Александр Меньшиков - В краю молчаливого эха

В глаза бросился один здоровяк с молотом в руках. Он быстро к кому-то приближался, делая при этом широкие шаги. Прутик поглядел куда он идёт и увидел пятящегося ратника. Здоровяк сделал последний шаг и играючи замахнулся молотом. Ратник тут же взвизгнул, отчего-то пытаясь защититься лишь руками.

Доспехи его не спасли. Оружие тихо свистнуло и послышался глухой протяжный шлепок. Нагрудник смялся, будто он и не был железным. Ратник застонал, а из его рта вылетел густой буро-красный комок крови. Потом он тяжело рухнул на колени и в этот момент в его незащищённую голову впился «вороний клюв»…

Прутик почувствовал, как от его лица отхлынула кровь. Он никогда не был в сражении, и представлял их лишь из старых рукописей. Но в них было совсем не так.

Откуда-то выскочил Первосвет. В своих ручищах этот гигант сжимал скеггокс. Стычка с молотобойником была короткой. Первосвет легко отбил выпад последнего и плавным движением, словно даже нехотя, подрубил противнику ноги.

Тот грузно свалился наземь и зарычал. А Первосвет уже бросился дальше.

Прутик испугано таращился на бандита. Тот лежал на спине и глядел отчего-то прямо на Семёна. При этом он быстро-быстро бормотал: «О, Святой Тенсес! О, святой Тенсес! Спаси… спаси… спаси…»

Казалось, что глаза разбойника вот-вот выскочат из орбит. Одной рукой он схватил обрубок ноги, который вдруг дёрнулся, словно живой. А потом стал неуклюже прикладывать его к месту сочленения. Кровь била тонкими сильными струями. За какую-то минуту набежала целая лужа…

Прутик подполз, даже не понимая зачем это делает. Раненый резко схватил парнишку за руку и забормотал что-то невразумительное. Потом вдруг откинулся назад, его лицо побледнело, а губы меж тем снова зашептали какие-то обрывки молитв. Несколько секунд и хватка разбойника стала ослабевать. Глаза закатились и он затих.

Семён осторожно освободил свою кисть и попытался подняться. И тут бабахнуло. Прутик мгновенно оглох. Было такое ощущение, что ему плашмя заехали доской по уху.

Семён с удивлением понял, что лежит на боку. Перед глазами стояла какая-то странная муть, в горле запекло. Стало душно, до не возможного.

Земля опять вздрогнула. Наверное, очередной взрыв. Лицо осыпало землёй.

Прутик заставил себя присесть. Время застыло, а с ним застыл и весь мир. Но третий, или четвёртый (Семён уже потерял счет) взрыв привёл всё в движение.

— Что за ерунда? Гроза, что ли? — мелькнуло в голове парнишки.

Он с удивлением поглядел в небо. Тут воздух разрезал истошный визг. Всё ещё с трудом соображая, Прутик повернулся на него и увидел, как невдалеке лёжа на земле сучит руками какой-то непонятный обрубок.

— Мама! Мама… А-а-а-а… мамочка! — заорало это нечто, брызгаясь кровью и пытаясь всунуть назад грязно-жёлтые кишки и остальные свои внутренности.

«А где его ноги? — удивленно спросил сам у себя Прутик. Вопрос был глупый, он и сам это понимал. Но отупевший мозг не мог родить ничего толкового. — Что вообще происходит?»

Дзынь-дзынь-дзынь… Вскрик. Тут же кто-то командным голосом вскрикнул: «Ко мне! Стали плотно!»

Опять звон метала, визг, стоны, крики…

«Что же это?» — мелькала в голове одна и та же мысль. Она колесом крутилась в мозгу, не давая сосредоточиться ни на чём ином.

Первое, кого увидел Прутик, едва пришёл в себя, был Бор. Северянин бился жестоко. Рядом с ним стояла немногочисленная группа ратников… и ещё Первосвет… кто-то из обычных обозников…

Все они бились с отчаянной смелостью. Понимая, что другого выхода просто нет. Впереди либо смерть, либо…

Прутик смотрел во все глаза. Неожиданно ему на ум пришло сравнение сражающихся во главе с Бором людей со стаей волков, противостоящих громадной своре псов… шавок, громко лающих из подворотен, и знающих, что их сила лишь в числе… да в подлости… Ну, конечно: напасть исподтишка, стаей… на одного… укусить и отскочить, спрятаться, а потом снова укусить…

А волки упрямо дрались… Страшнее всех их был Бор, окружённый жуткими черными тенями с вороньими крыльями… Он уже был без лука и теперь носился среди разбойников, размахивая своими клинками. Рядом поспевал огневолк. Зверь яростно бросался на раненных бандитов, загрызая их насмерть. Люди так кричали, что Семён невольно заткнул уши.

И враг дрогнул. Испугался… поджал хвост… бежал…

— Стой! — послышался чей-то окрик. — Стой! Это же Посвист… Давай его сюда!

Прутик обернулся: бой закончился. Кругом лежало, стонало, кричало куча людей. И своих, и чужих.

Откуда-то появился Первосвет, который бесцеремонно волок за руку главаря. Рядом шёл Бор.

Было видно, что колено правой ноги у Посвиста вывернуто наизнанку. Это выглядело так жутко, что Семён не удержался. К горлу подкатил тошнотворный ком и через секунду его вырвало.

Сквозь муть в голове, до слуха Прутика донеслись причитания Посвиста:

— Как… как… как…

Главаря словно заклинило. Он никак… ну никак не мог понять, как так случилось, что его шайку разбили наголову! Конечно, кое-кто сумел сбежать, но остальные… они либо были мертвы, либо ранены… а кто-то с испугу сдался.

— Как… как… как…

— А вот так! — хмыкнул Бор.

— Колдовство… вы… ты… не могли… никак…

— Тому, кто искренне верит, боги преподносят чудо.

Прутика вновь вырвало и он тут же потерял чувство времени. Уши опять заложило, картинка перед глазами поплыла.

Когда Семёну удалось придти в себя, он увидел группу обозников, стоявших вокруг раненного главаря. Над ним склонился Бор. Северянин сверлил взглядом бандита.

О чём шла речь, отсюда не было слышно. Прутик собрался духом и шатаясь, словно пьяный, приблизился к толпе.

— Ты меня просто… просто удивляешь, — донёсся до слуха Семёна голос Посвиста. Говорил он резко, чуть ли не выплёвывая слова.

Нервное лицо главаря сделало ряд мимических «упражнений»: оно то ухмылялось, то хмурилось, то чему-то удивлялось… Это произошло в считанные секунды. И вот, наконец, на нём застыл какой-то яростный оскал. Словно Посвист чему-то по-особенному обрадовался.

— Сильные и смелые погибали первыми! — злорадно сказал он. Прутик сообразил, что разговор шёл о прошлом главаря. Судя по всему, тот когда-то состоял в войске Лиги и где-то сражался. — А остальные… Неужели, ты так наивен? И полагаешь, что в боях не бывает пленных? Думаешь всех убивают или…

— Я ничего не думаю! — оборвал речь Посвиста Бор.

В отличие от разбойника, лицо северянина было похоже на вырезанную в камне маску. Ни единого мускула на нём не дрогнуло.

Семён ошарашено смотрел на обоих, в душе уже понимая, что произойдёт дальше. Бор, с этим его холодным безразличным взглядом уверенного сытого хищника, а с другой стороны озлобленный жалкий Посвист.