Терри Пратчетт - Вор времени

— Что?

— А еще ты очень туго соображаешь. Ты говоришь вот об этой рукоятке?

— Да. У меня кончается время. А теперь я могу спросить, кто ты такая?

— Госпожа Сьюзен. Стой смирно.

Он услышал, как за спиной раздалось столь сладостное потрескивание — это заводили часовой механизм Ингибитора.

— Госпожа Сьюзен?

— Так называют меня почти все, с кем я знакома. А теперь я отпущу тебя. Но прежде должна пояснить: любой глупый поступок только ухудшит твое положение. А еще помни: в этом мире я единственный человек, которому, возможно , захочется еще раз покрутить твою рукоятку.

Захват ослаб. Лобсанг медленно повернулся.

Госпожа Сьюзен оказалась молодой женщиной хрупкого телосложения, одетой исключительно в черное. Ее волосы окружали голову подобно ореолу — светлые, почти белые, с одной черной прядью. Но больше всего поражало в ней… все. Абсолютно все, вдруг понял Лобсанг. От выражения лица до позы. Есть люди, про которых говорят: мол, они теряются. Так вот госпожа Сьюзен исключительно находилась . Терялось на ее фоне все остальное.

— Закончил? — спросила она. — Все рассмотрел?

— Извини. Ты тут, случаем, старика не видела? Одетого примерно как я? С такой же штукой за спиной?

— Нет. Теперь моя очередь. Ты вообще что-нибудь тут догоняешь?

— Не что, а кого. Я ж сказал, я ищу старика…

Сьюзен закатила глаза.

— Хорошо, хорошо, — перебила она. — Я имела в виду, ты что-нибудь просекаешь?

— Я? Да ты что? Я по этим делам ни-ни…

— Понятно. Давненько не посещал большие города, — констатировала Сьюзен. — Но не важно. Несколько минут назад мимо меня прошел Лихо. Предупреждаю, тебе с ним лучше не сталкиваться.

— Но может, именно этот человек забрал моего Друга?

— Сомневаюсь. Лихо трудно назвать человеком. Кроме того, здесь бродят существа и похуже его. Даже страшилы предпочли залечь в норы.

— Слушай, значит, время остановилось, да? — спросил Лобсанг.

— Да.

— Тогда почему ты здесь и разговариваешь со мной?

— Меня трудно назвать созданием времени, — пожала плечами Сьюзен. — Я в нем работаю, но жить по его законам я не обязана. И я не одна такая.

— Еще Лихо, о котором ты упоминала?

— Да. И Санта-Хрякус, и зубная фея, и Песочный Человек, и все прочие.

— Я считал, что это все мифы.

— И что с того? — Сьюзен выглянула из-за угла на улицу.

— А ты, значит, не из них?

— Насколько я понимаю, часы остановил не ты, — задумчиво проговорила Сьюзен, оглядывая улицу.

— Нет. Я… опоздал. Возможно, из-за того, что вернулся помочь Лю-Цзе.

— Прошу прощения? Ты должен был предотвратить конец света, но остановился, чтобы помочь какому-то старику? Ну ты… герой!

— О, лично мне так не кажется, потому что…

Лобсанг прервался. Хоть она и сказала «Ты — герой», тон ее голоса вовсе не подразумевал, что «Ты — звезда». Таким тоном скорее сообщают, что «Ты — идиот».

— Я встречала много таких, как ты, — продолжала Сьюзен. — Знаешь, у героев вообще большие нелады с точными науками. Даже с элементарной математикой. Возьмем, к примеру, тебя. Если бы ты разбил часы прежде, чем они начали бить, все было бы в порядке. А теперь весь мир остановился, мы подверглись вторжению и, скорее всего, все погибнем, и это лишь потому, что ты задержался кому-то там помочь. Ну, то есть похвально, достойно, всякое такое, но это очень, очень… по-человечески.

Она произнесла последнее слово так, словно вместо него должно было стоять другое слово. Например, «глупо».

— Ты имеешь в виду, что мир могут спасти только хладнокровные, расчетливые сволочи?

— Должна признать, холодный расчет иногда оказывается весьма полезным, — кивнула Сьюзен. — Может, нам стоит взглянуть на эти часы?

— Зачем? Ущерб уже нанесен. Если мы разобьем их, станет только хуже; кроме того, я как бы попытался к ним подойти, но маховик вдруг закрутился как бешенный, и я, ну, того, решил вести себя…

— Поосторожнее, — закончила за него Сьюзен. — Это хорошо. Осторожность никогда не помешает. Однако мне нужно кое-что проверить.

Лобсанг попытался взять себя в руки. Эта странная девушка, похоже, всегда знала, что делать, — причем всем и каждому. С другой стороны, разве у него был выбор? А потом он вспомнил банку с йогуртом.

— А вот это имеет какое-нибудь значение? — спросил Лобсанг. — Могу поклясться, на улице она оказалась уже после того, как время остановилось.

Сьюзен взяла банку и внимательно ее осмотрела.

— О, — равнодушно произнесла она. — Значит, здесь был Ронни, да?

— Ронни?

— О, мы все знаем Ронни.

— И что это значит?

— Скажем так, если это он нашел твоего друга, значит, с ним будет все в порядке. Вероятно. По крайней мере, в большем порядке, чем если бы его нашел кто-нибудь другой. Послушай, может, наконец займемся спасением не человека, а человечества? Холодный расчет, понял?

Она вышла из переулка. Лобсанг поплелся за ней. Сьюзен шла с таким видом, словно вся улица принадлежала ей. Заглядывала в каждую дверь и каждый темный переулок, но вовсе не как потенциальная жертва, опасавшаяся злоумышленников. Похоже, она даже была слегка разочарована тем, что не находила там ничего опасного.

Сьюзен подошла к часовой лавке, вошла в нее и остановилась на мгновение, разглядывая зависший в воздухе цветок из стеклянных осколков. Судя по выражению ее лица, она не нашла в увиденном ничего странного, да и вообще в жизни ей приходилось встречать куда более интересные вещи. Потом она приблизилась к внутренней двери. Из-под нее по-прежнему лилось свечение, но уже не такое яркое.

— По-моему, все чуть успокоилось, — сказала Сьюзен. — Это хорошо… Но там, внутри, двое. А это уже плохо.

— Кто?

— Подожди, сейчас открою дверь. Только будь осторожен.

Дверь открывалась очень медленно. Лобсанг вошел в мастерскую вслед за девушкой. Маховик стал вращаться быстрее.

Часы стояли в центре комнаты и светились так, что на них было больно смотреть.

Но он тем не менее не мог отвести от них глаз.

— Я… Именно такими я их себе и представлял, — признался он. — О, как они…

— Не подходи к ним, — предупредила его Сьюзен. — Поверь мне, это неверная смерть. Обрати внимание на то, как я выразилась.

Лобсанг часто заморгал. Последние две мысли явно принадлежали не ему.

— Что-что ты сказала?

— Я сказала, что это неверная смерть.

— То есть еще хуже, чем верная?

— Гораздо. Смотри.

Сьюзен подняла с пола молоток и аккуратно стала подносить его к часам. Когда она поднесла молоток совсем близко, он завибрировал в ее руке, потом вырвался из пальцев и исчез. Сьюзен даже дернулась от неожиданности и едва слышно выругалась. Перед самым исчезновением вокруг часов на мгновение возникло небольшое кольцо, напоминавшее молоток, но только если его раскатать в тонкий лист, а потом свернуть в трубочку.