Александр Меньшов - Железом и кровью

— Ещё чего! Ты знаешь, кто тут жил?

— И кто?

— Волшебник. Маг. Нихаз его знает, что в этом доме с нами может произойти. Я лучше тут с Рогошей посижу.

Я ещё раз посмотрел на «яблоко» усадьбы и остался внизу с охотниками.

Осенью темнеет быстро. Особенно когда погода не радует. На ночь поднялся пронизывающий северный ветер.

Мы наскоро перекусили и, укутавшись в теплые шкуры, легли спать. А утром, едва рассвело, снова тронулись в путь.

Выжлятников шёл по-прежнему быстро, безошибочно находя заметные только ему лесные тропы. Рогоша не отставал, и старался сегодня идти подле своего старшего товарища, который доходчиво втолковывал ему охотничьи истины. Говорили они по своему и я оттого мало, что понимал, хотя и не старался это делать.

Один раз мы остановились, чтобы поесть и немного передохнуть. И снова в путь. Я всё дорогу наслаждался природой: столь очаровательных мест давно не приходилось видеть.

Красивый всё-таки этот край Светолесья, хоть и дикий немного.

Фёдор вдруг присел и что-то разгрёб рукой в пожухлой листве.

— Свежий, — не понятно о чём проговорил он.

Я подошёл и наклонился.

— Свежий помёт, — пояснил он. — Матерый кабан… Н-да, мы сейчас на его земле.

С минуту Выжлятников что-то обдумывал, а потом вдруг вытянул нож и протянул его мне.

— Пригодится, — сквозь зубы проговорил он. — Надо бы его пугнуть, а то, чего доброго, на нас пойдёт. Сможешь? — повернулся он ко мне.

— Я-то смогу, но…

— Рогоша, пойдёшь со мной. И чтоб ни-ни, понял?.. Нюх у него — не передать словами! — рассказывал Фёдор. — Учует тебя в два счёта. Да и слух ничего.

Парень кивнул головой.

Оглядевшись по сторонам, Выжлятников указал мне рукой направление и знаком сообщил, что следует быть крайне осторожным. Сам охотник вместе с Рогошей двинулся через заросли лещины. Я даже не успел увидеть, как они растворились среди листвы.

Проверив ещё раз на остроту полученный нож, я медленно отправился по своему маршруту.

Ещё ни разу мне не приходилось охотиться на кабана. Я попытался вспомнить всё, что про это слышал, но в голове раз от раза возникала ощетинившаяся морда вепря с длинными и закрученными клыками. Отчего-то даже представилось, как они легко вспарывают моё брюхо и оттуда, вместе с вывалившимися кишками, резкими толчками вырывается багровая струя крови. А сейчас как раз начинался сезон спаривания, и придуманная мною сцена вполне могла произойти.

Выжлятников предупреждал, чтобы я был по-максимуму осторожен, хотя мы и так двигались с подветренной стороны.

Уже начинало вечереть и вепрь, по моему разумению, должен был выйти на кормёжку. Я достиг указанной точки и сел под берёзой. Мелкая изморось обильно ложилась вокруг, превращая предметы в блестящие памятники, словно покрытые маленькими бриллиантами.

От листвы сильно тянуло сыростью. На вечер стал усиливаться ветер. Ветки деревьев над головой заплясали в диком танце.

Фёдор уже наверняка вышел на след кабана и должен был начать гнать его на меня. С каждой минутой смеркалось всё больше и я уже стал опасаться, что не смогу попасть в зверя. Когда неожиданно слева донёсся громкий хруст ломающихся веток. Если судить по этому звуку, этот хруст создавало явно крупное существо. Я вытянул заговорённую стрелу.

— Плед-Сках! Взрыв! — и она ушла вправо, отрезая вепрю отход в ту часть леса.

Бабахнуло так, что на землю сразу повалилось несколько молоденьких сосенок.

Сейчас кабан должен был метнуться влево, но там был крутой высокий склон, и он навряд ли сможет его преодолеть. Однако для пущего дела, я пустил вторую взрывную стрелу, стараясь, чтобы она бабахнула позади зверя.

Воздух разорвал истошный визг и снова затрещали кусты лещины шагах в ста передо мной. Меня смущала плохая освещенность и я выпустил сразу две стрелы, поджигая стволы кедров на высоте трёх человеческих ростов. Они вспыхнули огромными факелами.

И тут же на поляну вылетела темная туша, размерами с доброго бычка. Кабан на секунду остановился, выпуская густые клубы пара и, словно зная моё месторасположение, помчался резко вправо, в лог.

У меня было максимум пять-шесть секунд.

Стрелять следовало в шею, иначе я мог его только ранить, а тогда вепрь легко превратится из добычи в охотника и бросится на своего обидчика.

Все эти мысли промчались в голове, едва кабан прошел половину пути. Стрела с широким острым листовидным наконечником мягко вылетела и, чуть повиливая «хвостом», стремительно помчалась в зверя. Остриё прошло насквозь, и я от удивление даже открыл рот. Выстрел был как никогда точен.

Вепрь по инерции промчался еще несколько сажень и ввалился в ближайшие кусты. Послушался жуткий треск и на землю свалились несколько сломанных берёзок.

Я не стал сразу же бросаться вперёд, помня о словах Фёдора про хитрость кабана. Тот мог притвориться мёртвым и стоило к нему бы приблизиться, как тотчас разорвал бы меня на мелкие куски.

Взяв в руки нож, я медленно поднялся и стал ждать. Кусты ещё с минуту трещали, а потом всё затихло. Единственное, что было слышно, так это горловой хрип умирающего животного.

Из чащи вышел Выжлятников, а чуть погодя Рогоша Они огляделись и направились ко мне.

— Что там? — глухо спросил Фёдор.

— Кажется получилось.

— Ты чего трусишься? Испугался?

Я посмотрел на свои руки и увидел, что те действительно слегка дрожат.

С людьми не было так страшно драться, как со зверем. Наверное, это от того, что поведение вепря трудно было предугадать.

Я вернул нож Выжлятникову и мы втроём направились к кустам. Фёдор вышел вперёд.

Туша кабана гигантской горой высилась среди кучи веток и листьев. Выжлятников прыгнул вперёд и профессионально вогнал нож в сердце зверя. Тот судорожно дернулся и через несколько мгновений затих. Но потом вдруг ещё несколько раз махнул задней лапой, словно всё ещё убегая от своих преследователей.

Это были рефлексы, которые даже после смерти животного, всё ещё побуждали его бежать прочь.

Вепрь был мёртв. Это было видно по характерному тусклому взгляду его маленьких кабаньих глазок.

— Для первого раза неплохо, — кивнул головой Фёдор. — Я когда с тятей ходил на своего первого секача, то, честно признаюсь, чуть не обделался. Видишь? — тут охотник закатал рукав и показал на предплечье страшную извилистую змею старого шрама. — Чуть без руки не остался. А ты молодец!.. Кстати, ты меня сильно удивил: я-то думал, что это простой лук, а не заговорённый.

— А он и есть простой лук, — ответил я.

Фёдор на секунду замешкался и, лукаво улыбаясь, спросил:

— Кто ты?

Вместо слов я показал ему знак Сыскного Приказа.

— Н-да… Разведчик? Давно пора в этом лесу порядок навести, а то разбойники забаловали… Выходит, ты тоже охотник, правда не на зверя.