Гарри Тертлдав - Крисп Видесский

«Так вы не слыхали, ваше величество? – написал он торопливо. Как это возможно?»

– Не слыхал о чем? – переспросил Крисп.

Несколько человек, поняв, о чем идет речь, попытались ответить одновременно, но Яковизий взмахом руки заставил их смолкнуть. С тихим шорохом его стиль торопливо забегал по табличке. Закончив, вельможа передал табличку Криспу.

«Десять дней назад Агапета разгромили к северу от Имброса.

Собрав все войско, какое мог, Мавр отправился ему на выручку».

Крисп уставился на табличку, как на исповедь предателя.

– Благой бог знает, сколько гонцов приносили мне письма из города, пока я был на западе. По сравнению с этим, все их вести – пустая болтовня. Так почему мне никто ничего не сообщил?! – Он грозно воззрился на Барсима.

Вестиарий побелел, как молоко.

– Но, ваше величество, – пробормотал он, – севаст уверил меня, что держит вас в курсе всех событий, прежде чем отбыть с войском на север, и обещал отсылать вам сообщения из похода.

– Не верю, – сказал Крисп. – Как он мог пойти на такое… он поискал подходящее слово, – …безрассудство? – Еще не договорив, он понял ответ. Его побратим знал, что Крисп не желает выпускать его из города, но не знал почему. Если Мавру примерещилось, что Крисп сомневается в его отваге или способностях, то доказать обратное он мог, только одержав победу. А чтобы Крисп не мог остановить его – отправился тайно.

Но Крисп знал, что Мавр и храбр, и умен, – иначе он не назначил бы его севастом. Беспокоился он за безопасность своего побратима. Танилида не стала бы посылать пустых предупреждений.

Вкус торжества превратился в горечь. Крисп развернулся и, не обращая внимания на удивленные крики, бросился на пристань.

Капитан и команда императорского парома изумленно воззрились на него.

– Греби быстро на ту сторону Бычьего Брода, – приказал он капитану. – Передай Маммиану приказ: пусть готовит армию к переправе, как только прибудут корабли. Скажи ему, что я намерен двинуться на Арваша, как только вся армия окажется здесь. Все понял?

– К-кажется, да, в-ваше величество. – Заикаясь, капитан повторил приказ. Крисп резко кивнул. Повинуясь командам капитана, матросы отдали концы, взялись за весла, и паром, развернувшись, точно боевая галера, на месте, устремился на запад.

Крисп обернулся. В воротах стоял Барсим.

– Что с завтрашней триумфальной процессией по Срединной улице, ваше величество? – спросил он. – Что с благодарственной службой в Соборе? С раздачей праздничного подаяния?

– Все отменить! – рявкнул Крисп и через секунду поправился: Нет, деньги пускай поразбрасывают – пусть повеселятся горожане.

Но когда северная граница разваливается, праздновать особенно нечего.

– Как пожелает ваше величество, – печально ответил Барсим с поклоном; он жил ради церемоний. – Чем вы в таком случае намерены скрасить свое краткое пребывание в городе?

– Посоветуюсь с военачальниками, – брякнул Крисп первое, что пришло в голову, и добавил:

– С Дарой повидаюсь. – Он не просто соскучился по жене. Ему жизненно важно было сохранять с ней добрые отношения, особенно теперь, когда на его сторону встал отец Дары. Почти походя Крисп добавил:

– И с Фостием.

– Превосходно, ваше величество. – Теперь Барсим был явно доволен. Лишенный возможности зачать собственного ребенка, евнух обожал императорское чадо. – Поскольку ваши генералы пока находятся по ту сторону Бычьего Брода, могу ли я проводить вас в императорские покои?

– Хорошо. – Крисп улыбнулся непоколебимой деловитости Барсима.

Вестиарий махнул рукой, и перед Криспом выстроились в два ряда положенные Автократору двенадцать зонтоносцев. В тени разноцветных шелковых зонтов Крисп двинулся к вишневой роще, окружавшей его личные палаты, – если только у императора вообще может быть хоть что-то личное.

– Твое величество! – Стоявшие на страже халогаи при виде императора вытянулись по стойке «смирно».

– Ваши родичи рьяно рубились, рассекая ряды мятежников, сказал Крисп.

Северяне заухмылялись.

– Как он говорит по-нашему! – заметил один из них.

Крисп ухмыльнулся в ответ, довольный, что его усилия не пропали даром. Он поднялся по лестнице и распахнул двери. Барсим обогнал его.

– Позвольте мне позвать кормилицу с вашим сыном, ваше величество. – Евнух ринулся по коридору, выкликая кормилицу. Та выглянула из комнаты, сжимая в руках Фостия, и при виде Криспа изумленно взвизгнула.

– Ваше величество! Мы вас так рано не ждали. Поглядите-ка, какой у вас крепкий сынок!

Она приветливо протянула Криспу младенца. Император взял сына на руки. С той поры, когда Крисп уезжал на запад, Фостий изрядно подрос.

Крисп вглядывался в лицо Фостия, пытаясь, как всегда, определить, кого же напоминает ребенок. Словно нарочно, Фостий походил только на мать – и на самого себя. Теперь его лицо казалось намного более индивидуальным, чем сразу после рождения.

Но глаза он унаследовал от матери – и от деда.

Фостий тоже вглядывался в Криспа, с любопытством, но не узнавая.

Взгляды их встретились, и Фостий улыбнулся. Крисп восхищенно улыбнулся в ответ.

– Как вы ему приглянулись, – ворковала кормилица. – Славный наш…

Малыш сосредоточенно нахмурился, и по руке Криспа потекло что-то горячее. Он поспешно вернул ребенка кормилице.

– Кажется, он обмочился. – На самом деле никаких сомнений в этом не оставалось.

– Есть у них такая привычка, – ответила кормилица радушно.

Крисп кивнул: выросший в деревне, он был близко знаком с привычками младенцев. – Я сейчас его перепеленаю. А вы, наверное, хотите повидаться с госпожой?

– Да, – ответил Крисп. – Не думаю, что долго пробуду в городе.

Кормилицу это не удивило; впрочем, она узнала о разгроме под Имбросом раньше него.

– Ее величество в это время дня занимается вышиванием, сообщил Барсим, ведя Криспа мимо портрета Ставракия. Криспу было бы интересно узнать, как оценил бы старый воин Автократор его первую войну.

Большое окно вышивальной выходило на север. Дара сидела под ним, низко склонясь над гобеленом. Работа эта могла и не быть завершена до ее смерти; когда гобелен будет готов, он займет место в Тронной палате. Дара черпала немало гордости в том, что лучшие вышивальщицы города сочли ее мастерство достойным такого ответственного труда.

Дара не услышала, как отворилась дверь. Она подняла взгляд, только когда Крисп встал перед окном, заслонив свет, и даже тогда она не сразу оторвалась от павлина, чей роскошный хвост распускался все шире с каждым стежком.

– Прекрасная работа, – похвалил Крисп.

Дара без ложной скромности кивнула.

– Сегодня у меня хорошо шло. – Она воткнула иглу в основу, отложила вышивку и встала. – Но это не значит, что я не отложу работу, чтобы поприветствовать триумфатора. – Она прижалась к нему так сильно, что Крисп шумно выдохнул, и с улыбкой подставила губы для поцелуя.