Анатоль Нат - Славный город Старый Ключ

Это что? Крыса? Крыса — индикатор?

— А также ядоанализатор, — с тяжёлым вздохом подтвердил проф.

Уже четвёртая. Три предыдущие её товарки благополучно подохли. Не далее недели назад последняя, третья сдохла, когда ты на болотах болтался.

— Тогда это точно не князь, — уверенно констатировал Корней. — Если крысы дохнут от яда, значит, это точно не князь. Потому как князь наверняка знает, что ядами нас не взять. У нас это, — замялся он, вспоминая забытое уже слово, — противоядие, иммунитет который, называется.

Как-то так, — с большим сомнением посмотрел он на профессора. — А князья сами разводят шишко-ягоду и прекрасно осведомлены обо всех её специфических свойствах. Из которых, развитие в организме способности противостоять ядам — одна из самых важных при культивировании этого растения.

— Эк, ты заговорил, заслушаешься, — поморщился профессор. — Чувствуется тлетворное влияние твоей жены и близкое знакомство той с образчиками выспренной литературной речи. Проще сказать, нельзя было?

— Можно, — согласился с усмешкой Корней. — А зачем? Так понятнее.

Так что, старик, ты ошибся. Князья Подгорные здесь никаким боком не присутствуют. А вот кто? — задумался он.

Слу-у-у-шай, — повернулся он к профессору. — А чего это мы в эти подземелья забрались и здесь разговариваем? Подымимся на солнышко, сядем за столом, раздавим бутылочку вина в ознаменование провалившихся испытаний, там и побеседуем. Там на верху — всяко лучше. И убери ты эту гадость голохвостую с глаз моих. Смотреть противно, — покосился он на крысу, которая уже забралась на плечо профессора и что-то тихонько насвистывала тому на ушко.

— Лучше, да и ушей чужих больше, — буркнул проф. — А я уж и не знаю на кого грешить. Что ни задумываем, тут же всё становится известно конкурентам. Да ладно бы конкурентам, врагам. Врагам всё тут же становится известно, — тяжело вздохнул он.

А здесь кроме нас с тобой, никого.

— Как это никого? — изумился Корней. — А пленные, которых я сюда вам пачками отсылал с границы? Они же здесь где-то у вас в подземельях под литейным должны работать. А где пленные — там и охрана.

— Нет пленных, — качнул головой профессор. — Пока того что понастроили — хватит, вот сразу и озаботились тем, что…, — не говоря больше ни слова, профессор взмахом ладони поперёк горла показал дальнейшую судьбу пленных ящеров.

Об этих катакомбах вообще мало кто знает. Так что, лучше перебдеть, чем допустить утечки информации.

— Ну-у-у, блин, — не сдержавшись, выругался Корней. — Мне ваша с Лёхой паранойя уже боком выходит. Где я вам в следующий раз столько пленных наберу? Тут же работало, если мне не изменяет память, две с лишком тысячи людоедов? И вы их всех того? — неверяще уставился он на старенького профессора. — Ну вы оба психи.

Ты хоть знаешь, во что теперь мне обходится один ваш пленный? Один! — подчеркнул он, подняв вверх указательный палец.

В целый многодневный рейд по оставшимся ещё на озёрах становищам подгорных. А их уже возле озёр практически нет никого. А единицы оставшиеся так укреплены, что без большой войсковой операции я их просто не возьму. Замки, натуральные замки.

Теперь, чтоб пленного добыть — целый подвиг совершить надо. А вы вот так легко, ножиком по горлу и в землю закопали.

— Не, — нехотя возразил профессор. — Проще, всё проще. Утопили. По одному десятку, по два вывозили по ночам на середину Сытного озера и отправляли кормить рыб с камнем на шее.

Теперь год, минимум, а то и два, три, никто из этого озера рыбу жрать не будет, — закручинился он. — Как впрочем и раков. Зато они такие жирные стали, загляденье просто.

Правда купцы и возчики из проходящих мимо завода обозов оченно подсели на эту нагулявшую жирок рыбку.

Знали б на чём, точнее на ком откормилась та рыба, поубивали б, — усмехнулся невесело он. — Так что ты того, язык за зубами держи, а то не посмотрят на мои седины и твои плечи. Живо по шее настучат за подобные способы откорма.

— Ладно, — согласился с ним Корней, — буду молчать аки тать немой. А хочешь говорить в одиночестве под землёй, говори. Что ещё столь же умного вы с Лёхой и с твоими пацанами контрразведчиками тут вызнали?

— Травит нас Ли Дуг.

— Ты в своём уме?

— Я-то да, а вот ты нет, если даже не допускаешь подобного. А ведь такой вывод буквально напрашивается.

— Не верю, — холодным, заледеневшим враз голосом проговорил Корней. — Ли Дуг наш боевой товарищ и настоящий легионер.

— Легионер то он может быть и настоящий, только вот ты забыл чьего он легиона легионер. Ящерового! Никогда не забывай этого. Ли Дуг — ящер. Имперский ящер! И это о многом говорит.

И если ты вспомнишь всё что он когда-либо кому-либо говорил, то поймёшь, что он ярый сторонник Империи. И не простой Империи, а Империи Ящеров! И если у него сейчас есть большие разногласия с руководством Империи, то это никоим образом не отменяет того что он жёсткий последователь имперских идеалов.

А главный идеал Империи Ящеров какой?

— Какой? — тупо переспросил Корней, безмерно удивлённый вспышкой профессора.

— Империя от можа до можа.

— Что?

— Полное господство на континенте. Империя от моря до моря, — сухо обрезал профессор. — И мы ему как кость в горле со всеми своими начинаниями.

— Так что не обольщайся его улыбками и ласковостью, что он нам всемерно расточает. Помощь его, если вдуматься, весьма своеобразная, — медленно протянул он. — И главное — ничего серьёзного. Так, всё по мелочи. Реально — одна видимость.

— Даже то что он преподаёт в своей академии нашим ученикам, иначе как полный отстой и не назовёшь. Самые верхи и ничего серьёзного. Никакой серьёзной проработки предметов. Любых предметов, начиная от травоведения и кончая свойствами нерудных материалов в геологии.

— Слов много, реальных знаний — сущий мизер.

— Поэтому я и говорю. Не обольщайся его ласковыми улыбками. Тварь та ещё. И будь уверен, он ещё себя покажет.

— Но пока он наш союзник, — сухо буркнул в ответ Корней.

Подозрения профессора по отношению к Ли Дугу ему были откровенно неприятны. Раньше он как-то не задумывался, но вот теперь, после слов профессора, ему на память стали приходить многие мелкие несуразности в поведении ящера, которые он раньше привычно списывал на его не людскую природу и внимания на то не обращал. Сейчас же, многое ему виделось уже в ином ключе.

— Это всё? — сухо поинтересовался он.

— Для начала да, — отозвался профессор. — Главное ты теперь знаешь. У нас есть и стволы для орудий нормальные, а не те что безобразно раздуваются после сотни выстрелов, грозя разорвать ствол и покалечить артиллеристов. И что у нас есть нормальные снаряды. Поверь, Корней, снаряды действительно нормальные. Рвутся — без проблем.