Гарри Тертлдав - Возвышение Криспа

Восхищенный взгляд Танилиды тем же вечером оправдал затраты на покупку. Она и сама была достойна восхищения в своем белом льняном платье, подчеркивавшем осиную талию. На ее запястьях и шее сверкало золото.

– Рада тебя видеть, как всегда, – сказала она, протягивая руку.

Крисп пожал ее:

– Благодарю вас, моя… Танилида.

Он оговорился чисто случайно, но заметил, как она опустила глаза, услыхав два последних слова. Может, его надежды в прошлый раз были, в конце концов, не так уж и глупы.

Но если и так, Танилида за ужином ни намеком не дала этого понять. Она вообще говорила мало. Зато Мавр болтал без умолку, в восторге от предстоящей поездки на запад, в город Видесс.

– Когда мы едем? – спрашивал он. – Ты не в курсе? Как продвигаются переговоры Яковизия с хатришем?

– Лучше, по-моему, – сказал Крисп. – Он почти не ругается, когда возвращается из резиденции эпарха. При его характере это хороший признак.

– Тогда я начну собирать вещи.

– Давай, только не упаковывай ничего, что может понадобиться тебе до отъезда. Яковизий уже ходил довольный несколько недель назад, а потом все опять пошло прахом. – Крисп проглотил последний и явно лишний кусок черничного пирога и повернулся к Танилиде:

– Вот было бы славно, если б ваш повар поехал вместе со мной и вашим сыном. Мне кажется, я никогда так хорошо не едал.

– Я передам Евтихию твои слова, – улыбнулась Танилида. – Твоя похвала польстит ему больше наших – ведь ты не обязан говорить ему приятные вещи из вежливости.

Вообще-то Крисп ни о чем таком не думал. Ему были знакомы только слуги из дома Яковизия, к которым он сам принадлежал. Однако Яковизий никогда не говорил никому приятных вещей из вежливости.

Чтобы держать челядь в повиновении, он пользовался острым концом своего языка, а не гладкой его частью.

– Евтихия я все-таки оставлю у себя, Крисп, но я дам тебе кое-что с собой, чтобы помочь нашим надеждам сбыться. Когда вы с Мавром отправитесь в столицу империи, я дам вам золото.

– Моя госпожа! – На сей раз Крисп умышленно прибегнул к такому обращению, не называя Танилиду по имени. – Даже если Мавр будет со мной в Видессе, кто сможет помешать мне потратить золото на женщин и вино?

– Ты. – Танилида уставилась на него в упор. Ее огромные темные глазищи впились в его глаза; у Криспа возникло неловкое чувство, что она способна заглянуть в него глубже, чем он сам. Теперь пришел его черед потупиться первому.

Мавр встал.

– Я пошел. Если мы скоро поедем, мне надо кое с кем попрощаться.

Танилида проводила его взглядом.

– Так что ты говорил о женщинах и вине? – спросила она Криспа. – Полагаю, его прощания будут в основном именно такого рода.

– Он входит в мужской возраст и познает мужские удовольствия, – ответил Крисп с высоты своих солидных двадцати двух лет.

– Верно. – Голос у Танилиды был задумчив. Глаза ее опять встретились с Крисповыми, но она смотрела скорее сквозь него, в свое прошлое. – Мужчина. Как странно. Мне было примерно столько же, сколько ему сейчас, когда я его родила.

– Наверняка меньше, – сказал Крисп.

Она рассмеялась, без особого веселья, но и без горечи.

– Ты галантен, но я веду счет годам. Они – часть меня, зачем мне от них отрекаться?

Вместо ответа Крисп, задумавшись, отхлебнул из чаши вина. Он сделал ошибку, нарушив правило лести, которое применял к Яковизию. С такой женщиной, как Танилида, ошибок допускать нельзя.

Чуть погодя Крисп встал со словами:

– Спасибо вам еще раз за то, что пригласили сюда, и за обещанную помощь, и за этот второй восхитительный пир.

– Вообще-то, если твой хозяин не станет слишком сильно сердиться, я с удовольствием предложу тебе остаться до утра, – сказала Танилида. – Возвращение верхом в Опсикион во тьме будет вдвое длиннее, а в горах бесчинствуют разбойники, как мы ни стараемся их приструнить.

– Яковизий, по-моему, сердится почти всегда. Слишком сильно? – Крисп пожал плечами. – Надеюсь, мне удастся его уломать.

Благодарю еще раз.

Танилида позвала Ксиста. Слуга проводил Криспа в ту же гостевую комнату, что и в прошлый раз. Мягкая кровать манила к себе.

Крисп разделся, скользнул под легкое одеяло, которого было вполне достаточно в теплую летнюю ночь, и мгновенно уснул.

Спал он всегда беспробудным сном – наследие многих лет, когда приходилось ложиться каждую ночь таким усталым, что его могло разбудить одно лишь землетрясения. То, что в комнате он не один, Крисп почувствовал только тогда, когда кровать прогнулась под тяжестью чужого тела.

Он дернулся и сел.

– Что за… – начал он спросонья.

Даже маленького мерцающего огонька в руках Танилиды хватило, чтобы ослепить его припухшие со сна глаза. Тайная полуулыбка играла в уголках ее губ.

– Извини, – сказала она. – Я не хотела тебя пугать.

– Все… нормально, – ответил он через минуту, окончательно проснувшись. Все еще не уверенный в мотивах ее прихода – и не смея ошибиться, так как ошибка могла стоить ему головы, – Крисп натянул на себя простыню повыше.

Тайная улыбка сделалась явной.

– Ты осторожен, это правильно. Но не смущайся. – Тут ее выражение изменилось. – Что за монета у тебя на шее? – спросила она с неожиданным и острым интересом.

– Эта? – Крисп накрыл золотой ладонью. – Да так, просто на счастье.

– А мне кажется, не просто, – сказала Танилида. – Пожалуйста, если не трудно, расскажи, как она к тебе попала.

Крисп рассказал ей, как в детстве Омуртаг дал ему монету на церемонии выкупа. Глаза Танилиды горели в свете лампы, пока она внимала рассказу. Когда он решил, что закончил, она начала выспрашивать у нее подробности не менее придирчиво, чем Яковизий допрашивал Мавра о лошадях.

Побуждаемый Танилидой, он припомнил такие детали, о которых давно и думать забыл. К примеру, выражение лица кубратского энарея. Но чем больше он отвечал, тем больше исполнялся мрачной уверенности в том, что Танилида запамятовала, зачем сюда пришла.

«Плохо дело», – подумал он. В мягких отсветах лампы она выглядела особенно чарующе.

Но ей явно было безразлично то, что оба они сидят на одной кровати.

– Неудивительно, что мне явилось то видение. Семена твоего возможного будущего были посеяны давно – и наконец проросли на свет.

Крисп пожал плечами. В данный момент его не волновало туманное будущее. Он был поглощен мыслями о том, чем ему хотелось заняться в настоящем.

– Хотя… ты еще слишком молод, и подобные вещи тебя не волнуют, – сказала Танилида. Крисп сглотнул, гадая, уж не читает ли она его мысли. А потом увидел, что она смотрит вниз на тонкое одеяло, которое достаточно ясно выдавало его желания. Он почувствовал, что краснеет, но Танилида снова улыбнулась. – Вполне нормальное явление, – заметила она и задула лампу.