Юлия Морозова - Телохранитель для мессии (Трилогия)

Молча я пихнула его в грудь груженым подносом. Волей–неволей Верьяну пришлось меня отпустить, дабы наша (потому как оплаченная!) еда не оказалась на полу.

За нашими спинами гулко ударилась о стену входная дверь.

– Хозяин! – прогремело следом. – Лучшую комнату имперскому загонщику при исполнении! Живо!

Честно сознаться, я порядком струхнула. Смутить Верьяна оказалось не так просто. Одной рукой он поудобнее перехватил поднос с едой, а другой снова обвил мою талию. И поволок обе одинаково пассивные ноши вверх по лестнице. Следом за нами, с задержкой в пару минут, поднимался хозяин.

«Самые лучшие комнаты–с… – доносился снизу голос лебезящего трактирщика, – не уступают столичным, сами убедитесь, достопочтенный… Что?.. Ах, молю о снисхождении, благородный лэрд, нечасто к нам заглядывают имперские загонщики…»

До нашей двери оставалось совсем ничего, когда мужчины появились в коридоре. Верьян не растерялся и тут: аккуратно поставил поднос на пол и прикрылся мной от загонщика. Для этого наемник чуть приподнял меня над полом и прижал теснее к себе. Сопротивляться ему было глупо, а то и опасно. Лицо Верьяна приблизилось, губы оказались неожиданно мягкими, нежными. И ищущими. У меня как–то странно закружилась голова, в ушах зашумело, а вниз по позвоночнику прокатилась жаркая волна, отчего колени совсем ослабели.

– Ох, дело молодое! – как сквозь вату донесся до меня заговорщицкий шепот хозяина. – Может, благородному господину тоже мужское потешить охота?.. Могу прислать… Что? Нет?.. Обеты Единому – это ж святое! Понимаю–с. Но если надумаете… Молчу–молчу–с.

Мне никак не удавалось определиться: кружится мир или моя голова. На всякий случай я перестала упираться руками Илишу в грудь, а обняла за шею, прильнув к нему всем телом.

– Уй! – Резкая отрезвляющая боль в левом плече привела меня в чувство.

Я заозиралась в поисках возможной опасности, на которую среагировал браслет. Однако было тихо. Коридор, оказывается, уже давно опустел. Я отпрянула от наемника, неосознанным жестом вытирая губы.

– Брезгуете, Ваше Величество? – Взгляд парня, как всегда, был насмешливо–непроницаем.

– Нет, опасаюсь. – Я наконец–то заметила оцепеневшую в дверном проеме Эону.

Интересно, что она видела?

«Достаточно, раз ее так перекосило». Вот хмарь!

Постояв еще пару мгновений неподвижно, закрыв рукой рот, девушка сорвалась с места и скрылась в умывальне. Из–за запертой двери до нас донеслись сдавленные рыдания.

– Вот посмотри, что ты натворил! – бросила я Верьяну, гордо проходя мимо него в наш «люкс–номер».

Наемник подхватил поднос и пошел следом за мной.

– Что именно не понравилось Вашему Величеству? – Верьян ногой толкнул дверь, закрывая ее за нами. – Неужели ваш покорный слуга чем–то не угодил?

И взгляд такой… честный–честный.

Запах съестного направил мои мысли в более прозаичное русло. Изо всех сил стараясь не покраснеть еще больше, я подошла к парню, взялась за поднос с едой и потянула его на себя.

– Илиш, скоморошничать не надоело еще? – Скептически приподнятая бровь. – А то ты мало сделал! Кто с мужиками теми внизу целенаправленно надирался?

– Полукровку элем не свалить, – усмехнулся Верьян, не отпуская поднос. – Только голова яснее становится да память лучше.

– Зачем тогда придуривался? – Слюну приходилось сглатывать, иначе она бы капала прямо в тарелку.

– Надо было, – веско сказал Илиш, разжимая руки. Я еле устояла на месте. – Скоро приду.

После столь глубокомысленных заявлений парень свалил из комнаты, оставив меня в глупейшем виде с полуоткрытым ртом.

Ну надо так надо. Поесть, например.

– Эона! – Я закрыла рот и пнула дверь умывальни.

Всхлипы затихли.

– Чего? – угрюмо спросили оттуда.

– Есть пошли.

– Не хочу!

– Вот и замечательно, мне больше достанется, – философски заметила я, пристраивая поднос на прикроватном столике. – К тому же, когда ты помрешь голодной смертью, я смогу сделать из тебя зомби, который будет беспрекословно таскать за меня сумки.

– Ты не посмеешь! – Разгневанная заплаканная Эона появилась на пороге умывальни.

Я предостерегающе махнула куриной ножкой.

– На твоем месте, я бы проверять не стала.

Девушка шлепнулась на кровать рядом со мной и, потянувшись к другой куриной ноге, тихо спросила:

– Зачем?

Мы обе старательно отводили взгляды друг от друга.

– Надо было. – Верьянова фразочка пришлась к месту. Глубокомысленности в ней по–прежнему хватало.

Возня и бренчание во мраке перемежались недовольными возгласами.

– Надевай!

– Сам надевай!

– Малы они мне! Надевай, я сказал!

– Воняет же!

– Это запах благородного рыцарства.

– Видимо, во мне недостаточно благородства.

– Вот и наберетесь, Вашество. Пропитаетесь духом, можно сказать.

– Прекрати меня так называть! И вообще издеваться!

– Как будет угодно моей Императрице.

– Тьфу на тебя!

Долгие препирательства в почти абсолютной темноте привели–таки к желанному Верьяном результату: жаркий, вонючий, потный поддоспешник сел на меня как влитой. Наемник взялся за кирасу. Было такое чувство, что под ее весом я ушла в пол на пару сантиметров. Парень заскрипел следующей железякой. В конюшне было практически ничего не видно, но Илиш безошибочно находил нужные завязки.

– Локоть согни, – скомандовал он.

– Все равно мне не нравится, как попахивает твоя идея, – пожаловалась я. – В этих доспехах точно кто–то помер. От старости.

Верьян хмыкнул:

– Не волнуйся, детка, когда я свернул шею их хозяину, этот цветущий мужчина был только в ночной рубашке.

В прежние времена я напустилась бы на парня с упреками в жестокости. Но… то было раньше.

– Надеюсь, тело припрятал?

– Обижаешь, детка.

– А со слугами что? – Я стала до циничности практичной.

– Эти щедрые люди с радостью поделились с нами вещами – они им теперь без надобности.

– Понятно…

Мы надолго замолчали. В окружающей темноте особенно отчетливо было слышно бряцание доспехов, всхрапывание потревоженных лошадей и наше недовольное сопение.