Анатолий Хохлов - Эхо. Творец нитей. Книга 1.

К счастью, путь их пролегал по достаточно людным улицам и величественный особняк городского главы, расположенный на холме в центре главных районов, нисколько не похож был на место, где путника могли ограбить в стиле лесных бандитов. Здесь стоит поднять шум, и нападающие сразу отступят, спасая свое доброе имя. Даже если оно на самом деле совсем не доброе.

Войдя в просторный холл большого каменного здания, глава торговцев переговорил со слугой, стоявшим у входа, и тот убежал докладывать хозяевам, а пока гости ждали его возвращения, из города примчался запыхавшийся мальчишка. Посыльный от ювелиров, он принес спешно начертанный договор. По договору лидер клана в обмен на золотую брошь лично обязался оплатить все покупки нижеподписавшейся леди, совершенные в течение двух следующих дней и в пределах двух миллионов рю.

Кицунэ передала главному ювелиру брошь, и тот подписал договор. Всего два миллиона… за бесценок, по сути, но это как первый взнос ради устроения праздника, который станет не просто символом прихода весны. Об этом празднике станет известно по всей стране и, когда люди гор узнают, кто его устроил его на самом деле, кто вернул им украденные бандитами сокровища и подарил радость целому городу, тогда они поймут, что Кицунэ не держит на них зла. Не хочет с ними враждовать. Они поймут, что бояться ее не надо, и тогда… успокоятся? Война закончится, наступит новое время.

Вернулся слуга довольно быстро и пригласил лидера ювелиров следовать за ним.

— Уважаемая госпожа, — Кицунэ, которая баюкала на руках Рими, тотчас попала в окружение из четверых служанок. — Позволите ли вы предложить вам и…

— Это моя младшая сестренка! — сразу развеяв все сомнения, заявила Кицунэ.

— …Предложить вам и вашей сестре наше гостеприимство? Не желаете ли после долгого и трудного пути расслабиться в ванной и сменить износившуюся одежду?

Ага, расслабиться в ванной. Пригласят гостей помыться, а потом ядовитой воды нальют или отравленный шампунь подсунут. Все сокровища присвоят и будут радоваться, что на праздник тратиться не надо! Знаем мы эти шуточки…

— Не сочтите за то, что нам безразличен наш внешний вид, — Кицунэ поумерила пыл служанок грозным взглядом и нахмуренными бровями. — Но я не могу дать себе волю, пока столь важные для меня дела не завершены! Я не смею даже помыслить заняться мелочными услаждениями и расслабиться, пока душа и сердце мое неспокойны! А потому оставьте меня, прошу вас. Ваше беспокойство легко понять, нам и самим стыдно появляться в обществе благородных людей в неподобающем виде, но дело в том, что вашим господам вовсе не нужно созерцать наше плачевное состояние. Господин главный ювелир оказал мне честь быть посредником между мною и хозяевами этого дома. Как только дела будут завершены, мы сможем заняться собой, а пока… не приставайте!

Последняя фраза была сказана с довольно резкими интонациями и нотками паники, прорезавшимися сквозь показное спокойствие. Служанки в смятении поклонились, попросили прощения за беспокойство и торопливо ретировались. Если немытые посетительницы останутся в холле и не будут показываться на глаза хозяевам, тогда да, проблемы нет.

Коридор был устлан коврами, и потому глава клана ювелиров не услышал никаких знаков приближения людей, хоть и прислушивался, надеясь получить подтверждение слухам, что «Золотая комета» носится по коридорам особняка быстрее стрелы, особенно если где-то появляется что-то интересное.

Ювелир не услышал ни топота ног, ни восторженных перешептываний госпожи со служанками, ни шороха и шелеста тканей пышных юбок нового стиля. Дверь просто открылась, движимая рукой служанки, и в комнату вошла юная леди в бело-синем платье, украшенном жемчугом, бантами и кружевами. Ишида Мицки была одной из самых обсуждаемых и знаменитых в городе людей. Было что пообсуждать, ведь девочка на удивление быстро научилась вить веревки из беззащитного перед ее чарами отца и уже в десять лет от его имени командовала всеми важнейшими людьми города, от изворотливых глав торговых кланов до суровых капитанов стражи. Дошло до того, что в случае каких-либо серьезных проблем главы кланов начали бегать на поклон уже не к Ишида Тацуо, правителю города, а к его дочери, «Золотой комете из Сихоро».

Девушка приблизилась к ожидающему ее торговцу. Стройная и легкая, с необычными для жителей гор синими глазами и волосами цвета спелых пшеничных колосьев. Не просто так поговаривают, что ее мать — белая лиса, бьякко. Маму мало кто видел, стеснительная очень. А вот леди Мицки — истинная дочь кицунэ. Гордая, умная и хитрая. Настоящая красавица, да еще чудеса творит. Город войну и смуту пережил спокойно во многом благодаря ей. Все живы остались, никто не разорился. Вот только в долгах теперь все у ее семьи, но подлости от «Золотой кометы» никто не ожидает. Доверие к правящей семье годами создавалось. Выход будет найден, и, как сказала таинственная гостья с коллекцией реликвий, никто не уйдет обиженным.

— Приветствую вас, Мицки-сама, — ювелир низко поклонился дочери городского главы и, обменявшись несколькими вежливыми, но малозначительными фразами, перешел к делу. Снова поклонившись, торговец протянул девушке уложенную в конверт золотую брошь. — Прошу вас, взгляните. Это одна из лучших находок за всю мою жизнь. Вещь подлинна, и цена ее истинно непредставима.

После того как рухнула империя, находки идут одна за другой. Сначала главный повар младшей ветви императорской семьи, чудом спасшийся от рук бунтарей во время резни в отколовшихся от страны южных регионах. Затем поврежденный дирижабль с грузом прекрасного вина из страны Рек, подбитый бунтарями, с трудом дотянувший до безопасных мест и совершивший аварийную посадку недалеко от Сихоро. Затем телохранитель придворной дамы, израненный и лишенный памяти, бессмысленно скитавшийся по горным тропам.

Что теперь?

— Вы заинтриговали меня, Юшенг-сама, — сказала дочь городского главы, принимая конверт. — Какое-то украшение?

Девушка открыла конверт, вынула брошь и замерла в восхищении, любуясь изящным произведением искусства. Несколько минут она не могла произнести ни слова.

— Откуда, господин Юшенг, у вас такое чудо? — спросила любительница драгоценностей, опомнившись от шока. — Это ведь брошь, воспевающая любовь единого императора к придворной камигами-но-отоме, созданная за триста лет до начала эпохи Войн?

— Это она, моя госпожа. Зная ваш интерес к произведениям ювелирного искусства, я счастлив преподнести вам в дар эту реликвию, достойную лучшего места в имперской сокровищнице! Прошу вас, примите ее в знак моего бесконечного к вам уважения и в благодарность за помощь, оказанную нашему клану в трудные времена…