Ирина Сыромятникова - Житие мое. Трилогия

Я закинул дневник в тумбочку и настроился пофилонить недельку, но все удовольствие испортили визитеры — ко мне постоянно ходили и носили гостинцы. Не знал, что у меня столько доброжелателей! Поймите правильно, я обожаю выпечку Полака, но с двух сторон от моей ширмы лежали чистильщики и завидовали — к ним — то никто не ходил, а что такое зависть вышестоящих, мне объяснять не требовалось. Угощения они бы не приняли (гордость!), приходилось выкручиваться — делать вид, что от капустной начинки мне нехорошо (а еще от тыквенной и гороховой). В качестве одолжения (и чтобы не пропадал продукт) два мага моментально выедали любое количество снеди, а я вынужден был жевать свою долю тайком и под подушкой.

Долго так продолжаться не могло, пришлось выздоравливать.

— Спасибо, дружище, порадовал. Ну выздоравливай, не буду мешать.

Отвертеться от разговора с Ларкесом Райку не удалось — Лемар безжалостно протащил в его палату телефонную линию. Результат разговора заставил координатора сделать несколько вещей, первой был телефонный звонок.

— Здравствуй, мой дорогой, — в голосе мага сквозило огорчение, — похоже, что наш договор себя исчерпал.

Трубка решительно запротестовала.

— Неужели? Тогда объясни мне, что это твои «братья» вытворяют в Суэссоне.

Трубка уверенно отрапортовала.

— Вот как? — в голосе Ларкеса появилась тщательно рассчитанная порция яда. — А разрешение на устранение моих сотрудников они тоже получили? «Жертвуем ради будущего»?

Девиз Искусников произвел на собеседника впечатление грома и молнии, в трубке воцарилось молчание.

— Вот что, дорогой, — координатор позволил голосу зазвенеть от ярости, — если у моей службы в Суэссоне возникнут малейшие трудности (особенно со стороны прессы), подробности ваших развлечений в Кафолке моментально станут достоянием гласности. Да, да, те самые «работы» по изучению природных функций Источников. Готов поклясться, что запрещенных сект тут же окажется две!

Трубка трепетала в ужасе.

— Будь здоров, мой драгоценный.

Довольный произведенным впечатлением, Ларкес оборвал разговор. Координатор давно пришел к мнению, что периодическая встряска нужна не только черным. Белые тоже умеют зарываться, время от времени их следует тыкать мордой в последствия благих намерений, регулярно приводящие в ад. Чисто для моциона.

Следующим был вызван секретарь.

— Организовать операцию информационной поддержки в Суэссоне. Требуется нивелировать высказывание о присутствии Искусников, в идеале — сфабриковать сообщение о гибели маньяка.

Секретарь кивнул и вышел, Ларкес проводил его отсутствующим взглядом (недавно выяснилось, что ассистент старшего координатора не в меру общителен, а при общении склонен комментировать поведение шефа). От этого сотрудника придется избавляться — молодой человек так и не смог понять, что его начальник никому ничего не должен, например, совершенно не обязан производить хорошее впечатление на всех подряд, включая шофера и полотершу (как и все черные, Ларкес очень серьезно относился к вопросам иерархии).

Координатор вернулся к изучению доклада, который при появлении подчиненного, не задумываясь, прикрыл какой — то справкой.

Предчувствия мага оправдались: с таким трудом выявленные сторонники секты пришли в движение. Один из подозреваемых встретился с личностью, чья связь с Искусниками в доказательствах не нуждалась: белый патриарх, яростный борец с инквизицией, ратующий за свободу проявления магии, и притом творец ограничивающего черное Обретение знака. Пути двух людей пересеклись не более чем на пару минут, однако Ларкес был уверен — передача эстафеты состоялась.

Итак, в фокусе внимания сектантов — Септонвиль, спокойный городок на сорок тысяч жителей, окруженный пастбищами и каменистыми холмами. Логично: пока НЗАМИПС взбудоражен происшествиями в Редстоне, городе — миллионнике, основное действие будет развиваться в заштатной глуши, где местный надзор вполне уверенно контролирует ситуацию, несмотря на обилие беженцев из Краухарда.

Беженцы! Как полагается черному, Ларкес испытывал презрение к неудачникам. Люди, не сумевшие принять суровые обычаи новой родины, едва Краухард начал оправдывать свою легендарную репутацию, ломанулись прочь, подобно стаду неразумных баранов. Естественно, что в их неустроенности оказался виноват кто угодно, только не они. Отличная питательная среда для сектантов — именно среди таких недоумков они и набирают расходный материал.

Очевидно, что Септонвиль уже пропитан влиянием Искусников, как невезучий дуб — грибницей ведьминой пенки, внедриться в город, не привлекая внимания, нечего и думать. А надо. Что же может отвлечь придирчивых наблюдателей, позволить приблизиться и не вспугнуть? Пальцы координатора сложились в непонятную фигуру — Ларкес улыбнулся своим мыслям.

Шапито! Да — да, цирк со слонами и карликами, дрессированными медведями, воздушными гимнастами, мрачным Черным Магом и оравой рыжих клоунов. В шумной толпе среди пестрых вагончиков легко можно спрятать целый штурмовой полк, а уж для двух умеющих не привлекать внимания людей место найдется без труда.

И плюньте в глаза тому, кто скажет, что Фарфоровый Господин Ларкес не имеет чувства юмора.

Я стоял и тупо разглядывал плесневелый камень, гордо лежащий в аквариуме. Так вот как выглядит это чудо белой магии, рудные бактерии — немного белой слизи на поверхности булыжника. Потом воду из аквариума следовало сцедить, высушить, прокалить и получить ноль — ноль не догонишь грамм чистого продукта. На мой взгляд, такой метод не мог оправдать себя даже при добыче платины.

Йохан добровольно взялся посвящать меня в тонкости природничества:

— Создавать новый организм из минералов хлопотно и зачастую бессмысленно — все базовые варианты опробованы до нас. Чрезвычайно трудно переплюнуть в предусмотрительности ее величество эволюцию.

В этом и заключена непередаваемая специфика белой магии: алхимик изготовляет комплектующие и собирает вещь, черный маг создает проклятие и заставляет его жить своей жизнью, а эти деятели берут живое существо и меняют его так, чтобы оно приобрело нужные свойства. Со слов нашего умельца, выходило, что заклинание лишь задавало вектор изменений, а мастерство мага состоит в том, чтобы задуманное не перечеркивало другие полезные свойства организма, особенно его жизнеспособность.

— Окружающая нас среда исключительно агрессивна! — сверкал глазами Йохан. — Вокруг незримо обитают миллиарды существ, готовые неудержимо размножаться, используя любую доступную пищу. Даже абсолютно стерильные препараты вне лаборатории тухнут за неделю! Если новое существо окажется неспособно дать отпор аборигенам, то закончит жизнь еще в пробирке — его попросту съедят заживо. Ну или оно всех съест. А самым сложным было сохранение нужного свойства у потомства двуполых существ, склонных быстро избавляться от лишних прибамбасов.