Александр Меньшов - Бледное солнце Сиверии

На этом мы закончили наш разговор, и я вышел восвояси.

Первая мысль — остановиться на ночлег у Глазастиков. Они не откажут. Но едва я отошёл от Дома Старейшин, как от тени здания отделилась человекоподобная фигура, направившаяся ко мне.

— Это я, — просипел мужской голос. — Ефим Молотов.

— Что тебе? — остановился я, глядя по сторонам.

После того случая с наёмниками с этим купцом ухо следует держать востро.

— Пошептаться бы… Может, зайдёшь ко мне? Заодно переночуешь.

— Давай тут… Некогда мне лясы точить!

Молотов вроде как расстроился.

— Ты на меня зла-то не держи, — шептал он, оглядываясь, словно вор. — Пойми, не по своей воле…

— Ты оправдываться пришёл? — рассердился я.

Тут устал, как собака за день. Спина всё ещё болит после падения, ноги «гудят», голова тяжёлая.

— Бежать тебе надо, — прошептал Ефим. — Брат пишет, что в Молотовку прибыли приставы из столицы. По твою душу…

— И что? — ошарашил я своим вопросом купца.

— Как это «и что»? Не понимаешь, чем грозит тебе их приход?

— Понимаю… Ладно, спасибо за предупреждение. Авось как-нибудь…

— Отправляйся в Вертышкий Острог. У меня там человек есть — Хватов Егор. Опытный проныра. Поможет схорониться… Ты не бойся, он надежный…

— Надёжный? Как Лешук?

— Причём тут Лешук?.. Ладно, не хочешь моей помощи…

Ефим развернулся и хотел было идти, но тут же снова вернулся:

— Да ты пойми, глупый человек, что приставы шутить не будут! Я выход тебе предлагаю!

— Что в замен? — обрезал я и тем самым ввёл в ступор купца.

Он замялся и суетливо стал оглядываться.

— Касьян, брат мой, всё ещё у мятежников, — проговорил он, словно стесняясь. — Егор в курсе дел и мог бы помочь…

— Ты хочешь, чтобы я нашёл Касьяна и освободил его?

— Да-да… Если дело в деньгах, то… Да и вообще, мы можем во многом тебе… помочь…

— Кажется, это я могу вам помочь.

— Ты берёшься?

— Вот что, Ефим, я обязательств не даю. Даю слово в том, что если у меня будет возможность помочь твоему брату, то я это сделаю…

— Деньги… Сколько тебе надо? Ты не стесняйся…

— Я не златолюбец, хотя не гнушаюсь… Ладно, я тебя понял. Если мне что-то понадобиться…

— Ты обращайся в любом случае, — бормотал Ефим. — Мы всегда будем рады… Наша семья…

Я не стал слушать дальнейшие речи купца и направился к Глазастикам. А Молотов ещё долго стоял на снегу, с надеждой глядя мне вслед.

Утром меня разбудили матушки. На столе ждала миска горячего супа, «кислая рыба» и пресные лепёшки.

— Ешь, сынок, — говорила старшая из сестёр.

— От ваших вестей не слышно? — спросил я, присаживаясь на шкуру. Сидеть на стульчике мне по-прежнему было неудобно. — Добрались до Новой Земли?

— Нет, ничего не слышно…

— Снег сегодня не идёт, — заметила вторая сестра. — Примета хорошая. Значит, путь ясным будет.

— Дед пошёл за лыжами, — вставила слово старшая. — Так тебе легче идти-то будет… Ты ешь, ешь.

Я быстро проглотил суп, заедая его лепешкой да рыбой, и потом принялся бодро собирать вещи и припасы. В это время в дом заглянул маленький гибберлинг, судя по всему ещё ребёнок.

— Через час вас ждут у ворот, — прошепелявил он и тут же скрылся за пологом.

— Вот и ты уходишь, — несколько грустно заметила одна из матушек.

— Авось не навсегда. Может, вернусь ещё.

— Дай-то так!

Я вышел на порог и решил немного пройтись по Гравстейну. В конце концов, с этим посёлком меня много чего связывает. Встречаемые мной гибберлинги уважительно здоровались. Чуть в сторонке семенила стайка малышей, которые тайком поглядывали на «сего Бора-Законника». Наверняка думали, что я их не замечаю.

Дошёл до ворот, оттуда к пристани. Остановившись на полпути, я свернул на юг к Сухой долине.

Тёмной тенью из-за густых припорошенных снегом кустов «выплыла» Кристина. В утреннем свете бледность её кожи отдавала какой-то синевой, как у остывшего трупа.

Эльфийка сухо поздоровалась и задала вопрос по поводу встревоженности старейшины. Я двух словах пояснил суть.

— Да-а, — вздохнула Кристина. — Всё как-то не вовремя… Мне сейчас не с руки ехать на Тенебру. Тут ещё столько дел…

— А причём тут Тенебра? — не понял я.

— Как причём? Я ведь собиралась тебя туда переправить… Идея с Новой Землёй очень неплоха. Тут мы сразу убьём двух…

Эльфийка хитровато прищурилась и не договорила, но я понял ход её мыслей. Она хотела сказать, что своим уходом на Новую Землю я отведу от эльфов подозрения в помощи «преступнику». Выходи, что они опять чужими руками решали свои проблемы.

— Ты будешь проходить через Вертышский Острог, — сказала Кристина. — Найди там моего наставника Альфреда… Я напишу ему письмо.

— Зачем он мне? — не понимал я. Ещё один лишний командир?

Эльфийка удивлённо посмотрела на меня.

— Я всё равно буду укрываться у гибберлингов, — продолжал я. — Лишний контакт с представителем вашей расы может вызвать подозрения…

— Возможно, — очень сдержано ответила Кристина. — Но всё-таки советую его навестить.

Эльфийка быстро распрощалась и направилась в посёлок.

Рассердилась… Это и дураку видно. Она не Бернар, своих чувств скрывать ещё не научилась.

А я лично остался доволен собой. Не пошёл на поводу у эльфов… Если бы не слово, обязывающее служить Дому ди Дазирэ, то видели бы они меня только со спины…

В лицо дунул свежий ветерок.

Прекрасное сегодня утро. Замечательное.

Голубое небо, на нём далёкие розовые облака, чернеющий прибрежный лес у реки. На пригорке небольшая церквушка, у её входа горящие лампадки…

Я глядел на всё это великолепие с неким чувством умиротворения. Подумалось, что именно здесь, именно на этом месте у Великого Вертыша и нужно было ставить церковь.

Тут выглянуло зимнее солнце, и река заискрилась россыпью бриллиантов. Я сощурился, чувствуя, как душа наполняется непонятной радостью. Радостью от того, что я живу! Что существую! Ведь действительно, жизнь может быть приятной, какие бы невзгоды в ней не бушевали.

На порог вышла женщина средних лет, одетая в характерную серо-черную рясу расшитую символами Церкви Света. Скорее всего, это была Вера Смирнова — местная служительница культа Тенсеса. Она осенила себя святым знамением, и принялась тушить лампадки.

Не знаю, но мне вдруг захотелось подойти к ней. Захотелось поделиться радостью, коей сейчас было переполнено моё естество. Думаю, что такой человек, как она, должна понимать моё состояние.

— Прекрасное утро! — своеобразно поздоровался я.

Вера окинула взглядом своих глубоких серых глаз мою грубоватую фигуру, укутанную в курку отороченную шерстью яка, и сощурилась. Она явно не спешила с ответным приветствием.