Анатолий Хохлов - Связующая Нить. Книга 2

Масуми поклонилась, шагнула к двери, открыла ее и произнесла:

— Благородная леди Така, вас зовет к себе ваша госпожа.

Минула пара мгновений, и в комнату, склонившись в угодливом поклоне, вошла старушка, сжимающая в руках сумку с документами. Еще одна самозванка? Так и есть. Хикари узнала «пожилую родственницу», которую Кадзуми якобы приютила из жалости. Куноичи? Вероятнее всего.

Сердце Хикари болезненно сжалось. То, что Йори попала в руки врагов, не стало для камигами-но-отоме неожиданностью, но оставалась отчаянная надежда, что враги лгут, что с Кицунэ и присматривающими за маленькой хулиганкой людьми все в порядке. Значит, враги действительно дотянулись до них. Така всегда гордилась тем, что благодаря самурайской крови может постоять за себя, но самозванке без малейшего шума удалось избавиться от нее, получить ее вещи и забрать сумку, в которой бабуля хранила ценнейшие из бумаг своей госпожи. У врагов получилось бы вырвать эту маленькую сокровищницу из рук леди Таки, только лишив старую служанку сознания или жизни.

Кадзуми злорадно ухмылялась, увидев дрожь, тронувшую пальцы леди Хикари.

— Что здесь? — взяла из рук подошедшей старухи сумку и вопросительно посмотрела на сидящую в кресле пленницу, но не дождалась ответа. — Едва ли деньги и драгоценности. Я думаю, здесь сокровища совсем иного рода.

Открыв сумку, Кадзуми вытряхнула на столик пачку документов и бережно упакованный небольшой альбом с фотографиями.

— Именно то, что я и ожидала.

Первым делом хозяйка дома открыла альбом. Фотографии семьи и друзей. Самых близких и родных людей, из которых, как точно знала Кадзуми, уже никого нет в живых.

— Вы необыкновенно милы на этих фотографиях, Хикари-сама, — сказала она, разглядывая одно фото за другим. — Ах, молодость, молодость… нет, вы не подумайте, что я на что-то намекаю, вы и сейчас выглядите просто прекрасно! Никаких внешних проявлений старости, нет даже малых морщинок. Это генетика камигами-но-отоме?

Хикари была в отчаянии, мучилась от бессилия, но продолжала гордо держать голову. Никто не увидит ее слез слабости и не услышит мольбы о пощаде, даже на краю смерти.

— Вероятно, генетика, — не дождавшись ответа, Кадзуми кивнула сама себе. — Вы выглядите лет на тридцать пять, Хикари-сама. Так же, как я. Но здесь, на фото, вы совсем юны. Лет двадцать? А это молодой дайме Торио? Да, да, конечно я помню его… — лицо Кадзуми изменилось, отразив вдруг глубокую печаль. — Он старше меня на тринадцать лет, и, когда я была совсем еще маленькой девочкой, Торио-сама брал меня на конные прогулки, сажая перед собой в седло. Было ужасно страшно, когда конь набирал скорость и прыгал через ручьи, но я никогда не плакала и лучилась счастьем от того, что Торио-сама называл меня храброй!

— Прекратите, прошу вас, — произнесла Хикари.

— А вот эта фотография, — Кадзуми вынула из стопки свадебное фото и смахнула слезу, набежавшую на ее глаза. — Маэда Кацуо, очаровательный молодой человек… такой добрый, сильный и смелый… истинный самурай, честь и доблесть которого до сих пор ставят в пример молодым воинам… мое сердце так трепетало, когда я смотрела на него!

— Прекратите.

— Как переполнилась моя душа счастьем, когда он сделал мне предложение стать его женой! Под луной и звездами, у водной глади озера с водопадом в парке дворца, я упала в его объятия, и слезы неудержимо потекли по моим щекам. Я не могла поверить, что это не сон! Кацуо крепко и нежно обнял меня, а затем наши губы слились в долгом поцелуе!

Камигами-но-отоме молчала, стараясь не смотреть на женщину перед собой, которая казалась погруженной в сладкие, но невыразимо печальные воспоминания.

— Я хорошо помню нашу свадьбу с Кацуо-сама… — томно вздохнула Кадзуми. — Весь город был украшен цветными гирляндами, а люди, толпящиеся по обе стороны улицы, бросали под колеса нашей свадебной повозки бутоны и лепестки цветов…

— Вы напрасно мните себя великой актрисой, — сказала твердым тоном леди Хикари. — Только несведущего и незнакомого со мной человека может обмануть ваша игра, и обман не продлится долго. Я знакома с вами совсем недавно, но уже за эти несколько часов вы успели совершить немало ошибок, шокирующих и грубых. Сомнения зародились у меня в первые же минуты, и…

— И? — женщина перед Хикари вдруг, забыв о сохранении целостности банта за своей спиной, откинулась на спинку кресла и вальяжно расселась, закинув ногу на ногу. Полы кимоно соскользнули и опали вниз, открывая глазам всех присутствующих уродливые шрамы на ее лодыжках и бедрах. — И что, благородная леди Маэда Хикари? Требуете у меня знак отличия за вашу проницательность?

Поцелуй, даже такой ласковый и нежный, не может продолжаться вечно.

— Как сладки ваши губы, Кадзуми-сан, — сказал Томео, отступая на шаг и вздыхая. — Я опять не смогу спать ночами, вспоминая этот момент и храня в памяти ваш прекрасный облик.

— Томео-сама, — Кадзуми подняла руку, в смущении коснувшись своего лица. Румянец украшал ее щеки, глаза блестели. — Вы очень добры ко мне.

— Как я могу быть не добр к вам? К той, что значит для меня больше, чем кто угодно в мире, намного больше, даже, чем я сам? Знакомство с вами, моя прекрасная леди, это самый дорогой подарок богов из всех, что я получал в своей жизни.

Кадзуми смущалась все больше. Она, тридцатисемилетняя женщина, мать уже почти взрослой дочери, таяла от комплиментов Томео, словно девочка-подросток. Это даже неприлично! Но что поделать, если никогда прежде она не встречала такого обаятельного и галантного мужчины? Всю жизнь прожившая рядом с мужем, считающим ее чем-то вроде мебели, Кадзуми цвела душой и совершенно теряла рассудок, получая внимание от совсем иного человека. Томео был добр и обходителен, его речь и комплименты всегда звучали искренне. Муж не разговаривал с женою вовсе, овладевал ею грубо, тащил в постель и даже мог ударить по лицу, если Кадзуми пыталась сопротивляться. Томео же никогда не был груб и даже не намекал на интим, прекрасно чувствуя, что не это сейчас нужно женщине. Общение, романтика, мужское внимание и забота. Кадзуми хотела чувствовать себя необходимой, привлекательной и желанной. Хотела, чтобы мужчина оценил ее женственность и красоту.

Томео исполнял ее мечты. Кадзуми чувствовала, как у нее начинается сладкое головокружение и в висках стучит кровь, когда этот мужчина был рядом. Кого интересуют мелочи вроде того, что в волосах Томео уже блестит седина? Кадзуми чувствовала на себе его взгляд, полный затаенной ласки, и ей хотелось только одного — чтобы этот мужчина продолжал любоваться ею.

Наместник снова обнял Кадзуми за талию, привлекая леди к себе. Сердце женщины прыгало в груди и трепетало. Поцелуй? Снова? Как хорошо… Так хотелось наверстать все, что прошло мимо за годы бесцветной жизни. Ах, если бы тогда, много лет назад, ее мужем стал Томео! Жизнь была бы похожа на сказку.