Александр Меньшиков - В краю молчаливого эха

Внизу парило, как в бане. Стояла лёгкая туманная дымка. Прутик взмок до последней нитки. Дышать было трудно.

Здесь, как и предупреждала Лютая, виднелись чьи-то останки. Гнилые кости, обтянутые истлевшей тканью. Иногда ржавые доспехи и оружие.

— Вот он — мыс Туманный, — несколько весело проговорила Лютая. — Иди по тропке и не сворачивай в чащу.

— Почему?

— Там кое-какие твари завелись… плотоядные…

И снова смешок. Казалось, что Лютой доставляет удовольствие попугивать парня.

С каждым шагом туман становился гуще. Прутик даже не успел сообразить, когда тот поглотил и его, и лес, и тропу под ногами. Мир потускнел и словно куда-то исчез…

Семён встал, как вкопанный. Вокруг него медленно-медленно копошилась белёсая мгла. Стояла тишина. Не было ясно, ни откуда Прутик пришёл, ни куда идёт. Не было даже ясно день сейчас или ночь. Парень полностью потерял ориентацию в пространстве.

— Что-то это мне всё не нравится, — пролепетал он, обращаясь к Лютой, ища в ней поддержки.

Где-то громко треснула ветка. Потом что-то зачавкало. От этих звуков по спине пробежал неприятный холодок.

— Иди, не стой на месте! — сурово сказала Лютая.

Тон её «голоса» заметно поменялся. И это ещё больше встревожило Семёна.

Несколько шагов и нога вдруг вляпалась во что-то липкое. Широкая слизистая полоса пересекала тропу, уходя в копошащиеся струи белесого тумана. Масса была весьма клейкой. Прутик даже с некоторым трудом оторвал стопу.

— Фу! — он зажал пальцами нос. Воняло чем-то тухлым.

Лёгкое шуршание справа заставило парня напрячь зрение. Ему показалось, что кто-то движется в его сторону. Рука с «кошкодёром» сама собой выступила вперёд.

Шурх-х-х… шурх-х-х… потом лёгкий свист… треск веточек и снова шурх-х-х…

Из перетекающих друг в друга клубов, вынырнула сероватая масса. Через несколько секунд стало ясно, что она вовсе не серая — в том вина проклятого густого тумана. Она имела ярко-малиновый цвет и двигалась прямо по тропе в направлении стоящего на ней человека.

Шурх-х… свист… шелест опавшей листвы… шурх-х-х… шурх-х-х… тонкий свист, — это смачно причмокивающее нечто продолжало уверенно ползти вперёд.

Прутик сощурился, пытаясь различить хоть какие-то детали. А когда это, наконец, удалось, он почувствовал, как его волосы встали дыбом. Ведь к нему приближался исполинских размеров слизень цвета сочного куска свежего мяса.

Прутика мутило. Видно всё же зацепила та последняя из жирных скользких тварей. Плюнула прямо в лицо, и хоть парень едва увернулся, в нос ударил неприятный кислый смрад, Семён чудом не развалился на земле. Устоял. А иначе сейчас бы его тело растянули бы по частям, и сожрали бы без стеснения.

Семён поглядел на изорванную рубаху, тускло блестевшую под ней кольчужку, на лезвие «кошкодёра», и брезгливо поморщился. Оружие из рук выпускать он не стал. В конце концов, не будь его, ему вряд ли бы удалось одолеть эту оголтелую стаю голодных слизней.

Парень стиснул зубы и упорно шагал вперёд. Туман меж тем редел и вскоре вовсе рассеялся. Стало даже легче дышать.

Прутик остановился, вытер рукавом пот со лба, а затем сделал глубокий вдох. Ему ещё ни разу не приходилось вот так по-настоящему махать мечем. Но, не смотря на это, Семён с удовлетворением отметил, что он не струсил и справился. Конечно, слизни это не стая волков, или шайка бандитов, однако опасность, исходящая от них, была весьма реальна.

«Интересно, что бы на это сказал Бор? — спросил сам у себя Прутик. Он оглянулся назад и прислушался. — Вроде, никто не преследует».

До Древа было не так уж и далеко: каких-то пару-тройку сотен саженей. Его могучая крона, похожая на гигантский шатёр, закрыла небо и солнце, создавая приятную прохладу. Тихий ветерок змейкой шелестел в высокой густой листве. Под ногами пружинила приземистая сочная трава.

Не смотря на все эти несколько ослабляющие внимание моменты, Прутик чувствовал странное напряжение. Ему казалось, что кто-то внимательно следит за его перемещением. Эту же мысль подтвердила Лютая:

— Не делай резких движений. Ему это не нравится…

— Кому? — одними губами прошептал Семён.

— Стражу.

И только «кошкодёр» это сказала, как Прутик заметил два громадных ярко-жёлтых глаза, внимательно уставившихся на незваного гостя. Ветки кустов «растворили» фигуру затаившегося зверя, так что понадобились значительные усилия, чтобы хоть что-то различить и понять.

Послышалось утробное урчание и вновь уши Прутика «запылали» огнём. Он осторожно, не делая резких движений, выставил вперёд руку с мечем.

Кусты раздвинулись и вперёд мягко и практически беззвучно выступил здоровенный котище. Прутику невольно подумалось, что длинная буроватая грива, делала похожей морду этого зверя на виденное парнем в Погостовой Яме бородатое солнце, нарисованное на стягах местных солдат. Взгляд Семёна приковался к огромным клыкам, похожими на короткие загнутые кинжалы.

«Это тебе не слизней лупить! — мелькнуло в голове Прутика. — Такая зверюга враз сожрёт и не подавится».

— Не трусь! — подала голос Лютая. — Гаркни на него. Что есть мочи гаркни!

Семён кивнул головой и сдавленно произнёс:

— А ну, брысь… иди отсюда…

Зверь оскалился, ещё больше обнажая свои страшные клыки.

— Да крикни же! — сердито буркнула Лютая.

— А-а-а-а…

Семён заорал, как резанный. Котище зашипело, прижало уши к голове, но больше вперёд не двигалось.

— А-а-а-а… Поди вон! — слегка махнул кончиком меча парень. Его голос стал по-женски визгливым. — Пш-ш-шёл! Он не слушается, — вдруг пожаловался Семён, одновременно понимая, как смешно выглядит со стороны.

Зверь вздыбил спину, стал боком и чуть отошёл назад.

Несмотря на страх, Прутик всё же попытался взять себя в руки.

«Да, я не воин… не силач, — мысли стремительно закружились в его голове, будто осенняя листва, поднятая резким порывом ветра. — И что же с того? Бежать?»

Прутик рассердился. И на самого себя, на своё малодушие. И на собственное физическое бессилие. Понятно, что вот он — конец… Один прыжок этой желтошкурой великанской кошки, и её мощные клыкастые челюсти разорвут тщедушную людскую плоть… Разрежут, как… как… И настанет конец…

О, Нихаз бы всё это побрал! — Семён сжал гарду «кошкодёра». — Зачем я послушался эту Лютую?

Прутик ни на что не надеялся, а болтовню оправдывающегося клинка, просто оборвал. Толку от неё никакого. Да и не надо его, Семёна, успокаивать. Он не маленький мальчишка. Примет смерть стоя.

И только это подумал, как тут же сознание наполнилось жалостью к самому себе. Ведь такой молодой, ещё ничего в жизни не повидавший…

Рука, сжимающая «кошкодёр», задрожала. Зверь пригнулся к земле. Какие-то секунды и он бросится.