Андрей Руб - Нарушитель равновесия

– Ну, так сразу и не вспомнишь…

Здоровенный механический медведь, оживающий от прикосновения, по задумке должен был привлечь людей в торговый центр.

А создал огромную очередь в туалет.

Задачи по математике.

Задача. Ровно в два часа ночи с балкона двенадцатого этажа выплеснут ведpо воды. Вода долетит до земли чеpез 9 секунд. Сколько минут осталось быть сухим коту Таpзану, если он, сидя на том самом месте, куда пpилетит вода, начал ещё в полночь петь свою любимую песню и поёт уже 1 час 57минут и 9 секунд?

Задача. Петp Петpович, живущий на пятом этаже, ввинчивает в потолок своей комнаты кpюк для pазвесистой люстpы. Длина кpюка 17см. Кpюк уходит в потолок с постоянной скоpостью 2 см в минуту. От потолка пятого этажа до пола шестого этажа 15 см. Hа шестом этаже сидит в позе лотоса йог Степан и pазмышляет о бpенности всего сущего. Чеpез сколько минут услышит Петp Петpович вопль соседа?

Лишь ненависть к отключающим горячую воду согревает в ледяном душе…

Чтобы почувствовать гордость за человечество, достаточно вспомнить, что наряду с недрами, сушей, океаном и атмосферой, ему удалось засрать еще и ближний космос…

В замке Лимарн крутилась сумашедшая карусель, исполняемая симфоническим оркестром любителей не работать под руководством не вполне вменяемого дирижера. Двое демонстративно выпоротых посреди двора так подстегнули рвение остальных, что все предпочли работать и исполнять приказания бегом.

Полторы сотни рыл под рукой, а я как последний босяк тусуюсь по грязному замку? Это МОЙ ЗАМОК и моя земля! И порядок тут будет такой как я скажу, а перед недовольными – есть ворота. Осточертело изображать инфантильного придурка. Тут все в армии или где? Надеюсь, всем понравится армейский распорядок – с подъёмом, зарядкой, умыванием, завтраком и строевой. Траву и листья красить не будем, а в остальном – по расписанию.

Настроение было прекрасным и мерзким. В общем, я наслаждался. К вечеру замок начал на что-то походить. После того как на чисто выметенный двор, кто-то из слуг натрусил сена и насвистывая пошел по привычке дальше, не обращая внимания на мусор. К нему подскочил Второй и объяснил ему всю ошибочность его поведения, в основном ногами. Как не странно мои потуги по наведению порядка были восприняты этой четверкой с непонятным мне энтузиазмом.

Когда я построил всех во дворе замка и хорошим не литературным языком озвучил все положения и пожелания по дальнейшему проживанию и распорядку. Слушали с интересом. Причем в моей речи оборотов и образных сравнений было намного меньше, чем приличных слов. Народ внял. Спасибо Симу – хорошо слышно было всем. И закончил я свою речь мягкими, почти отеческими напутственными словами: – И если какая-то сволочь страдающая геморроем мозга, мне скажет, перед тем как ее выпорят до полусмерти, что она чего-то не слышала?! То изнасилование бандой бродячих троллей-извращенцев покажется вам нежной щекоткой, после того, что с вами сделаю я!!! По местам! Десятники и старшие определят вам задачи.

Красота! Ну все как раньше. Общее построение и придурок начальник.

Шуршали все!

А я отправился на кухню. Война войной – обед по расписанию.

Картина была удручающей. Старая смена поваров готовила обед для бойцов и барона. Новая шестерка поварят попытавшая оспорить лидерство в столь нелегком труде – спор проиграла, только в силу субтильности телосложения. И теперь что-то готовила на маленькой печурке, объяснив, что это – для гномов. При этом блистая разнообразного цвета синяками и различной величины шишками. Но жаркий спор не закончился безоговорочной победой силы над духом, и оппоненты подсвечивали приготовление какой-то хряпы – своими фонарями. Ну надо же? Какое оказывается непростое дело приготовление обеда? Никогда бы не подумал. Причем никто не жаловался – по-видимому из профессиональной гордости.

Заглянув по кастрюлям и сковородкам, я распорядился: – Зап, это мне и баронессам. А это остальным, – и указал на то, что готовил основной так сказать состав. – И скажи, что воины могут лично поблагодарить поваров. Барон разрешает! И хохоча во все горло, над эдакой шуткой отправился к жене. На секунду обернувшись на пороге, я распорядился: – С этого момента ты Зап – старший повар. Правильно ведь говорят: Лучше есть много, но часто.

Воины, привыкшие к нормальной еде за время похода, несомненно, по-своему отблагодарят поваров, за те помои, которые они им приготовили. Буду надеяться, что мне не придется отведать этой спряпни. Вы ведь знаете 'Правило Тиссена'? Нет? Чем тверже масло, тем мягче хлеб. Но это шутка. А правда состоит в том, что: После хорошего обеда можно простить кого угодно, даже своих родственников.

Женская так сказать половина замка – напоминала дурдом при пожаре. Чего-то носили, выносили, разбирали, отрывали, орали, носились, мыли, прибивали. В общем, суетились, как тараканы на кухне если ночью внезапно включить свет. Издали 'полюбовавшись' на энергичные поиски моей женой смысла жизни, я потихонечку ретировался. Дабы 'добровольно' не поучаствовать в весьма сомнительном удовольствии от свивания крохотного, уютного гнездышка на двухстах квадратных метрах. Правду говорят, что женщины созданы, чтобы их любили, а не понимали. Ну его! Пойду лучше осмотрю темницу.

'Нас утро встречает прохладой…', – о… как я сейчас понимаю всю истинность этой фразы! Но того кто мне осмелился бы сейчас это спеть… да еще и веселым голосом? Клянусь всем святым! Через минуту я его лично убил бы самым извращенным способом какой только смог бы измыслить мой злой ум… и прямо перед моей дверью. Я лежал под тонким одеялом и жизнеутверждающе клацал зубами. Вчера в спальне было жарко натоплено и я как настоящий питерский интеллигент, уснул как дурак под тонюсеньким одеяльцем – почувствовав наконец-то себя дома. И совершенно позабыл от размягчения мозга про суровые реалии окружающего мира. Наказание последовало незамедлительно. За ночь спальня выстыла… и я сразу вспомнил Сервантеса с его бессмертным: 'Нагим пришел я в этот мир и нагим уйду из него'. Чувствовал я себя так же, проснувшись голым и практически на улице, что не способствовало поднятию не только настроения… но и всего остального. Рядом сопела спящая жена, ловко завернувшись в меховое одеяло, которое предусмотрительно накинула на себя ночью. Видимо только безграничная вера в закаленность мужа и природная скромность, не позволила ей набросить что-нибудь на меня.

Выскочив из постельки как укушенный в зад, я сразу оказался босиком на ледяном полу. Ощущения испытываемые мной в этот момент описанию не поддаются, у меня просто кончились слова.