Анатоль Нат - Бабье царство. Возвращение…

— Если мне не изменяет память, как броневой фургон в торговом караване он весьма был эффективен, — хмыкнула Белла.

— На земле да, в воздухе, куда можно поднять десятки тонн груза — он неуместен. Ни экипажу с удобством разместиться, ни вооружение негде поставить. Ни на что толком не пригоден. Если только не сделать конкретно гонцовый дирижабль, небольшой такой. Чтоб только этот фургон с людьми и поднимал.

— Делай, что считаешь нужным, — поморщилась Белла. — После того как ты меня ценами огорошил, мне уже всё равно. Хоть гонцовый, хоть грузовой, мне уже всё едино. Лишь бы был.

— Ну, раз так, — оживился кузнец, — то делаю разъездной. Корней как раз что-то такое требовал для своих наблюдений сверху на границе.

— Насколько это серьёзно?

— Что?

— Про грузоподъёмность?

— Да, более чем.

— А поконкретнее?

— Конкретнее, — медленно проговорил кузнец, вцепившись рукой в подбородок. — Ну, на сегодня: длина несущего баллона — порядка ста метров, грузоподъёмность — в вилке от десяти до двадцати тонн. Вот это — конкретно этот дирижабль. Но это пока что всё цифры расчётные, нормальных испытаний не проводилось. Не до того нам было, да и некому. Если только самого Корнея к испытаниям не привлечь.

Поговори с ним, — просительно глянул он на Беллу. — Пусть он лично займётся испытаниями. Нам сейчас не до того. Нам бы с двигателями закончить на твоих самоходных баржах и на мониторах. Дел там — выше крыши.

А ты сама понимаешь, что на одних дирижаблях на свадьбу соваться нечего. Надо судна обеспечения. Продукты, оружие, топливо, люди. Да мало ли что ещё потребуется в дальней дороге. Ткань газ травит, и от этого никуда не денешься. По крайней мере — пока. Поэтому надо везти с собой огромное количество металлических баллонов. А это — только на барже. Потому как нагружать ещё и баллонами со сжиженным газом дирижабль — окончательно распроститься с полезной нагрузкой. Да и боюсь я далеко от базы дирижабль отпускать. А баржи — для базы — самое то, что надо.

Так что, поговори с Корнеем. Тебя он послушается. А мы ему всем, чем можем, поможем. Движки смонтировали, гондолу, какую-никакую сделали, баллон надуем. Садись и лети, испытывай.

Кстати. Не желаешь прокатиться? Один рейс всего. До Тупика и обратно.

— Нет. Вот когда вы всё проверите, тогда с удовольствием. А пока всё сырое — без меня. Я не самоубийца соваться в эту вашу подвешенную снизу баллона гондолу, извини за неприличное слово. Один вид её мне страшен. Так и кажется, что в воздухе рассыплется.

— Не рассыплется, — насмешливо улыбнулся кузнец. — Проверено, конструкция крепкая. Но испытать надо.

Так поговоришь?

— Поговорю, — кивнула Белла. — И если Машка меня потом не прибьёт, я её плохо знаю. Но поговорить поговорю. А сейчас всё, поеду домой.

А то у меня от одного вида этого вашего воздушного монстра мурашки по коже.

Развернувшись уходить, Белла на секунду задержалась, стоя вполоборота.

А вот те зубья дракона, что у вас торчат справа от этого эллинга, это я так понимаю, эллинг под второй дирижабль?

— Правильно понимаешь, — согласно кивнул Богдан.

— Понятно, — грустно вздохнула Белла. — Судя по размерам заложенного каркаса только эллинга, дирижабль раз в пять больше планируете. Ну-ну, — мрачно буркнула она, отворачиваясь.

— Деньги — двигатель прогресса.

— Ага, ври больше.

Слышь, подруга, — повернулась к Изабелле Маша. — Ну, мне-то ты про этот двигатель можешь не говорить. У меня он в печёнках уже сидит, двигатель этот. А прогресса как не было, так и нет. Сколько уже прогресса этого вбухали в наши самоходные баржи и мониторы, аж самой страшно. Конца края не видно.

— Ну, почему же нет, — усмехнулась Белла. — Очень даже видно. Сейчас приедем — увидишь. Может и понравится. Осталась лишь небольшая доводка.

— Ну да. С которой месяц уже как возится эта твоя протеже, молодая жена Митьки, а воз и ныне там, — сердито отрезала Маша. — Что-то эта наследница древних родовых секретов кораблестроения оказалась на поверку жидковата. Гонору много, а результат — пшик.

— Гонору заметно поубывало, — улыбнулась Белла. — Как со старыми мастерами схлестнулась, так те из неё спесь быстро выбили и на место поставили. И если б не я, они б её каждый день на конюшне пороли, как своих подмастерьев, что допускают огрехи в работе.

— Наверное, раньше папа с мамой мало пороли, раз ещё и чужим досталось, — улыбнулась Маша, покосившись на Беллу. — А что, много косяков?

— У-у-у! — рассмеялась Белла. — Страшное дело. За что ни возьмись, везде накосячила. И не то чтобы не знала. Знала! И умела. И понимала что делает. Но, в одном месте поторопилась, в другом не додумала, в третьем, не уследила, в четвёртом перепоручила другому и за ним не проверила.

И так во всём, что ни возьми.

Оттого у нас такой ублюдок монструобразный первоначально и получился, с таким-то горе руководителем. Да ещё и с фанерой не так просто сладить. Работа уж очень кропотливая, усидчивость и усидчивость нужна. Не столько инструмент и знания, как терпение и кропотливость. А этого у девочки нет. Точнее — не было, — ещё шире улыбнулась Белла. — Пару раз мастера на конюшне выпороли, так откуда что и взялось, как заново родилась.

— А Митька что? Он-то куда смотрел? На него, вроде, вся надежда была?

— Была да сплыла. Что с влюблённого парня возьмёшь, — пожала Белла плечами. — Для него, что девочка его ни сделает — всё хорошо. В рот ей смотрит и во всём потакает. Не по Сеньке шапка оказалась.

Знаешь же, есть такие люди, что глупеют, когда влюбляются. Вот и Митька оказался из таких. В рот ей смотрел, а девочке другого надо было. Так и разошлись, как в море корабли. Поэтому я его от руководства всех работ по кораблестроению отстранила и отослала на исправление к Ваське. Помогать с этим их автопробегом. Пусть подумает, как себя с любимой женщиной надо везти.

Как ни странно, помогло. Что-то хоть соображать начал. В глазах какая-то мысль появилась. А то в рот жене глядел и делал все, что та ни скажет. Любую дурь той на ура принимал. Думаю, поживут врозь, окончательно вылечится.

— Если на том юге выживет и не получится как в той поговорке: «С глаз долой, из сердца вон», — отвернувшись, медленно проговорила Маша.

— Если выживет, — неохотно согласилась Белла и замолчала.

Яростное весеннее солнце жарко припекало головы едущих в коляске двух молодых женщин, и даже широкие соломенные шляпки, полностью скрывающие лица от жаркого огнедышащего неба, не спасали. Дорога от города в Южный залив на Каменке, где достраивались вывезенные с Сытного озера корабли компании, далась обеим женщинам тяжело. Последний месяц у обоих был очень напряжённым и сейчас, в пути, до залива, пользуясь удачно подвернувшейся свободной минуткой, обе они, откинувшись на спинку дивана коляски, откровенно наслаждались коротким отдыхом.