Андрей Буревой - Одержимый. Книга пятая.

Правда разговор поначалу не клеился - ну никак мне не приходило в голову с чего собственно начать... А Энжель - Энжель, аккуратно сложив ручки на расстеленной на коленях салфетке, не спешила сама расспросы затевать. И вообще, судя по голодному блеску её глаз, неотрывно следящих за серебрёным блюдом с обложенной зеленью жареной птицей, которое девушка-прислуга вынесла из кухни, и тому искреннему разочарованию, что отчётливо проступило на лице Энжель, когда выяснилось, что это яство направляются не к нам, а к дальнему столу, занятому небольшой компанией, ей больше хотелось есть, чем говорить.

- На каторге было совсем плохо с едой, да?.. - тихонько обратился я к Энжель, с жалостью глядя на то как она сглотнула в момент когда большое блюдо с запечённым целиком гусем опустилось на чужой стол.

- Да нет, в целом кормят там достаточно сытно, - быстренько отводя взгляд от такого притягательного жаркого, ответила явственно смутившаяся девушка. И, немножко вымученно улыбнувшись, добавила, видя нарисовавшееся на моём лице непонимание того, отчего же тогда она так голодна: - Просто для этого нужно достаточно хорошо работать...

- Что значит - достаточно хорошо работать?.. - сдвинув брови, недоумённо переспросил я.

- Ну, к примеру, тот кто не исполняет дневной урок - остаётся без ужина... - ответила потупившаяся Энж.

- И ты часто без него оставалась?.. - сочувственно молвил я, догадываясь, что так оно и было.

- Часто... - подтвердила девушка, устремившая взгляд на свои руки, теребящие салфетку. И тихо-тихо произнесла, вроде как оправдываясь передо мной: - Просто я совсем непривычна к такой работе...

"Ну это и не удивительно, - подумал я. - Откуда взяться умению выделывать кожу и красить ткань у юной леди?.." - И поборов возникший в горле спазм, с искренним участием спросил:

- Что, совсем тяжело тебе приходилось?..

Энж, не поднимая глаз, кивнула. А потом, помолчав, поделилась: - Самое жуткое - это когда на дубильные чаны ставят... Устаёшь вроде и не сильно, а алхимическим реагентом так надышишься, напитаешься, что потом целую ночь уснуть не можешь... потому что все кости ломит, как от стылой лихоманки... - И поёжившись, прошептала. - Хорошо хоть на эти чаны чаще чем раз в три дня не ставят...

- Да уж... - только и смог что сказать на это я. И, не сдержав охвативших меня чувств, протянул руку и ободряюще коснулся плеча Энж, да ласково погладил её. Получив в ответ благодарную улыбку и тихое: - Спасибо...

- А что же выходные? Разве после особенно тяжёлой работы каторжанкам не дают отдохнуть? - спросил я.

- Выходные? Какие ещё выходные?.. - несказанно удивилась вскинувшая на меня взгляд девушка.

- Ну, мне так старший триарх... этот, как его... Оскар Бартинелли... говорил, что полагаются они каторжанкам, дескать... вроде как... - попытался растолковать я, но смешался в итоге и растерянно уставился на недоумённо хлопающую глазами девушку.

- А, эти выходные, - кивнула златовласка, похоже наконец-таки сообразив о чём идёт речь. И, чуть кривовато улыбнувшись, сказала: - Один, Кэр. Каторжанкам полагается всего один выходной в год... - После чего добавила ещё: - Поэтому многие там свой срок заключения не в годах, а в выходных днях исчисляют...

- А что на счёт праздничных дней? - перебил я её, начиная подозревать что просвещавший меня о каторжных порядках Бартинелли слишком уж всё приукрасил. Или вернее - просто умолчал о многих важных моментах, всё сильно меняющих в нарисованной им благостной картинке...

- Их немного, - пожала плечами вздохнувшая девушка. - Да и сокращённый двенадцатичасовой день лучше, конечно, обычного - четырнадцатичасового, но не так что бы сильно...

- Не, реально в Надзорном ведомстве порядочные люди не служат! - возмущённо произнёс я, озлившись на себя - доверчивого лопуха, и на этого брехуна Оскара. И с трудом погасив обуявшую меня злобу, буркнул: - Мало того, что обременяют слабых женщин тяжкой многочасовой работой, не давая им никакого отдыха, так ещё и не кормят толком...

- Это каторга, Кэр... - без тени улыбки заметила Энж. И, теперь сама уже успокаивающе коснувшись рукой моего плеча, сказала: - Да ничего, жить там всё же можно. Даже если оставаться без ужина... - Но прозвучали её слова не слишком-то уверенно, и, поняв это, девушка добавила ещё: - Ведь ночь можно и перетерпеть, а для восполнения сил вполне достаточно сытных завтрака и обеда.

На что я довольно скептически хмыкнул. Ибо говоря всё это, Энжель не удосужилась убрать голодного блеска из своих глаз... Да и как ни крути, а заметно осунулась она за время проведённое на каторге. А значит - её питание было явно недостаточным.

- Нет-нет, Кэр, правда! - попыталась убедить меня златовласка. - Остаться без ужина несколько раз в неделю это ерунда! А вот... - И смущённо запнувшись, замолчала.

- А что тогда не ерунда? - насторожился я.

- Ну... - замялась поначалу Энж. А потом, потупившись и вздохнув, всё же сказала: - Просто я ведь большую часть времени в карцере провела... А там из еды только хлеб да вода...

- Ты?! В карцере?! - ахнул я. И возмутился, проникаясь острым желанием вернуться на коуриджскую каторгу и покарать жестоко того кто додумался сунуть бедняжку златовласку в этот их металлический ужас - карцер, явно имея поводом лишь желание поиздеваться над ней: - За что?!

- Ну... Много за что... - попыталась уйти от ответа явно не желающая развивать эту тему Энжель. Но потом, видя что я не отстану, с покаянным вздохом созналась, чуть при этом покраснев: - Просто я, как это там называется, - вечная залётчица...

- Ты - залётчица?! - обалдело разинул я рот, не в силах поверить в сказанное. В голове просто не укладывалось, что такая лапочка как Энжель, вела себя на каторге так, что её на вполне резонных основаниях отправляли в карцер.

- Угу... - подтвердила не смеющая на меня и глаз поднять девушка, водя указательным пальчиком по столу.

- И что же ты там такое творила? - полюбопытствовал я, чуть придя в себя после такого шока.

- Да ничего особенного, - заверила она меня. Но потом всё же начала со стеснением перечислять: - День карцера мне дали за нарушения режима... это когда я подъём во второй раз проспала и ни на завтрак, ни на работу не пошла... Три - за злостное вредительство... когда не в тот чан алхимический реагент весь день таскала... Целую неделю - за драку с другими осужденными... ну там я совсем не виновата была - тогда одна гадина из старожилов меня милым котёнком назвала и попыталась за щёчку потрепать... вот... А... а в последний раз меня вообще отправили в ящик на месяц...

- На месяц-то за что? - совсем уж растерянно вопросил я, впечатлённый подвигами златовласки.

- Да был там один неприятный случай с охранниками... - пожала плечами замкнувшаяся девушка. И вздохнула.