Кристофер Сташеф - Волшебник на войне. Волшебник в мире

— Нет ничего дурного в том, что ты идешь по стопам отца, Гар, — особенно если учесть, что занимаешься ты этим только время от времени.

Выборы состоялись вовремя. Все избирательные бюллетени и отчеты были отправлены Хранителю для сверки и утверждения. Компьютер объявил выборы легитимными, и вся страна дружно вскричала «ура!». Правда, к всеобщему ликованию примешалось недовольство десятка-другого шерифов, которых не переизбрали на новый срок, зато как радовались те, кто занял их посты! Выигравшие и проигравшие поменялись местами. Победившие в выборах отправились в столицу, а проигравшие заняли посты в провинциях и немедленно развили бурную подготовку к следующей избирательной кампании. А Майлз наконец вздохнул с облегчением и посвятил ночь тому, что отпраздновал радостное событие с Килетой — ведь он остался на посту председательствующего в Совете.

А через несколько недель состоялась первая инаугурация. Зрелище было волнующее и торжественное, хотя и отдавало определенной импровизацией. Гар и Дирк наблюдали за происходящим, довольно улыбаясь.

А потом осталось только подождать, когда новоизбранный Совет Шерифов утвердит Хартию Правления. С этой процедурой управились быстро, поскольку детали исподволь отрабатывали целых пять лет. Документ включал все поправки и ограничения, присоветованные Майлзу Гаром. Гара также несказанно порадовал тот факт, что шерифы совершенно независимо, но не без давления со стороны дам, излеченных им от мании величия, создали Совет Женщин, призванный ратифицировать все документы, утвержденные Советом Шерифов. Кроме того, Совет Женщин мог и сам отправлять билли на утверждение оных шерифами. Словом, Гар был просто в восторге от этой затеи, пока не осознал, что с появлением Совета Женщин в стране утвердился двухпалатный парламент.

Наконец, когда была принята Хартия и новое правительство окончательно закрепило свои права на пребывание у власти, Майлз покинул торжество победителей. Выйдя вместе с Килетой на площадь, озаренную звездами, он взял ее за руки и сказал:

— Сражениям и распрям конец, Килета. Новое правительство заняло свое место, а мы все еще живы, целы и невредимы.

— Да, дорогой мой, это так, — прошептала Килета.

Не отрывая глаз от любимой, Майлз опустился на колени и спросил:

— Ты станешь моей женой?

— Да, любовь моя, — ответила она. Губы ее дрогнули, она склонилась к возлюбленному и подарила ему долгий-долгий поцелуй.

День выдался чудесный. Яркое солнце прогнало утреннюю осеннюю прохладу, озарило разноцветную листву деревьев. Хор распевал победную песнь, подозрительно смахивающую на гимн. Жених и невеста взошли на возвышение и предстали перед главой Совета Шерифов, чтобы произнести клятву супружеской верности. А потом, когда толпа, заполнившая городскую площадь, радостно взревела, Майлз повел свою новобрачную к широким дверям замка, поднял на руки и перенес через порог.

Двери закрылись за ними, но Майлз не опустил возлюбленную — ему было не до того: он целовал ее. Наконец она оторвалась от его губ и нежно прошептала:

— Ты весь дрожишь, любимый.

— Это дрожь желания, — возразил Майлз.

— И все-таки, пожалуйста, опусти меня, — попросила Килета. — Нам ведь надо попрощаться с нашими гостями.

С превеликой неохотой (хотя руки у него и в самом деле устали) Майлз опустил жену на пол и обернулся к самым дорогим гостям. Он пожал руку Гара, потом — Дирка и сказал:

— Я так благодарен вам, друзья мои. Мы с Килетой ни за что бы не поженились, не повстречайся вы на нашем пути.

— Ясное дело. Только ты забыл приплюсовать к этой счастливой случайности такие милые пустяковины, как свержение диктатуры и завоевание свободы, — с усмешкой заметил Дирк, — не говоря уже о том, что в процессе свержения и завоевания оных вы остались живы. Но что значат такие мелочи в сравнении с тем, что вы обрели друг друга, верно?

— Верно! — воскликнули новобрачные в унисон.

— Мы были только рады оказать вам посильную помощь, — сказал Гар. — И конечно, еще больше нас радует то, что все закончилось как нельзя лучше. Желаю вам жить долго и счастливо.

— И пусть все ваши печали будут маленькими, а радости большими, — присоединился к пожеланиям друга Дирк.

Майлз на миг погрустнел.

— Увидимся ли мы еще?

— Может быть, и нет, — покачал головой Дирк.

— Только если завтра вы проснетесь ни свет ни заря, — поправил его Гар. — Да это не так уж важно. Теперь вы тут и без нас управитесь. Мы вам больше не нужны.

— Но мы всегда будем рады встрече с вами, — сказала Килета и протянула друзьям руку на прощание.

— Как знать? Быть может, судьба и сведет нас вместе вновь, — пожал плечами Гар. На миг его глаза затуманились тоской, но только на миг.

В предрассветных сумерках друзья взобрались на вершину холма в окрестностях Мильтона и остановились, глядя в вышину. Дирк задумчиво проговорил:

— Наверное, они и в самом деле поднялись рано, а теперь смотрят в окно, чтобы проводить нас взглядом.

— Скорее всего они вовсе не спали, — возразил Гар. — Но если тебя это не слишком заденет, то я бы предположил, что сейчас у них есть дела поважнее, чем проводы двоих отбывающих друзей.

— Хочешь сказать, что они слишком заняты друг дружкой? Не стану спорить. — Дирк искоса глянул на друга-великана, заметил, как печален его взгляд, и, почувствовав, как и к нему самому подкрадывается печаль, решительно прогнал ее. Чтобы отвлечь Гара от тоскливых раздумий, Дирк сказал:

— А знаешь, для человека, преданного самоопределению, ты оставляешь после себя просто кошмарное количество новорожденных демократических режимов.

Гар безмятежно улыбнулся.

— Боюсь, что так, Дюлейн. Когда-нибудь я разберусь в том, почему это происходит.

— Только не сейчас, ладно? — И Дирк ткнул пальцем в небо. — Вот и наша… колесница!

Гар запрокинул голову и радостно улыбнулся. Над холмом, плавно снижаясь, парил золотистый диск.

Pike (англ.) — пика, копье.