Ирина Сыромятникова - Житие мое. Трилогия

— Ни одна из поставленных целей не выполнена, — резюмировал он. — Что я скажу совету Ордена? Столько средств потрачено впустую!

— Будьте оптимистом, брат мой. В столице нашим тоже не удалось выполнить все задуманное, но группа при этом была потеряна целиком. Не самое лучшее решение.

— Брат Марнер…

— …помог нам узнать о новом оружии проклятых. Его жертва не была напрасна! Кстати, о результатах — все не так уж мрачно. Ведущий Круга, проваливший ритуал, обречен. Его смерть — дело пары недель и она будет ОЧЕНЬ впечатляющей.

Я бросил в Финкауне и мотоцикл, и зомби — мне физически неприятно было обременять себя в дороге спутниками или багажом. Теперь изменения, вызванные неудачным ритуалом, становились заметны даже мне — моя личность словно бы растворялась в пространстве и времени. Терялось ощущение собственного «я», там, где клокотали свойственные черным чувства и эмоции, сейчас поселилась пустота, даже транслируемые Источником искажения приобретали несколько механический характер. Не станут ли в какой — то момент эти животные рефлексы моим единственным побудительным мотивом? Я начал забывать, кто такой и чего хочу.

Путь в Краухард занял два дня. Если подумать, точно так же мы с мамой уезжали из Финкауна почти двадцать лет назад. Была ли тогда угроза моей жизни столь же очевидна? Не является ли это, в некотором роде, замыканием круга, знаком Судьбы?

Сумеречный Край приветствовал меня багряными листьями кустарников и выцветшей до белизны травой — инфернальное зрелище. Добавьте к этому слоистый туман с редкими каплями дождя, и становится понятно, почему белые у нас не живут. Я имею в виду, кроме Джо, конечно.

Меня встречали. Поскольку отправкой телеграммы я не озаботился, вероятно, о моем приезде семье сообщил шеф Харлик (вот он, слева на грузовичке — за мной следит, а мне без разницы). Джо так никуда и не переехал, только Эмми учиться отослал. Наверное, чувство ответственности замучило — где еще местные найдут такого хорошего учителя. Мама, избавившись от заботы о младшеньких, даже похорошела (а кто — то мне говорил, что дети — это праздник!). Я старался держаться, как ни в чем не бывало, чтобы их не напугать. Здесь сохранять себя было проще — тени прошлого словно всколыхнули что — то внутри, заставив равнодушие отступить. В результате даже Харлик, по началу подозрительно щурившийся, счел меня вполне вменяемым и отстал. До дома ехали на грузовичке шефа.

— Чалый охромел, — смущенно объяснил Джо. — Мистер Бирс наложил ему компресс и велел не беспокоить ногу.

Я сочувственно покачал головой — мерину шестнадцать лет, ему не к целителю пора, а на живодерню. По мне, им давно пора была завести автомобиль, можно даже на новый армейский разориться (главное, не брякнуть об этом Джо — бедняга будет плакать всю ночь). Дома уже был накрыт стол, но шеф Харлик уезжать не торопился. Кажется, они с мамой о чем — то договорились, и он таким способом пытается настоять на своем. В результате, обедали вчетвером, но меня это ничуть не раздражало (надо хотя бы изобразить возмущение). Интересно, что они задумали?

Когда Джо понес в кухню пустую супницу и не вернулся, а мама пересела ближе ко мне, стало понятно — намечался разговор.

— Томас, прошлым летом ты задавал мне вопрос о своем отце. Должна признать, я ответила на него не очень честно, — начала моя родительница издалека.

Я принял твердое решение не шутить — чувство юмора у меня сейчас может оказаться очень странным.

— Мне нужно тебе многое рассказать.

Надеюсь, рассказ не потянет на сундук салемских братчиков.

— Дело в том, что твой отец происходил из очень известной семьи, в некотором роде — династии. Несколько поколений твоих предков посвятили жизнь надзору за магией.

Интересная формулировка для целей Инквизиции.

— Я знаю, ты не очень любишь блюстителей законности, что само по себе не предосудительно…

Когда же Харлик успел это заметить?

— …но надеюсь, ты его поймешь. Тодер выбрал карьеру стража порядка не совсем по велению души. Его родители в свое время настояли, чтобы он окончил церковную школу…

Вероятно, мама пыталась объяснить, что папа не мог устроиться лучше из — за очень специфического образования — богоугодного.

— Колледж Святой Инквизиции, — рассеянно поправил я ее. До Реформации это был уровень нынешней Академии Права.

— Ты знаешь? — потрясенно выдохнула она. Я только плечами пожал.

— Читал досье. Занимательно.

У нее как — то подозрительно задрожали губы.

— Прости! Я не думала, что для тебя это так важно.

М-да, похоже, маленький семейный заговор обломался. Вот так и открываешь для себя, что твои собственные родители — тоже люди и способны делать глупости.

— Ма! Не начинай. Ко мне не просто надо относиться как ко взрослому, я и есть взрослый. И уже довольно давно. Почему какой — то Хемалис из белых открывает мне глаза на правду? Это унизительно. У членов семьи не должно быть друг от друга тайн, по крайней мере, таких.

Она смутилась и замолчала, а я решил сделать скидку на потрясение — чужой опыт подсказывал мне, что люди наполовину живут в прошлом и сейчас на нее вполне могла нахлынуть вся горечь той давней потери. Какое счастье, что черные в принципе не способны ни на что подобное!

— Крутой? — спокойно уточнил Харлик со своего места. Так, без вызова, просто спросил.

— Скорее — озабоченный. Нет, не этим. Просто забот у меня много.

Ни к чему маму еще и Искусниками пугать.

— А сюда зачем приехал?

Шеф как всегда смотрит в корень — черные ностальгией не мучаются.

— Восстановить душевное равновесие. Нагрузки у меня последнее время просто запредельные!

Даже не соврал. Я очень надеялся восстановить душевное равновесие.

Харлик встал и надменно откланялся. Донельзя смущенная мама принялась суетливо убирать со стола. Наверное, ей нелегко было принять, что ее чистосердечное признание сильно запоздало. Сама виновата — надо было слушать, что советовал умный черный в мой прошлый приезд! Три к одному — это она убедила Харлика «не тревожить мальчика» рассказами о папочке. Впрочем, что изменилось бы?

Однако, чувство вины — это хорошо (у домашних будет меньше поводов присматриваться к моим странностям). В отсутствии младшеньких я легко сойду за черного мага на отдыхе, если только Харлик не задастся вопросом, почему Источник всегда при мне (чую — не все ему начальство рассказало, нет, не все).

Той же ночью я отправился к тайнику, без фонаря. Черный маг может себе позволить и не такое, даже в Краухарде. Помнится, еще во время прогулок с дядей меня поразило, что ночью у нас не так уж и темно — над кустами водят хороводы чарики (самые безобидные из нежитей), туман в низинах отчетливо светится, а верхушки гор окружает призрачный зеленый ореол. Натурально — страшная сказка. В доме нового алхимика горел свет, а на машинном дворе брехала собака (дяде живые сторожа не требовались). Пробираться в расселину пришлось почти на ощупь, но черные не ведают страха, да и здравый смысл у меня последнее время работал через раз.