили, Крисп время от времени ощущал запах дыма, доносящийся из других районов города. Ветер, к счастью, уже стих. Если повезет и дальше, он не погонит стену огня и раскаленные угли на уцелевшие кварталы и не спалит их дотла, иначе отстраивать их придется годами.

Крисп присел на койку. «На минутку», – сказал он себе. Он еще помнил, что прилег, но даже не понял, что заснул, пока кто-то не гаркнул:

– Ваше величество! Проснитесь, ваше величество!

– Что такое? Я не сплю, – раздраженно бросил Крисп, но неприятный привкус во рту и слипающиеся веки доказали, что он солгал сам себе. – Ну, сейчас не сплю, – добавил он. – Что нового?

– Мы схватили Дигена, ваше величество, – объявил посыльный. Успел ранить несколько наших парней, но мы его взяли тепленьким.

– Наконец-то доброе известие, клянусь владыкой благим и премудрым! выдохнул Крисп и окончательно проснулся. Проспал он, судя по всему, около двух часов – на юго-востоке контуры зданий уже стали заметны на фоне посветлевшего неба. Когда он поднялся, боль в ягодицах и плече подсказала, что спал он в весьма неудобной позе. В молодости этого не было, зато ныне случалось.

– Мы ведем эту сволочь – простите, что называю так священника, ваше величество, но этот тип самая что ни на есть сволочь, – словом, мы ведем его сюда, на площадь, – сказал посыльный. – Куда его доставить потом?

– В самую холодную пропасть ледяного ада Скотоса! – рявкнул Крисп. Солдат, доставивший ему весть, хохотнул. Автократор быстро подумал.