Анатоль Нат - Славный город Старый Ключ

— Не смазан, зараза, — тихо выругался он себе под нос. — Сразу Васятка, ленивец, не смазал, а теперь постоянно руки не доходят.

Надо генеральную ревизию провести, и навести наконец-то порядок, — продолжал ворчать он, распахивая перед Корнеем дверь. — Вот! — махнул он рукой вперёд.

— Что вот? — не менее ворчливо поинтересовался Корней, мрачно глядя в чернущую, непроглядную темень прямо перед собой.

— Что вот? — с отчётливо различимой в голосе издёвкой повторил он вопрос.

— Вот — значит снаряды, — с тяжёлым обречённым вздохом проговорил профессор. — Опять Васька шельмец забыл лампы заправить, — пошуршал он чем-то сбоку от входной двери. И подняв над ухом небольшую металлическую канистру, с отчётливо разлившимся в воздухе запахом керосина, профессор с тяжёлым вздохом опустил её на пол. — Ну, Васька! Лодырь!

Пусто, — уныло констатировал он. — Значит, толком ничего сейчас не посмотрим. Жаль, я надеялся похвастаться.

Но, хотя бы для предварительного ознакомления хватит и того света что у нас с собой есть. Глядите, батенька.

Подняв высоко над головой принесённый с собой фонарь, профессор осветил короткий ряд больших и по одному виду тяжёлых ящиков, тянущийся куда-то в темень.

— Не густо, — уныло констатировал он, глядя на ящики. — Зато есть куда расти, точнее складывать. Пещерку тут под землёй ого-го какую выкопали.

— И зато ящики зелёные, — ухмыльнулся в ответ Корней. — Точь в точь как вам с Сидором нравится. Стиль — милитари, как называет его моя Машка.

— Неправда, — возразил профессор. — Димон этот цвет тоже изрядно уважает. Именно он настоял, чтоб ящики покрасили именно в зелёный цвет, хотя на тот момент зелёной краски у нас не было.

— Да и сейчас негусто, — мрачно констатировал профессор. — Хоть собственное лакокрасочное производство затевай. А нам только ещё и этого на свою несчастную шею не хватало.

— Ну и? — насмешливо поинтересовался Корней. — Чего ради ты меня притащил в свои казематы? Что я, этих снарядов на поверхности не видел? Полчаса назад как отстрелялись.

Подойдя к крайнему ящику в невысоком штабеле, он небрежно откинул крышку и заглянул внутрь, высоко подняв над головой свой фонарь.

— Ну вот, — грустно констатировал он. — Что и требовалось доказать. Они самые, родненькие, сто десяти миллиметровые для моей новой гаубицы, которая совсем не новая, а хрен знает что, — тяжело вздохнул он. — Ну и? Что ещё?

Это добро можешь больше не показывать, — небрежно махнул он рукой. — Убоище. Взрывается каждый пятый, а четыре пятых если кого и способны убить, то лишь при прямом попадании. А подобного, как ты понимаешь, попробуй ещё добиться.

— Таких ты не видел.

— Ну, конечно., — недовольно проворчал Корней. — Не далее получаса назад сам же на своём горбу эти же ящики по батарее и таскал. Туда-сюда, туда-сюда…

— Эти, да не эти.

Подойдя ближе к штабелю, профессор со вздохом захлопнул крышку ящика перед носом Корнея.

— Вот потому-то я тебя сюда и притащил, чтоб показать, что у нас есть нормальные снаряды. Чтоб не быть голословным.

— Лучше б ты наверху показал, — с невесёлой усмешкой бросил в ответ Корней. — А так, — раздражённо поморщился он. — Одна пустая ваша с Лёхой говорильня. Тот тоже мне все уши прожужжал, какие у него хорошие снаряды. Да только взрывается из них не каждый, далеко не каждый. Двадцать процентов — это не просто плохо, это полный ужас.

Ну, что ещё тут есть посмотреть? Показывай!

— Не веришь, — с осуждением покачал профессор головой.

— Не верю, — согласно кивнул Корней. — Так не делают. На испытаниях показывают дерьмо, а потом приводят в подземный гадюшник и уверяют, что у них в загашнике есть лучшее. Вот оно, гляди и радуйся. Нет! Так не бывает. Смысла не вижу.

— Смысл есть. Смысл в том, чтоб никто не знал, что наши новые пушки, предназначенные для установки на строящийся монитор, чего-то из себя стоят. Что они не только сами по себе нормальные, но и снаряды к ним тоже чего-то из себя стоят.

— А-а-а, ну да, ну да, — насмешливо согласился с ним Корней. — Шпионаж. Как же, как же, помню-помню. Ты что-то такое говорил перед испытаниями. Да и перед тем полгода лапшу на уши мне вешал. Мол, чтоб шпионы князя ни о чём раньше времени не догадались, надо таиться.

Не догадаются, — криво усмехнулся он. — После сегодняшнего позорища можешь быть абсолютно спокоен. Никто ни о чём не догадается и никто больше нас всерьёз не воспринимает. Наобещали всем с три короба: и монитор броненосный, и пушки новые, и снаряды фугасные к ним. Из которых каждая вторая пушка ни на что не пригодна, а снаряды, вообще — полное дерьмо, — больше не сдерживаясь, Корней со смаком грубо выругался. — Полный пшик, во всём.

Каждый пятый! Лишь каждый пятый снаряд взрывается. Ужас! Куда такое годится? И это при их бешеной стоимости чуть ли не в двести золотых!

Так что, и тебе, и всем остальным давно пора успокоиться на счёт своего шпионажа, — покачал он головой. — Тыщи раз уже было говорено, что таких широко оглашённых проектов нападения на земли князя, и тем более на Торфяное Плато, каждый год разносится и по Левобережью и по дальним западным баронствам великое множество. А вот серьёзного чего из них так ни разу потом и не состоялось. Так что князья давно уже забили болт на подобные слухи и пустой трёп. И все ваши предосторожности — слова доброго не стоят. Смысла не вижу.

— Забили, — согласно кивнул профессор. — Только перед тем, видимо для гарантии, — неприятно улыбнулся профессор, — княжеская охрана каждый раз изрядно прореживает таких вот вновь выискавшихся соискателей. Тишком, заметь. Наверное, чтоб внимания не привлекать, — криво ухмыльнулся он.

— Да ну, — скептически повернулся к нему Корней. — А чего ж тогда мы ещё до сих пор живы? Что-то никто нас до сих пор не проредил, никакая княжеская тайная служба.

Что-то у тебя, проф, не сходится, — покачал он головой. — Мы, вроде бы как чуть ли не основные и чуть ли не главные враги Подгорных князей и тут в городе и на всём Левобережье. И до сих пор ещё живы? — с ехидной подковыркой полюбопытствовал он.

Как-то нелогично.

— А носить всё время с собой в кармане, днё и ночью ручную крысу и скармливать ей перед каждой едой по кусочку каждого вида еды, по-твоему, логично?

— Не понял, какую крысу?

— Вот эту, — с тяжёлым вздохом профессор достал из внутреннего кармана своего зимнего кафтана небольшую крыску, противно пискнувшую у него в руке, и со вздохом продемонстрировал грызуна Корнею.

— Знакомься, Лариска IV, любимица. Прошу любить и жаловать — потомственный индикатор в четвёртом поколении.

— Индикатор чего? — тупо пялясь на мерзость в руках профессора, Корней никак не мог поверить в то что прямо перед собой видел.